Джекли вскрикивает от ужаса и спешит за своей палочкой, прогоняя ее из поля их зрения за считанные секунды.

— Вы в порядке? — спрашивает Гарри у детей.

Арвилл, всегда храбрая, резко сглатывает и уверенно кивает. Роуэн, прячась за ней, выглядя при этом потрясенным.

— З-за что? — заикается он — Мы встречались с нашими кузенами!

Гарри обращает внимание на двух девушек позади них.

— Он причинил вам боль?

Они смотрят друг на друга и на близнецов, затем поднимают взгляд на Гарри, проверяя, стоит ли он их доверия. После ободряющих кивков Арвилла и Роуэна они показывают синяки на запястьях, которые они получили от того, что Джекли таскал их за руки. Они нерешительно признаются Гарри, что он уже делал это в прошлом году, однажды даже не пуская их на урок Зелий, потому что «подземелья — это территория Слизерина!» или еще какая-то чушь. Арвилл, услышав это, начинает требовать еще одно протеево заклинание, чтобы ее кузены оказались под защитой Гарри.

— Это так здорово! — говорит один из двоюродных братьев — Хотел бы я, чтобы кто-то помогал нам и в прошлом году.

Другой кузен сочувственно кивает.

— Тогда, может быть, Мэри не поменяла бы школу.

Они смотрят друг на друга, потом на Гарри.

— Можете ли вы сделать нам больше амулетов? — просят они — Достаточно для наших друзей! Пожалуйста!

Вздохнув, Гарри соглашается. Пока он этим занимается, он также приглашает их на ставшие уже регулярными встречи, где обучает новичков заклинаниям, которые им нужны — чтобы-защитить-исцелить-защитить-избежать-никогда-не-быть-застигнутым-в-расплох-постоянная-бдительность-никогда-не-быть-там-где-они-могут-застать-тебя-одиночку– и говорит им привести своих друзей.

К следующему уроку количество учеников Гарри увеличилось втрое, ему пришлось еще трижды отбиваться от Джекли, и он получил ещё несколько хвостиков. Дети чувствуют себя в большей безопасности рядом с ним, так что теперь его всегда сопровождают как минимум двое первокурсников. Увидев его в коридорах, они подбегают к нему, и пока некоторые цепляются за него и с тревогой смотрят на окружающих студентов, большинство начинает рассказывать ему о своем дне. Они с гордостью говорят о защите себя и других от слизеринцев — в случае всех не слизеринцев — и всех других факультетов — в случае слизеринцев. Гарри нежно улыбается им и слушает их рассказы. Дети почти никогда не ждут от него ответа, довольствуясь тем, что болтают с ним и избавляются от печали.

Конечно, постоянное пребывание в окружении первокурсников и второкурсников привело к тому, что некоторые злобные люди начали распространять неприятные слухи, и теперь студенты шепчут их друг другу в коридорах. Дети расстраиваются из-за них и всегда хотят вступить в споры, едва услышав шёпот. На следующем занятии Гарри учит их игнорировать некоторые вещи и участвовать только в стоящих сражениях. Он рассказывает им, как незаметно отомстить и, если это невозможно, нанять близнецов Уизли. Он слышал, что они хотят открыть магазин приколов после окончания школы, но у них нет денег, поэтому в данный момент они готовы взяться за любую работу. Это их год ТРИТОНов, но нарушители спокойствия всегда утверждают, что владельцам магазинов нужны только СОВы, и если бы не их мать, они бы уже бросили школу, а потому им наплевать на учебу.

Две недели спустя, проходя по коридорам, заполненным товарами для шуток и раскрашенными студентами, Гарри перестаёт думать, что эта идея была хорошей. Но видеть довольные лица своих учеников, что ж… Не так уж и плохо.

***

После урока зелий Гарри остается, потому что у него есть вопрос. В исправленной книге по зельеварению, которую он получил от Рона, есть некоторые исправления, которые он не понимает, поэтому он решил спросить о них профессора Слизнорта. Но тогда ему нужно признаться в том, что у него есть такая книга — кто знает, может ли это навлечь на него неприятности? Отработку за мошенничество? Наказание за записи во взятой книге? Может быть, стоит обвинить во всем Рона? Может, его оставят на отработку, или заставят пересдать год, или исключат, или…

Глубокий вдох. Ничего не случится. Обмен книгами не является незаконным. Верно?

Гарри снова начинает нервничать. Лучше не раскрывать существование этой книги. Никаких шансов на наказание в таком случае нет.

Итак, когда профессор Слизнорт спрашивает его, почему он остался, Гарри, набравшись смелости отвечает:

— Я был в библиотеке прошлой ночью. В закрытой секции, — добавляет он, придумывая ложь о том, почему никто другой — вроде вечно умной и читающей всё подряд Гермионы — не задал этот вопрос раньше — И я прочитал кое-что довольно странное о некоторых древних зельях.

Профессор ужасно побледнел.

— Что… Поттер… почему… почему Вы спрашиваете об этом меня?

— Профессор Снейп никогда особо меня не любил. Вот почему я пришел к вам.

— И… и о чем Ваш вопрос? — Профессор сейчас выглядит гораздо более спокойно, но он все еще слишком бледен. Гарри беспокоится о его здоровье.

— Ну… Называется, насколько я понимаю, Кри…

Профессор тяжело опускается на стул, закрыв лицо руками.

— Ради Мерлина, Поттер! Ты должен был быть похож на него ещё и в этом?

— Кто-то еще спрашивал Вас о Кристаллизующем Зелье?

— Что?

Профессор поднимает взгляд, ужас и отчаяние все еще горят в его глазах, но их сменяет растерянность.

— Кристаллизующее Зелье. Я хотел узнать, правда ли, что вместо того, чтобы разрезать каждый лист мяты пополам, было бы лучше делить их на семь частей.

К удивлению Гарри, профессор снова бледнеет.

— Прямо как он, совсем как он…! — заикается он. Профессор почти кричит на Гарри — Ты такой же, как он!

— Как кто, профессор? Что Вы имеете в виду?

Взгляд профессора опускается на его колени и смотрит куда-то вдаль.

— Я думал об этом в ночь, когда собирался Клуб Слизней. Это было похоже на взгляд в прошлое — он сглатывает, подбирая слова. Наконец, поток его мыслей прерывается, и слова вылетают из его рта, почти неконтролируемые, едва ли достаточно медленные, чтобы их можно было разобрать — Он всегда носил черную мантию не слишком хорошего качества и школьный галстук, но чего можно ожидать от кого-то его происхождения и положения? Во всяком случае, он одевался так хорошо, как мог. Начищенные туфли — это он хорошо умел делать — и отутюженные брюки, совершенно ничем не примечательные. Черная мантия, абсолютно ничего особенного, но он пришил к ней несколько серебряных пуговиц, чтобы они отвлекали внимание от её качества. У его школьного галстука всегда был какой-то идеальный редкий узел. Я думал, что заглянул в прошлое, мой мальчик, когда увидел, как ты вошёл в зал. Но, подумал я про себя, Гораций, старый ты пес, твои глаза обманывают тебя. Ты сам себя обманываешь. Он всегда был в центре событий, разговаривая со всеми. О, на что он их уговорил! — после этого восклицания, наполненного ужасом, профессор на мгновение замолкает, трясясь, как лист, прежде чем собраться с духом и продолжить. Теперь его голос был тихий, что резко контрастировало с предыдущей эмоциональной и громкой речью — Я втянул тебя в общество, и ты болтал и очаровывал их так же, как и он — голос снова стал громче — У тебя даже улыбка такая же! — снова короткое молчание — А теперь те же самые вопросы, как будто в издевку! О, Мерлин, что же я наделал? Что я наделал?

Следует еще одно долгое молчание.

Гарри не знает, что сказать, и даже не уверен, хочет ли теперь хоть что-то говорить. Профессор погружен в свои мысли о прошлом, уставившись на полную бутылку огневиски.

Спустя вечность профессор прерывает неловкое молчание. Он смотрит на Гарри и, наконец, говорит:

— Ты точно такой же, как Том Реддл.

И о.

Гарри знает это имя, знает, кем является Том Реддл сейчас.

Профессор отворачивается, делая усталые шаги в свои комнаты, бутылка алкоголя парит позади него, пока Гарри обдумывает его последние слова и бледнеет.

***

Итак, он похож на Темного Лорда Волдеморта, размышляет Гарри в одиночестве, которое предлагает ему подоконник, довольный тем, что его родственная душа и он — хорошая пара, и чувствуя отвращения из-за того, что он так похож на массового убийцу и террориста, и очарованный тем, что он теперь знает, какой была его родственная душа в детстве, и боясь, что превратится в другого Темного Лорда в будущем.