— Прости, мой дорогой мальчик, — Гарри почти вздрагивает — но все эти предметы невероятно увлекательны, ты согласен? — он улыбается Гарри сверху вниз так, как он, вероятно, считает добрым, но выглядит при этом невероятно покровительственно.

Гарри не отвечает. Он внимательно изучает свои руки.

Не унывая, директор продолжает.

— Наверняка тебе интересно, что вызвало эту перемену в твоём месте жительства.

На самом деле Гарри знает. Но он сомневается, что директор скажет ему правду.

— Видишь ли, очень необычно, когда волшебного сироту отдают в маггловскую семью, даже если они родственники — Гарри знает это, он узнал это из своих книг. Судя по всему, этот факт общеизвестен, раз директор рискует раскрыть ему эту информацию — Твоя ситуация, конечно, совершенно не похожа ни на одну другую. Мало того, что твоя тётя, к сожалению, была твоей единственной оставшейся родственницей, но ещё и тот факт, что Волдеморт и его люди преследовали тебя, плюс твоя известность заставили меня принять это решение. Я считал, что для тебя будет лучше, если тебя спрячут из центра внимания. Волшебный Мир, несомненно, набросился бы на тебя.

Гарри мысленно переводит сказанное: Я подумал, что будет лучше, если ты вырастешь, не подозревая о своих связях с волшебным миром, ничего не зная о магии.

— Но теперь, дорогой мальчик, у тебя есть семья в волшебном мире, — краем глаза Гарри видит, что директор многозначительно смотрит на него из-под очков-полумесяцев — Твой крёстный, хотя и не невиновен перед законом, не совершал никакого преступления. Поэтому я подумал, что тебе лучше провести с ним некоторое время, узнать его поближе, прикоснуться к своим предкам. К счастью, Сириус вызвался поделиться с тобой всей доступной ему информацией.

Другими словами: теперь я считаю, что ты узнал достаточно, чтобы я мог контролировать то, чему ты учишься, поэтому я заставлю твоего крёстного отца, который был в заключении в течение последнего десятилетия и не в курсе текущей ситуации, взращивать в тебе веру в пропаганду, в которую я хочу, чтобы ты верил.

— Надеюсь, это решение тебя порадует.

Или: Я надеюсь, что это решение, которое я принял без учёта ни твоего мнения, ни закона — поскольку похищение несовершеннолетних является незаконным даже в волшебном мире — тебя достаточно устраивает, и ты не будешь жаловаться.

Только после долгой паузы Гарри замечает, что от него ожидается какой-то ответ. Он быстро кивает, не сводя глаз с колен.

Его реальное мнение или согласие в любом случае никого не интересует.

Чуть позже Гарри отпускают и просят — приказывают — начать уборку.

Он делает это без возражений, Рон жалуется с одной стороны, Гермиона ворчит с другой.

Лето — хоть и намного лучше, чем все предыдущие — не может закончиться достаточно быстро.

Когда это, наконец, происходит, Гарри решает держаться от Гермионы и Рона как можно дальше, в противном случае, он не выдержит и убьёт их. Ему пришлось так долго находиться рядом с ними и их отношением, и он даже не мог просто встать и уйти, как сделал бы это в Хогвартсе. Это сводило с ума.

Взрослые в основном оставляли его в покое. Было несколько напряженных разговоров с Сириусом, который просил Гарри называть его либо по имени, либо по странному прозвищу. Их разговоры в основном состояли из лакомых кусочков знаний, о которых Гарри уже читал на первом курсе, или историй о родителях Гарри, которые доставляют ему глубокое неудобство. Все эти истории звучат очень похоже на то, что Джеймс Поттер был хулиганом, который заставил Лили Эванс полюбить его. Интересно, что они не были родственными душами. Насколько Гарри знает, каждая волшебная пара состоит из двух родственных душ, если не считать шалостей гормональных подростков и договоренностей о браке с выгодой между взрослыми, которые ещё не нашли свою вторую половинку, а также вдов средних лет и вдовцов, жаждущих любви. Профессор Люпин — «Зови меня Ремус, пожалуйста, Гарри» — видимо, был четвертым из группы друзей, вдобавок к Питеру Петтигрю, о котором Гарри узнаёт только то, что тот сбежал и «всегда выглядел подозрительно. Я всегда знал, что с ним нужно быть осторожным, говорю вам!».

Однако у Гарри появился один союзник. Сварливый старый домовой был яростно против всех «полукровок, предателей крови и грязнокровок», проникших в особняк, чтобы «очернить честь величественного Дома Блэков», и пытался помешать каждому шагу на пути к уборке дома. Сириус с его враждебным поведением по отношению к Кричеру ситуацию не улучшал.

Когда Гарри поймал домового эльфа, спасающего семейные реликвии из мусорных мешков после того, как Уизли выбросили их, не обращая внимания на их историю или назначение, и не спрашивая дозволения их владельца, объяснив своё решение, объявив эти вещи тёмными, Кричер явно думал, что Гарри будет кричать на него на весь дом. Вместо этого Гарри спокойно поднял один из предметов, которые Кричер не мог унести, нагрузив свои тонкие руки всем, что мог взять.

— Где ты их прячешь? — спросил Гарри. Увидев удивленное лицо Кикимера, он добавил — Я не думаю, что семейные реликвии следует просто выбрасывать, даже если они «Тёмные».

Он произнес это слово с такой лёгкостью, что глаза Кричера расширились от надежды.

Начиная с того дня, когда Гарри перетаскивал тёмные книги и артефакты, а также семейные реликвии в маленькую сырую комнату, где, по-видимому, жил сам Кричер, и на чердак, куда могут войти только домашние эльфы и одобренные Блэками — что бы это ни значило — Кричер начал относиться к Гарри, как к своему хозяину, немедленно подчиняясь каждому его приказу. Гарри усадил его и сказал, что в таком поведении нет необходимости, что он в любом случае этого не стоит, но он давно знает, что ничто не может заставить домовика передумать. Когда Кричер заметил, как Гарри не любит, когда к нему прикасаются, как он избегает громких звуков и повышенных голосов, как он держится на заднем плане, как держит дистанцию, как он не любит практически всех в этом доме, он понравился ему ещё больше и поклялся защищать. Судя по всему, Гарри «суждено возвысить славный Дом Блэков до его былой славы, да, вам, Мастер Гарри!»

Затем Кричер провёл его через потайную дверь, в которую, по-видимому, могут войти только «настоящие Мастера Блэков, Мастер Гарри, только настоящие Мастера Блэков». В первый раз, когда он услышал, как Кричер провозгласил его таковым, он с большим удовольствием подумал о реакции на это своей крёстной сестры. Она, вероятно, разразилась бы своим озорным хихиканьем, бесконечно забавляясь тем, что полукровка, маггловоспитанный, «Светлый» Гарри больший Блэк, чем урождённый Блэк, Сириус.

За старыми деревянными дверями, тяжёлыми от времени, находится библиотека, полная узких полок, набитых таким количеством книг, что все они были почти переполнены.

Гарри провёл много-много часов, прячась в этой комнате, читая бесчисленное количество Темных книг, каждая из них была увлекательнее предыдущей. Никто не ожидал, что он окажется там; в конце концов, он не Блэк, а потому его там никто не искал. В любом случае, Гарри не уверен, что Сириус вообще знал, где находится библиотека. Насколько он понял, ни его родители, ни Кричер не считают Сириуса «настоящим Мастером Блэком».

Книги были увлекательными, в основном подробно описывая историю британского волшебного мира через более объективные линзы или, по крайней мере, с другой точки зрения. Наиболее интересны те, которые сосредоточены на семье Блэков. Блэки всегда верили, что чистокровные лучше, но Мутнокровки ценны из-за их свежей крови. Только в последние годы это мнение изменилось. Гарри узнал, что в основном это началось, когда Вальбурга Блэк должна была выйти замуж за свою вторую половинку, магглорождённую, которая была убита другим магглорождённым по неизвестным причинам. Вероятно, их связь была закреплена, потому что Вальбурга, прежде чем успеть оплакать свою родственную душу или должным образом зарегистрировать его смерть, разорвала убийцу на мелкие кусочки своими заклинаниями. С уже состоявшейся связью у Вальбурги не было шансов получить ещё одну родственную душу, но ей пришлось выйти замуж и родить ребенка в последующие пять лет из-за архаичных законов, которые в противном случае лишили бы её места в семье Блэк — первое, что она изменила, когда стала леди Блэк. Единственным приемлемым холостяком, близким к её возрасту и находящемуся в похожей ситуации, был её кузен Орион, чья родственная душа умерла от драконьей оспы. Семейная хроника продолжается в формальном и неестественном тоне, автоматически наполняясь каждым важным событием, и подробно описывая первые несколько лет их брака. У них были тёплые отношения, но они никогда не были влюблены друг в друга. Постепенно их отношения друг с другом начали ухудшаться, и они стали ненавидеть друг друга и свой брак, споря часами напролёт, пока не решают просто держаться подальше друг от друга. Гарри представляет, на сколько эта ситуация должна была быть сложной для их сыновей, которые не были достаточно взрослыми для Хогвартса к тому времени, когда Вальбурга и Орион почти расстались. На следующей странице начался рассказ о Сириусе. Гарри, которому не нравилась мысль читать о чьей-то жизни, а потом смотреть этому человеку в лицо, перестал читать на этом месте и вместо этого обратился к маленькому буклету со списком всех слов, которые когда-либо были у членов семьи Блэк. Это было забавное чтение, которое вытеснило из его памяти грустную историю Вальбурги и Ориона, почти обречённую на провал с самого начала.