Гарри настойчиво игнорирует эту мысль.

Пак начинает суетиться в его руках, и Гарри инстинктивно прижимает его ближе.

Диана, которая беспокойно наблюдала за ним, пытается его утешить, но очевидно, что она не знает, что сказать.

— Я имею в виду… Не то чтобы ты не мог быть грустным или, ну, знаешь, немного странным прямо сейчас. В конце концов, ты скорбишь о своем… Я имею в виду, что не каждый день… — наконец она сдается — Какая к черту разница! Ты знаешь, что я помогу тебе, в какие бы неприятности ты ни попал, но лучше держи моего сына подальше от этого, иначе я тебя прикончу!

По иронии судьбы, это успокаивает Гарри больше, чем любые пустые слова соболезнования.

Он еще крепче прижимает к себе Пака и говорит очень серьезно:

— Никогда больше такого не повторится.

Диана раздраженно вздыхает.

— Отлично. Теперь ты собираешься вернуть мне моего ребенка или я потеряла свои родительские права, когда отдавала его тебе?

Гарри смотрит на Пака. Младенец спит, его еще голубые глазки нежно закрыты. Одна толстая щека прижата к плечу Гарри. Сыпь на левой стороне лба. Его рот немного открыт, и он пускает пузыри.

Зрелище действительно не должно быть таким милым, каким оно кажется.

Несмотря на нежелание делать это, Гарри все же передает тяжелого теплого младенца его матери. Отработанным движением Диана вытирает слюну с его подбородка и перекладывает его в удобное положение. Она наклоняет голову.

— Ты не собираешься входить?

Диана ведет Гарри через неоправданно огромный особняк в комнату, которую он узнает. Это та самая комната, в которой он останавливался перед тем, как стал крестным отцом Пака. Воспоминания вызывают улыбку на его лице.

Очевидно, что Диана тоже вспомнила об их последнем пребывании здесь, поскольку она тут же спрашивает:

— Итак, что происходит? Почему ты в таком состоянии?

В последний раз в этой комнате Гарри рассказал о своей второй половинке.

Как настоящая Слизеринка Диана привела его в эту комнату, чтобы подтолкнуть к рассказу.

— Вор… Темный Лорд умер, — бесстрастно говорит Гарри.

Нетерпеливая, Диана машет ему рукой.

— Я знаю это, я знаю. Что тебя так расстроило? — под пристальным взглядом Гарри она выпрямляется так сильно, как только может с ребенком на руках. — Я знаю тебя, Гарри Поттер, и знаю, что это совсем на тебя не похоже. Ты садишься и планируешь. Ты не влезаешь с ситуацию без по крайней мере двух планов, и позволь мне сказать тебе: просто слепое чтение в надежде, что, возможно, что-то найдется, звучит как само определение попадания в ситуацию без плана с одной только надеждой.

Гарри ничего не может возразить против этого. Когда она приказывает сделать это, он садится на кровать, впервые позволяя себе по-настоящему подумать об этом.

— Ворлоста… больше нет, — впервые произносит он вслух. Его слова звучат почти удивленно. — Он был там, и в следующий момент исчез. Он оставил меня в полном одиночестве. Он умер из-за меня — Гарри не обращает внимания на потрясенный вздох Дианы, слишком сосредоточенный на истории, которая выплескивается из него сейчас неудержимым потоком слов — Я был ранен. Каким-то мерзким проклятием. Единственное, что меня исцеляло, это слезы Феникса. Он был слишком занят их поисками, чтобы позволить себя вылечить, а потом, когда ему понадобились слезы, он отдал их мне! Он умер за меня, Диана. Он умер — большие влажные глаза смотрят на нее с отчаянием — И было так много крови, и Ворлост был таким тихим. Знаешь, человеческое тело такое громкое. Оно дышит, и кровь течет, и оно движется. Но Ворлост…

Диана садится рядом с Гарри, бесцеремонно кладет Пака ему на колени и осторожно проводит носовым платком по его влажным щекам.

— А потом я увидел слова. — Гарри сдирает с себя браслет и обнажает свою метку души. Черная надпись почти блестит в слабом солнечном свете — Как будто я только что потерял наше время. Как будто я никогда его не видел. Как будто я больше никогда его не увижу. И рудиментарная связь, которая у нас была, рухнула. Я все время мог уловить общий смысл его эмоций и всегда знал, что он жив. Я знал это без сомнений. А теперь, Диана? Теперь этого всего нет.

Она обхватывает рукой его плечо и притягивает к себе, тихо напевая незнакомую песню.

Вместо того, чтобы успокоить его, ее поведение вызывает поток новых слез, которые Гарри сдерживал, слишком занятый, заставляя себя читать снова и снова, чтобы тратить минуту на слезы. Диана не принимает его извинений, вместо этого нежно успокаивая его, поглаживая спину, вытирая его слезы, пока он ни засыпает, измученный, все еще крепко цепляющийся за Пака и хватающийся за Диану.

========== Глава 11, часть 5 ==========

На следующее утро он просыпается в постели, как и положено под одеялом и в пижаме. Ему было бы неловко, что его переодели и уложили спать, как ребенка, но поскольку это всего лишь Диана, он не может испытывать это чувство. Кроме того, он чувствует себя… измотанным, но не в плохом смысле. Его тело хорошо отдохнуло и наполнилось энергией после первого глубокого сна за слишком долгий срок, но его разум по-прежнему сонный и медлительный. Такое ощущение, что с него сняли страшный груз, но мышцы теперь протестуют из-за своей бесполезности.

Все еще сонный, Гарри идет в ванную и переодевается. Пока он умывается, его ждет домовой эльф, чтобы провести в столовую. По сравнению с роскошью поместья Ворлоста, эта комната почти скромная, хотя по-прежнему наполнена антикварной мебелью и бесценными картинами сильнее, чем многие некоторые музеи.

Диана радостно и энергично приветствует Гарри, когда поднимает взгляд от Пака, которого прижимает к груди, чтобы покормить. Покраснев, Гарри отводит глаза, ведь он никогда не видел обнаженной женской груди, разве что на картинках в учебниках по биологии. При этом он поворачивается к уставшему Нерону.

Нерон вежливо улыбается и предлагает в качестве объяснения:

— У меня была ночная смена — он кивает в сторону Пака, поясняя, что он имеет в виду. Глядя в шутку на жену, он добавляет — И кто-то дал ему проспать весь день, так что он бодрствовал до пяти.

Ни в малейшей степени не чувствуя себя виноватой, Диана широко ему улыбается.

— Он просто хотел поиграть со своим папой, в этом нет ничего плохого!

Нерон вздыхает и возвращается к своему кофе, глотая его так же, как его сын глотает молоко своей матери.

Кроме нескольких слов о Паке, за завтраком больше ничего не обсуждается, двое мужчин постепенно просыпаются, а Диана слишком занята кормлением ребёнка.

После того, как посуда убирается, Нерон откидывается на спинку стула и вздыхает.

— Мне не нужно говорить тебе, что твоя реакция могла быть и лучше. Ты знаешь это и сам. — он бросает на Гарри укоризненный взгляд поверх очков, отчего тот краснеет от стыда. Нерон кивает, принимая сожаление Гарри.

— Скажи мне, что тебя так беспокоит, — просит он, закрывая глаза, чтобы лучше прислушаться к словам Гарри.

Гарри, знакомый с этой задумчивой позой бывшего короля Слизерина, предназначенной для самых сложных задач, тут же начинает говорить. Заикаясь, он рассказывает о… мгновенном исчезновении и перемещении Ворлоста, прежде чем быстро перейти к подробному отчету об источниках и методах, которые он уже испробовал, надеясь, что они дадут ему ответ, которого он жаждет — безуспешно.

Нерон задает несколько вопросов, но легко соглашается, когда Гарри отказывается сообщать подробности. Он понимает, что даже знание того, что Ворлост связан с жизнью каким-то способом, одновременно доказывает, на сколько Гарри им доверяет. Но даже эта малая часть информации связана с рисками для Темного Лорда, что само по себе является угрозой безопасности Нерона или даже всей его семьи.

В конце концов Диана предлагает:

— Почему ты просто не использовал тот же ритуал, что и он в первый раз?

— Я не знаю, что это за ритуал, — признается Гарри.

Нерон спрашивает:

— Разве там не было никого, кто помогал Темному Лорду воскреснуть? Наверняка он справился с этим не в одиночку?