Все следы смеха, радости исчезают.

С облегчением от того, что Гарри перестал «плакать», профессор МакГонагалл прочищает горло и спрашивает, знает ли Гарри что-нибудь об Аласторе Грюме.

— Он всегда был таким бдительным. Что могло застать его врасплох? Что с ним случилось?

Гарри мрачно говорит:

— Беллатриса Лестрейндж.

Рыдание вырывается у профессора МакГонагалл, хотя она доблестно пытается сдержать его и любые эмоции на своем лице. Гарри удается вызвать улыбку на ее обескровленных губах, когда он добавляет:

— Надеюсь, он все еще жив.

Она не думает, что в таком случае его еще можно спасти.

Он думает, что в таком случае он все еще может продолжать мучится за причинение вреда Ворлосту.

Ибо если он еще жив, Беллатриса Лестрейндж все ещё его мучает.

***

Мадам Помфри объявляет Гарри истощенным, недоедающим и обезвоженным, хотя и не получившим серьезных повреждений. Она предписывает полноценный отдых и здоровую пищу, а также легкие физические нагрузки на свежем воздухе.

Строго следуя ее инструкциям, Гарри проводит все свое время в библиотеке, одержимо исследуя ее. Библиотечный портрет никогда не слышал ни о ком, кроме Ворлоста, кому удалось бы лишиться тела, имея в своём распоряжении крестраж, а затем, что еще более невероятно, вернуться в свое тело, так что вполне вероятно, что Ворлост либо нашел какую-то давно потерянную книгу, либо создал свой собственный ритуал.

Если последнее верно, то все кончено.

Гарри знает недостаточно, чтобы создать подобный ритуал или хотя бы уловить ход мыслей Ворлоста.

Поэтому Гарри даже не думает об этом.

Где-то в этой огромной библиотеке есть книга, которая поможет ему.

Гарри это знает.

Ему кажется, что если он потеряет эту надежду, за которую цепляется изо всех сил, он может попытаться присоединиться к Ворлосту на более постоянное время.

Поэтому он даже не рассматривает эту возможность и читает дальше.

***

Арвилл и Роуэн взяли на себя обучение его учеников. Они уже так долго этим занимались, и на самом деле Гарри покинет школу после ТРИТОНов, так что это к лучшему. В любом случае, Гарри достаточно занят, чтобы у него не было времени на уроки.

Некоторые из его учеников жалуются, но, видя истощение Гарри и то, что ему даже не хватает сил, чтобы изобразить для них улыбку, они предлагают ему помощь.

Конечно, это было бы здорово, если бы у Гарри было что-нибудь, в чем ему могли бы помочь, но он сейчас от его изыскания похожи на поиск иголки в стоге сена.

Это не имеет значения. Не теряй надежду, не теряй надежду.

Он читает дальше.

Профессора Брэнд заставляют Гарри присутствовать на завтраке, на котором его поджидает целая армия сов. Все они доставляют письма, которые Гарри вскрывает, не заботясь о личной безопасности. Может быть, одно из них содержит ответ! Возможно, Ворлост вселился в кого-то, у кого есть доступ к сове, и отправил инструкции Гарри. Возможно, один из запасных планов Ворлоста предполагает, что Гарри получит ритуал по почте. Может быть… может быть, всё что угодно, но ничто из этого не оправдывается.

Фанатская почта, поздравляющая его со смертью родственной души.

Письма, полные ненависти, угрожающие ему смертью родственной души.

На одном из конвертов находится какая-то ядовитая на вид жидкость, которая причиняет ужасную боль, когда Гарри к ней прикасается.

Ему все равно. Может быть, в одном из следующих писем содержится ответ, который он так ищет!

Даже не замечая, что его раны становятся все хуже и хуже, Гарри продолжает вскрывать письма, а затем просматривать их, переходя к следующему.

Ничего нет.

После завтрака профессор МакГонагалл деликатно проводит его в больничную палату, чтобы осмотреть его руки. Она знает, что что-то не так, черт возьми, Гарри удивился бы, если бы кто-нибудь в Хогвартсе или вообще во всей Британии не знал, что с Гарри что-то не так, но она не задаёт вопросов.

Как только у него появляется такая возможность, Гарри убегает из больничного крыла в библиотеку.

Ключевое слово «воскрешение» не давало никаких новых подсказок. Может «душа»?

Следующая стопка почти достаточна высока для того, чтобы касаться потолка.

Ничуть не обескураженный, Гарри продолжает читать.

Проходят недели.

Свет продолжает праздновать.

Тьма продолжает оплакивать.

Гарри все равно.

Важно лишь то, что Ворлоста все еще нет.

Он читает дальше.

***

Внезапно он чувствует тревогу.

Не от домашних эльфов, пытающихся заставить его поесть.

Не от библиотечного портрета, пытающегося уложить его спать.

Не от его учеников, пытающихся заставить его жить.

Он отталкивает их всех попыткой улыбнуться и парой обещаний.

Да, он скоро пообедает. Да, он скоро ляжет спать. Да, все вернется на круги своя, как только этот проект будет завершен, но это вопрос жизни и смерти.

Гарри слишком хороший лжец, думает он, глядя, как Арвилл и Роуэн уходят, оба успокоенные его словами.

Но это не имеет значения.

Все, что имеет значение, это Ворлост.

Это начинается как не более чем намек, постепенно становясь все более безотлагательным.

Оно становится сильнее, еще сильнее, прямо в его сердце.

Это так невыносимо, что Гарри вырывается из размышлений и книг.

На мгновение все, что он чувствует, это гнев. Что его так беспокоит? Разве это что-то не видит, что у него есть более важные дела? Что, если бы он мог найти решение за то время, которое он тратит на то, чтобы уделять внимание чему угодно, кроме книг?

Затем до него доходит: это Пак.

Пак тянет его.

Пак нуждается в нем.

Пак связывался с Гарри, а Гарри никак не реагировал, даже подумывал о том, чтобы вообще проигнорировать вызов.

Пока Пак нуждался в нём.

Маленький невинный малыш Пак.

Сын Дианы и Нерона.

Его крестник.

Впервые примерно за месяц Гарри покидает библиотеку ради чего-то другого, кроме занятий.

Никто не тратит время на то, чтобы отметить это событие, слишком беспокоясь о том, что в конце концов заставило Гарри уйти.

Это могло быть только что-то ужасное.

Или нет.

Когда Гарри, пробежав семь лестничных пролетов, пробегает по каменистой тропинке около трех километров до конца антиаппарационного барьера, а затем еще тридцать минут мчится в гору ко входу в Поместье Гудвилл, стуча в тяжелые двери, они сразу открываются.

Диана стоит там, раздраженно оглядывая Гарри.

— Наконец-то ты здесь. Хорошо.

С этими словами она пихает извивающегося Пака ему в руки.

— Иди, поменяй ему подгузники и постарайся насыпать побольше присыпки. Она понадобится ему после того, как все это время им пренебрегали, чтобы заставить его идиотского крестного отца перестать пренебрегать собой.

Ошарашенный таким совершенно неожиданным поворотом событий, Гарри заходит в маленькую прихожую, в которой ему вручают сумку с детскими принадлежностями и, подняв брови, смотрят, пока он не переодевает Пака, пока он не успокаивает его боль и не утешает его. Он только заканчивает убаюкивать его, когда Диана начинает говорить.

— Просто чтобы ты знал, это был первый и единственный раз, когда мы это сделали. Меня не волнует, попытаешься ли ты напиться до смерти, или принять наркотики, или вернуться к этим проклятым книгам, это последний раз, когда мы даже думаем о том, чтобы использовать для этого моего сына, ты меня понял?

Гарри съёживается от её тона. Но она ошибается. Его поведение на самом деле не настолько плохо, чтобы его можно было сравнить с наркозависимостью. Конечно нет. Конечно, он немного пожертвовал… ладно, он пожертвовал сном для исследований, но это необходимо! Дело не в том, что он делает это только потому, что хочет. Без него Ворлост обречен провести еще одну вечность как нечто, что не является ни живым, ни мертвым. Это вопрос жизни и смерти!.. А может быть, даже здравомыслия и безумия.

Вопрос в том, психического здоровья Ворлоста или его собственного?