— Тебя что, Грейнджер покусала? — заржал Джордан.

Гермиона тут же встрепенулась, взмахнула гривой непослушных волос и своим излюбленным менторским тоном начала отчитывать старшекурсника. Гарри ухмыльнулся, слушая недовольные стоны всех окружающих, но подругу было уже не остановить, так что он как-то незаметно даже для себя отвлекся и снова обернулся посмотреть на стол преподавателей.

Снейп сидел на своем месте.

Из легких Гарри будто выбило весь воздух. Он сглотнул, нервно дернул кончиками губ в слабом подобии улыбки. С такого расстояния прочитать выражение лица мужчины он не мог, но это явно были не радость, принятие и любовь. Скорее, было похоже на странную смесь злости, облегчения, отстраненности и усталости.

— … да, Поттер? — со смешком обратились к нему, и Гарри, вздрогнув, повернулся к столу.

— Что? — сипло спросил он, и все вокруг, кроме его друзей, вдруг рассмеялись.

— Не слу… — Гермиона попыталась вмешаться, но тот самый блондин чуть повысил тон, и Гарри прекрасно его услышал.

— Говорю, что Снейп явно надеялся, что Сами-Знаете-Кто избавит его от необходимости видеть тебя так часто.

И если он рассчитывал найти в Гарри поддержку своей глупости, то как же он чертовски ошибался. Но вспылить Поттеру не дал, как ни странно, Невилл, который как раз подошел к их компании и усаживался на свободное место.

— А мне кажется, что Гарри Снейпу нравится.

Джордан весело засвистел.

— Лонгботтом, мозгошмыги Лавгуд все-таки до тебя добрались, — рассмеялся он, и все дружно подхватили его смех. Гарри с Невиллом переглянулись, и на какой-то миг Гарри ощутил странное взаимопонимание. Не все гриффиндорцы — друзья, не все слизеринцы — враги. Жаль, что на первом курсе он этого не понял.

— Слушай, — обратился Гарри к блондину. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но Снейп на нашей стороне. Он не самый приветливый, но лучше так, чем ожидать удара в спину от того, кто тебе постоянно улыбается.

— Не самый приветливый? Да он тебя со свету с первого курса сживал!

— И только благодаря ему Квиррелл меня на том самом первом курсе не убил, — спокойно ответил Гарри, и за столом на мгновение повисла тишина.

Первой отмерла Парвати, вспоминая, что Снейп как-то заслонил ее от взорвавшегося котла Невилла на зельях и даже немного пострадал тогда. Невилл тут же сморщился, рассказывая, чем он занимался последующий месяц на ежедневных отработках, и вот тут Гарри наконец смог присоединиться к общему веселью. Каким-то непонятным образом рассказы о хороших поступках Снейпа начали сыпаться со всех сторон, но при этом все истории были наполнены такой адской смесью оскорблений, шипений и наказаний, постигших спасенных, что было не совсем понятно, хвалят они профессора или ругают. Но неожиданно авторитет Снейпа среди гриффиндорцев возрос. Если бы тот еще так своих змеек не защищал, игнорируя справедливость — можно было б смело организовывать фан-клуб в его честь.

Гарри в очередной раз обернулся на преподавательский стол, но Снейпа уже и след простыл. Еще и пар сегодня с ним не было. Кажется, вечером Гарри чертовски пригодится отцовская мантия.

Оставшийся день прошел довольно неплохо. Основной темой всех разговоров были Шторм и колдография из Ежедневного Пророка, на которой волшебник в белой мантии и с темными растрепанными волосами буквально светился изнутри от наполнявшей его магии, пока вокруг него летал пепел.

И хоть Гарри точно знал, что фотограф Скиттер успел заснять и сам момент убийства, даже намека на Волдеморта на странице не было. Наверное, показывать что-то такое ужасное было нельзя — мало кто выдержит безносое чудовище с утра на передовице (правда, Гермиона что-то про цензуру и убийства начала говорить, но это явно было ни при чем).

Слизеринцы ходили, как побитые, некоторые даже пропали из школы, что помогало убеждать неверящих: не будут же просто так детей из школы забирать. Малфой ходил кислый, его свита поредела на Крэбба, зато вдруг ближе к нему стал держаться Блейз Забини, который обычно всегда сторонился этой троицы, и к которому Поттер испытывал что-то похожее на уважение. Забини был, конечно, заносчивым и высокомерным говнюком, но у него было свое мнение, хоть и весьма раздражающее. Джинни после их стычки за честь Гарри («О, да ладно тебе, Джинн, они все считают, что у меня не все дома, и волшебная палочка у меня в руках держится только благодаря клеящему заклятию Гермионы, не стоило меня защищать») очень емко выразилась по поводу Блейза. И хоть в ее ответной тираде было много того, за что Молли ругала близнецов, также там присутствовало слово «красавчик». И вот это Гарри почему-то запомнил.

Так что теперь Драко с красавчиком Блейзом курсировали по школе вместе, а за ними тащился Гойл. Темнокожий, темноглазый Забини рядом со светловолосым бледным Малфоем смотрелся достаточно карикатурно, так что Рон не удержался от саркастичного комментария вслед новоиспеченной парочке, но был незамедлительно заткнут Невиллом.

— Мир сошел с ума, — пожаловался Уизли Гарри, когда Невилл удалился на достаточное расстояние и не мог его расслышать.

— И не говори, — поддержал его тот, уводя в сторону оранжерей — у них была травология с Хаффлпафом, так что была надежда, что никто ни с кем не сцепится в ближайшие пару часов.

И до отбоя они действительно дожили мирно. Все были настолько шокированы, обескуражены и обрадованы (или опечалены) Победой, что все занятия сопровождал стройный гул голосов и шелест перелетающих друг дружке записок.

Снейп обед и ужин пропустил, так что сомнения в ночном походе если и проскальзывали утром в голове у Гарри, то к вечеру испарились, оставив после себя твердую уверенность. И когда все гриффиндорцы были увлечены сливочным пивом и празднованием неожиданной Победы, Гарри махнул Рону рукой и скрылся за дверью, аккуратно прижимая к себе под одеждой сверток с мантией-невидимкой.

Весь путь до личных комнат Снейпа был усиленно патрулируемым: Гарри такого даже при Амбридж не помнил. Старосты, призраки и профессора столь старательно шастали по коридорам, что даже привычный к прогулкам в неположенное время Поттер чуть было не попался пару раз. Но, едва не наступив на хвост Миссис Норрис во время того, как пятился от Кровавого Барона, который летел, сам того не ведая, прямо на него, Гарри вдруг вспомнил, что, убив Волдеморта, он не перестал быть Штормом, резво поднялся в воздух, облепив себя мантией со всех сторон, и полетел к Снейпу.

Жаль, что такой весьма удобный способ передвижения между уроками нельзя было применять. Зимой тащиться от Хагрида по сугробам иногда было почти невыносимо.

Оказавшись около знакомой двери, Гарри замер, слегка покачиваясь вверх-вниз в воздухе, набираясь решимости. Была ни была. Он или умрет, или… что похуже.

Нет, чем дольше он будет тут стоять, тем больше себя накрутит.

Подняв руку, Гарри осторожно постучал в темную неприветливую дверь, чтобы через секунду столкнуться ровно с таким же взглядом. Снейп хмуро смотрел куда-то сквозь него, и Гарри не сразу понял, что мантия до сих пор на нем, и его действительно не видят.

— Это я, профессор, — тихо сказал он, стягивая артефакт с головы, и встречаясь со скривившимся Снейпом взглядом.

— Снимите с себя эту дрянь, Поттер, — сказал он и скрылся в комнате, оставив дверь гостеприимно распахнутой.

Ого. Гарри казалось, что ему придется пройти пару испытаний, не проще тех, что были перед комнатой с зеркалом Еиналеж и философским камнем. Осторожно зайдя внутрь, он стянул с себя легкую, прозрачную ткань и молча уставился на стоящего у камина Снейпа.

— Я думал, что вы меня прогоните, — признался он, когда пауза начала затягиваться.

Снейп усмехнулся.

— У вас достаточно… знаний, чтобы понять, что я не стану этого делать.

Гарри виновато на него посмотрел и нервно затеребил мантию в руках.

— Я собирался вам сказать. Не хотел, чтобы вы узнали… так.

— Неужели, Поттер? И как вы собирались это сделать?