— Не играй со мной, парень. Ты ещё не дорос, чтобы угрожать. — ухмыльнулся мужчина. — Два.

А что если он не врёт? Я задрожал, отчаянно ища глазами выход. Мужчина, кажется, был настроен серьёзно. Я чувствовал запах металла и пороха. Спалю я ту небольшую информацию, что поведал мне Джим, и что? Как-то тут всё неправильно выглядит. Но мне не хватает опыта, чтобы во всём быстро разобраться. Зажмурившись, я проиграл в голове все прекрасные моменты жизни. Их было немного.

— Я бывший агент Лиги МИ6, мой куратор Майкрофт Холмс с приоритетом ультра. Вы не можете меня убить. — неожиданно выпалил я.

— Хорошая попытка, но вся страна уже знает, что ты предал её и теперь гуляешь в рядах преступников высшего уровня.

Я остолбенел, широко распахнув глаза. Предал? Нет-нет… Моё сердце сжалось, а тело затряслось ещё больше. Вся страна знает? И мои друзья? Я опустил взгляд, смотря в никуда. Пускай стреляет. Я итак в миг отчего-то лишился жизни.

— Один. Последний шанс.

Я молчал. Прощай, мир. Прощай, Майкрофт. Прощай, Джим.

— Не важно, что ты убьёшь меня. Всё равно ты умрёшь от рук Мориарти. — вдруг сказал я, смотря на мужчину исподлобья.

— Стреляй.

Тишина. Незнакомец стоял, не двигаясь. Чего он медлит? Неожиданно послышались хлопки. Я стал искать глазами источник. На тусклый свет единственной лампы, висящей надо мной, вышел Джеймс Мориарти с широкой озорной улыбкой на лице. Я уставился на него как римляне на Иисуса.

— Молодец, племянничек. — он приложил руку к груди. — Я так горжусь тобой!

Мужчина, который угрожал мне, убрал пистолет и потянулся.

— Знакомься, Сайло ван-Дамм, один из моих лучших активов, прекрасный актёр и шпион. — я продолжал хлопать глазами, немного тупя.

— Что?

— Это была проверка, падший ангелочек. — я скорее был шокирован обращением «ангелочек», нежели сутью предложения.

— И ты её прошёл. Я бы, конечно, был более изобретательнее, подвесил бы тебя над чаном с кислотой, а время твоё отсчитывал бы мешок с высыпающимся сахаром. Ах! Сладкая смерть!

Боже Господи. Что он несёт? Меня вводят в ступор его перемены в настроении. Я не могу понять, что для него значу. Это всё-таки была проверка? Ой, а что, если бы я не прошёл?

— Пошли, дома ждёт прекрасный ужин.

Меня отвязали. Я был немного контужен после случившегося, поэтому шёл, постоянно спотыкаясь. Несмотря на то, что это было липовое похищение, верёвки были не липовыми. Запястья ужасно болят.

— Но в машину закинули газ. Как вы не вырубились? — припомнил я.

— О, — Джим развернулся ко мне. — мы надели маски. Всё просто.

Значит, Моран не за пистолетом тогда лез. Окей…

Я нахмурился. Я был рад, что не провалился, но всё же в груди трепыхалось неприятное чувство. Всё ли, что сказал Ван-Дамм было ложью?

— Согласись, я не мог просто пустить тебя в центр совей паутины, не удостоверившись, что ты не решил играть за две стороны, и что это не план «Снеговичика». — покосился на меня Мориарти.

Мы покинули склад и вышли на свежий воздух. Моран стоял у машины и курил.

— Ну, это разумно. — всё же согласился я.

Я бы тоже так поступил. На базе так поступают. Во всех секретных организациях. Безопасность компании превыше всего.

— Ты же не обижаешься на меня? — мужчина склонил голову на бок.

Я отрицательно покачал головой. Я понимал Мориарти, был даже согласен с ним, однако, что-то меня беспокоило. Чан с кислотой?

Я был рад усесться в тепле и съесть чего-нибудь необычного. Время, казалось, решило тянуться как жвачка, которой постоянно причмокивал Джим. Было такое ощущение, что я в этом доме уже несколько недель, а не со вчерашнего дня. Странная особенность. На базе дни летели как бешенные, а здесь…

— Ай, блядь… — Моран выронил креветку себе на джинсы. — Говорил же, что не люблю их. — нахмурился он, вытирая пятно полотенцем.

— Бранные слова используют посредственные обладатели крошечного мозга, Себастьян. — прокомментировал Мориарти, не поднимая взгляд от телефона.

С кем он постоянно переговоры ведёт?

Тем не менее я тоже достал свой телефон. Там непривычно пустовали строки, где должны быть списки сообщений. В интернет я залезать не рискнул. Заголовки новостей меня точно сейчас не порадуют. Вот точно, буду пока избегать всего, что связано с прошлым.

Я хотел прогуляться по дому после еды, и ко мне присоединился Джим.

— Расскажешь ещё о себе? — попросил он.

Я пожал плечами, проходя взглядом по картинам.

— Я же говорил, что особо нечего.

— Но может у тебя есть какие-нибудь увлечения, ну, кроме создания проблем Майкрофту. — ехидно улыбнулся Мориарти.

Я с удивлением посмотрел на него. Откуда он знает?

— Я прочитал кое-что про тебя. Ох, мы явно родня. — мне стало вновь как-то не по себе.

— Мне, оказывается, нравится петь и играть на гитаре. — нейтральная тема должна меня успокоить.

Джим поднял брови вверх. Его обычно тёмные глаза сейчас посветлели.

— Оказывается?

— Я просто раньше не особо к чему-либо присматривался, а тут вдруг — бац! — сказал я, щёлкнув пальцем.

— Хочу услышать, как ты поёшь. — этот бархатистый голос. Почему я млею от него?

— Я видел, как ты танцуешь, и думаю, петь у тебя получается не хуже.

Я запылал как костёр от еловых веток. Ой, пусть он больше не будет упоминать про «Молодого бога», а ещё про моё прошлое. В ответ я слабо улыбнулся, смотря стеклянными глазами вперёд.

— Сегодня я показал тебе эскизы моих работ, а завтра ты увидишь как я готовлю краски. — вдруг сказал как ни в чём не бывало Джеймс. Но я был рад смене темы.

— Почему не сегодня? — поинтересовался я.

— Потерпи. — довольно мягко произнёс Джим. — Бог создал землю не за один день.

— Ты в него веришь? — тут мне стало жутко интересно как Мориарти относится к такого рода вещам.

Джим как раз остановился около картины Александра Кабанеля. На ней был изображён обнажённый ангел, глаза которого были наполнены слезами и… ненавистью. Несложно догадаться, что это за ангел и как называется картина.

— Бог — это маркетинговый ход. Ещё один из способов управлять глупыми людьми. — говорил мужчина, засунув руки в карманы. — Преступность и религия — одно и тоже. Оба эти явления налагают некоторые ограничения на поведение людей, не давая переходить некоторые границы и установленные концепции жизни. Наличие преступности как и религии влияет на этику в обществе, позволяет держать основную массу людей в определённых рамках.

Пока Мориарти говорил, мой мир менялся. Я никогда раньше не думал о таком, никогда не смотрел на мир с другой стороны. Всё кажется элементарным, когда над тобой работают, чтобы ты служил лишь одной цели. Сейчас… я был немного в шоке.

— Так общество становится предсказуемым, а, значит, управляемым. — Джим повернулся ко мне как раз в тот момент, когда я запихнул последний признак ошарашенности за маску внимания.

— Тебе это нравится? — спросил я, нахмурившись. — Строить все эти планы?

Джим блеснул улыбкой.

— Остальное слишком скучное.

— Кому как. — сказал еле слышно я. — Убивать людей весело?

— Я их не убиваю. — поправил Джим.

— Да-да. — закатил глаза я. Во мне всё же осталась частичка агента МИ6 с прежней моралью. — Но снабжать убийц оружием — всё равно, что на курок нажать.

Мориарти сорвался с места, затормозил прямо напротив меня и серьёзно посмотрел мне прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы ты понял это сейчас. А не как твой отец. — я затаил дыхание, не смея даже моргать. — Я не нажимаю на курок. Ни косвенно, ни прямо. Мои руки чисты, потому что я всегда в перчатках. Я всего лишь пишу план, пишу сценарий, и иногда даю ресурсы, а как ими будут пользоваться — мне уже в большинстве случаев не важно.

— Майкрофт говорил, что тот, кто действует через другого, действует сам. — вырвалось у меня.

Я ожидал, что Джима охватит ярость, так рвущаяся на волю секунду назад. Однако лицо его разгладилось, взгляд заледенел, а губы искривила насмешка.