С моих губ срывается неожиданный смешок.

В его сдержанности есть что-то привлекательное. Возможно, предвкушение того, что внутри всё может оказаться совершенно противоположным.

Может я всё высасываю из пальца? Может я просто запутался. Просто Майкрофт простил меня, он действительно спас меня, он снова помог мне.

Ты спишь с моим братом?

Его запах на подушке. Строгий, но оттого и заставляющий меня улыбаться.

Что если мы касаемся друг друга ночью во сне? Это ужасно близко, ужасно запретно, похоже на то, что было с Джимом.

Да, ладно. Я тоже это всё надумываю. Не может быть, чтобы я влюбился в него. Это же Майкрофт. Это же Майкрофт…

Перед взором моего воображения пронеслись картинки настолько провокационного характера, настолько необычные и скандальные, что я не сдержался и кончил.

Это стало для меня таким шоком, что я долгие секунды просто пялился в темноту, позабыв, что та меня пугает.

Вышел я из своей комнаты совершенно потерянный. Мне стало ясно, что я одновременно изнывал от желания снова увидеть Холмса (и теперь я знал почему) и хотел сбежать, потому что мне стало стыдно и страшно.

Но я всё-таки дошёл до кабинета, поправляя волосы и футболку. Сердце подскакивало, пока я решался постучать. Боже, да сделай это уже!

Раздались три стука, а затем я открыл дверь. Избегая смотреть на Майкрофта, я вернулся на своё место, чуть отодвигая прочь от его стола стул. Руки стали слишком длинными и мокрыми, я не знал куда их девать. С ногами тоже самое, только они ещё и стали ватными. Внутри же творилось чёрте что. Эти дурацкие бабочки, которых используют для описания чувства влюблённости, ошалело носятся, сбегая от демонических образов сомнений и ужаса. А ещё эти бабочки так и норовят исказиться и предстать в психически отрицательном виде.

Холмс точно заметил, что я не в порядке. Но он молчит. Значит ли это, что он всё понял даже раньше меня и просто не хочет смущать меня сильнее?

— Так о чём ты хотел поговорить? — нарушаю тишину я, надеясь, что чем быстрее мы поговорим, тем быстрее я свалю.

— Да. — Майкрофт будто вырывается из раздумий, по деловому складывая из пальцев замок. — Я… — заминка из-за которой я осторожно поднимаю на политика глаза. — Во-первых, — к нему возвращается деловой тон и глаза тут же стреляют в мои, застав меня врасплох. — нужно кое-что прояснить.

Я обливаюсь потом уже в который раз, но сейчас мне очень-очень страшно. Моё сердце замирает, я перестаю дышать.

— Ты же понимаешь, что никто не должен знать, что ты ночуешь у меня?

Я ощущаю, как один из камней падает с души. Фу-у-ух.

— Конечно. — киваю я без сарказма и задних мыслей. — Но… — я неловко жмусь, вспомнив, что один человек уже в курсе. — Шерлок догадался.

Холмс на секунду округляет глаза, но затем они прикрываются, а из недр вырывается вздох.

— Кондиционер. — произносит он, досадливо качая головой.

Ого. Он так быстро понял. Просто потрясающе. Я на пару секунд снова залипаю на политика, тихонько охреневая от своих эмоций.

— Но я с ним уже поговорил. — уверяю Холмса я. — Он никому не скажет.

Моя уверенность и ответственность вызывают на губах политика улыбку. Я не могу не улыбнуться в ответ. Мне нравится, когда он мне улыбается.

— Хорошо. — кивает Майкрофт, всё ещё растягивая губы. — Тогда второе… — он снова медлит. — Я принял решение. — наши взгляды встречаются: в его уже серьёзность, а в моих подростковые волнения. — Касательно тебя. — он делает такие страшные паузы, что каждый раз моё сердце чуть не взрывается. Но я вдруг понимаю, почему он медлит. Он словно борется с самим собой, видимо это «решение касательно меня» далось ему непросто. — Мне не всё равно.

Я хотел услышать что-то такое. Хотел. И сейчас кажется, будто всегда.

— Я… — политик прикрывает глаза и поджимает губы. — долго думал кое о чём… И не должен был позволять эмоциям… — я широко распахнул глаза, а рот открылся сам собой. — Короче, мне бы стоило продолжить направлять тебя, чтобы ты выполнил свой долг, то, к чему тебя готовили. Но я вижу, что ты изменился, что ты действительно стараешься. Я уже допустил ошибку в прошлом и не могу допустить её снова. Поэтому я спрошу у тебя: чего хочешь ты?

Я даже и не думал поднимать упавшую на пол челюсть. Майкрофт ждал от меня отдачи, и я видел в его глазах пробивающееся волнение. О, Майкрофт. Пресвятые зонтики!

— Я… — я широко улыбнулся, всё ещё держа глаза распахнутыми на полную. — Даже не знаю, что сказать.

Майкрофт боролся с внутренним праведником, поэтому не мог контролировать мимику. Его глаза бегали по комнате, а пальцы то и дело прикасались к разным предметам поправляя их. Таким Холмса старшего я ещё не видел.

Мне захотелось рассмеяться и заигрывающим тоном пошутить что-то, но… он ведь сказал, что я изменился, а значит, так оно и есть.

— Ты даруешь мне свободу? — обалдело уточнил я. — Добби подарили носок?!

Майкрофт не сдержал улыбку, но в прямой контакт глазами не входил.

— Я просто хочу знать, чем ты хочешь заниматься.

Удивительно, но за долгое время, впервые смешанные эмоции не были негативными. Сейчас во мне бушевала эйфория, нечто похожее на радость, я ощущал себя способным на всё. Однако, ответить на вопрос вот так сразу я не смог. Чем я хочу заниматься? Не имею понятия.

Поэтому я пожал плечами.

— К сожалению, я пока не знаю. — признался я. — Я бы хотел помогать тебе, но не работать на лицемерных продажных членов правительства.

Я видел, как Холмс порывался оправдать репутацию коллег своего поприща, но он этого так и не сделал. Может потому, что я был прав.

— Хорошо. — произнёс он. — Но я не хотел бы, чтобы ты думал, будто страной руководят лишь лицемеры.

— Я так и не думаю. — хитро улыбнулся я. — Страной руководит самый умный и ответственный человек на планете. — слова сами собой вырвались, а побочкой стали мои горящие уши.

Холмс же на мою лесть отреагировал сдержанной, но довольной улыбкой. Эйфория окутала моё тело и развязала язык.

— Я подумаю над твоим желанием. — пообещал Майкрофт. — Что-нибудь придумаю.

— Но что скажут остальные члены совета? — поинтересовался я. — Они не против дать мне особую роль?

Холмс снова поджал губы и многозначительно посмотрел на меня. До меня вдруг дошло, что всё это — инициатива одного Майкрофта, что если бы не он — моё будущее было бы очень туманным и вряд ли светлым. А Холмс проявил… заботу. Потому что ему не всё равно.

Я медленно растекаюсь по стулу. Может и хорошо, что я положил свой шизанутый глаз именно на этого мистера Амбреллу. Он не сделает мне больно, больше не станет лгать. Он не поступит как мой дядя. Единственное — он может разбить мне сердце своей неспособностью на желаемые мной чувства. Джим тоже не был способен на них. Но это всё потому, что он самовлюблённый психопат. А Майкрофт… просто Майкрофт. Я не перестану надеется, как не переставал никогда.

— Тогда они и об этом не должны знать? — решил уточнить я.

— Мне всё равно придётся убедить их, что так будет лучше. — пожал плечами Холмс. — Ты можешь реализовать себя, причём в самом неожиданном ключе, это я вижу. Однако, стоит всё продумать, прежде чем посылать тебя куда-либо. Внешняя разведка нуждается в новых лицах, но твоё уже большинству известно. — рассуждал Холмс, принимаясь крутить ручку. — Так что остаётся придумать вариант, связанный с домом.

— МИ5? — я откинулся на спинку стула, ощущая себя превосходно.

Майкрофт повторил за мной движение и тоже откинулся назад, кладя руки на подлокотники. Его глаза блуждали по столу, словно искали какое-то решение. Мне же оставалось просто наблюдать за ним, ловя себя на странных мыслях.

— Может быть… — задумчиво произнёс наконец политик. — Но может и нет. В общем, сообщу, когда всё рассчитаю.

— Не хочешь поужинать где-нибудь сегодня?

Я влепил себе сильную мысленную пощёчину. Ауч! Да, так тебе и надо! Нельзя быть странным! Но слова уже были сказаны, а глаза Майкрофта уже удивлённо хлопали.