Я сел на кровать и ещё раз перечитал краткое послание. Из этого не ясно, кто отправитель. Видимо, этот человек хочет встретиться. Стоп. Как я сразу не понял?! Трелони в тот мой визит в магазин Таро сказала, что со мной выйдет на связь хозяйка этого самого магазинчика. Но она не сказала ни как её зовут, ни какую роль она вообще играет в этом мире, кроме владения магазином вуду-шлага.

Я лёг на кровать, так как голова стала ужасно тяжёлой и держать её оказалось труднее. Что бы там ни было, я обязан всё разузнать. Это может быть решением второй половины моих проблем. Только как мне добраться до места?.. И что это за место? Что за клуб? Ах, ну, разумеется. Отправитель не стал бы исключать название клуба, если бы не был уверен, что я знаю контекст.

«Молодой бог». Это всегда был и всегда будет «Молодой бог». Удивительно. Это не был древний клуб, повидавший тысячи историй. Не исторически или даже магически значимое место. Это просто молодой клуб, который открылся не так давно. Но для меня он уже стал судьбоносным: впервые напился, впервые открыто продемонстрировал свою скрытую страсть, первый поцелуй, первый секс, первое убийство… Всё, чего желает бессознательное.

Мне сообщили, ты уже давно приехал.

Я вознёс над лицом телефон, читая СМС-ку от Майкрофта. Верно, я уже и забыл о том для чего сюда попросился. Может Холмс мне и поможет? Я решил не идти с этой загадкой к младшему, но, учитывая последнее открытие, без Майкрофта мне не обойтись. Хотя бы потому, что без его приказа меня с базы не выпустят. Придётся либо придумать невероятно убедительную ложь, либо… сказать правду, обрекая мою миссию на возможный провал. Но если я смогу убедить Майкрофта в том, что это очень важно, то он, быть может, и посодействует.

Я отправился в путь, на этот раз избрав обходной.

Как в старые добрые времена я подошёл к двери Британского Правительства и постучал. Тут же раздалось приглашение войти, и я толкнул дверь.

Холмс неизменно сидел за столом, окружённый делами. Он как всегда окинул меня взглядом. Моё тело тут же расслабилось, а мысли улетучились. Я заметил, что улыбаюсь. Я наконец-то пришёл к нему не разбитым.

— А мне этого не хватало. — вдруг произнёс я, плюхаясь на стул.

Нужно было начать с чего-то, подготовить почву.

Майкрофт задал вопрос глазами. Я немного покрутился на месте. Настроение странно быстро поднялось.

— Сидения в этом кабинете.

Майкрофт слегка улыбнулся.

— Начинаешь ценить вещи, когда их теряешь.

— О, да. И по твоим мудростям тоже очень скучал. — ухмыльнулся я.

Почему я не могу перестать улыбаться?

Холмс потёр переносицу, а затем аккуратно сложил какие-то листы в папку. Какой же он всё-таки перфекционист.

Я хотел уже перейти к цели своего визита, но заметил, что Холмс сейчас занят. И этот факт не вызывал во мне гнев от того, что всё тормозится. Напротив, я с каким-то умиротворением стал наблюдать за непрерывной работой политика. Он всё это делает с великой целью. Кажется, будто за что бы он не взялся, он доведёт это до совершенства. Интересно, что бы вышло, возьмись он полностью за меня?

Раньше я не задумывался особо, но на самом деле сколько раз при мне Майкрофт Холмс разрешал политические конфликты одним движением брови, предотвращал войны взмахом руки, мог все на свете!

Он всегда казался мне высоким, полным достоинства и некоторого высокомерия. Но сейчас я был… ближе. Не знаю, что конкретно это значит, но в голове крутится именно это слово, а ещё какое-то абстрактное ощущение, воплощающее это самое «ближе», охватывает каждую мою клетку.

Мой взгляд блуждает по политику, что я не сразу замечаю. А заметив, чувствую волнение и ком в горле, как будто меня тошнит. Но мне не плохо. Мне просто «ближе».

Ты спишь с моим братом?

Только сейчас я позволяю запретной мысли раскрыться. Второй смысл слов Шерлока.

Ты спишь с моим братом?

Нет. Не может быть. Нет.

Волоски на руках, на ногах, по всему телу стоят дыбом. Я ощущаю, как по мне разливается какая-то текучая, приятная музыка. Скрипка и виолончель тянут струны моей души, рождая ни с чем несравнимые эмоции. Красиво. Чертовски красиво.

Движения Майкрофта спокойны, плавны и несколько картинны. Застать его в какой-то некрасивой позе невозможно, он словно всегда позирует скрытой камере, о местонахождении которой известно только ему. Я улыбаюсь, думая об этом.

Когда политик поднял на меня глаза, заметив, что я не отрываюсь взглядом от него, мне захотелось трусливо сдать позиции, но я изо всех сил старался выглядеть непринуждённо. Раньше я спокойно смотрел в глаза Холмсу, даже когда он меня ругал. А в эти секунды я тону в неловкости и жаре, поднимающемся к моему лицу.

— Тебе не скучно? — спрашивает Майкрофт.

— Нет. — фальшивя, ответил я.

— Удивительно. Раньше ты здесь и пяти минут не мог вынести. — он приподнял брови, говоря мне это с каплей укора.

Я пожал плечами. Сердце увеличивает темп. Да уж. Что же это со мной происходит?

Я отвожу наконец-то взгляд, сглатывая литр слюней. Мне становится ужасно жарко, хотя тело то и дело покрывается гусиной кожей. Дурацкий контраст. Это может означать, что я… Не-а.

Ты спишь с моим братом?

Нет. Нет. Нет. Невозможно.

— Эдвард?

Я снова поднимаю глаза на политика. Тот слегка хмурит брови.

— Всё хорошо?

Он может заметить. Нет, он уже заметил, как я взволнованно заёрзал. Он может догадаться. Или уже догадался.

— Да. — говорю я, придавая лицу расслаблено обыденное выражение.

Взгляд Холмса ещё больше смущает меня, и я почти готов вылететь из кабинета. Прекрати валять дурака! Успокойся! Это наваждение. Ты не мог в него влюбиться. Только не в Майкрофта.

Холмс возвращается к работе.

А почему бы и нет? Почему я не мог бы? Я на всякое способен, даже на самое невероятное.

Заткнись и успокойся. Это всё можно легко проверить. Нужно только…

— Я… эм… — Майкрофт тут же отрывает взгляд от ноутбука, а моя способность разговаривать растворяется. — Схожу… за…э-э-э…

— Я хотел поговорить с тобой. Прошу прощения за… — он обводит пальцем свой стол. — Я почти закончил.

Я киваю, но встаю со стула.

— Да я быстро. — говорю я. — Как раз вернусь, как ты закончишь.

Одна бровь Майкрофта чуть приподнята, а глаза изучают меня, стараясь найти объяснение моему действительно странному поведению.

— Ладно. — произносит политик.

Я тут же разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Оказавшись в коридоре, я первым делом стираю пот со лба и даю эмоциям волю, прижимая ладони к лицу.

Добравшись до комнаты, я снова чуть не сталкиваюсь с командой кадетов, но мне уже как-то всё равно. Я запираю комнату на ключ изнутри и иду в ванную. Не включая свет, я оставляю небольшую щель, чтобы свет дня слегка проникал внутрь.

Постояв над раковиной, я смочил лицо холодной водой. Даже при очень слабом освещении мои красные щёки нельзя не заметить. Они краснеют в разы сильнее, когда я расстёгиваю ширинку и принимаюсь за свой «эксперимент».

Я давно не кончал. Мне уже и не вспомнить когда у нас с дядей был последний секс, где я всё ещё верил в его искренние чувства. Мне казалось, что у меня не встанет. Просто потому, что это вызовет воспоминания о Джиме, о наручниках и всём таком.

Однако, я сосредоточился на другом.

Это легко проверить.

Изгибы его тела почти не заметны в костюме, но когда он снимает пиджак, меня это волнует.

Кажется, что такие люди как Майкрофт непривлекательны. И встреть я его, лишившись памяти, я бы тоже так подумал. Но меня волнует то, какой он. Его остроумные ответы, его слегка издевательские улыбки, те же картинные движение, величие, достоинство.

Хороший политик приходит к власти не потому что это выгодно ему, не потому что он находит в этом удовлетворение, а по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше него или ему равен.

Да это же чертовски сексуально.