— Твайла, доброе время суток!

— Доброе утро, детектив.

— Я хочу отправить сообщение Клариссе перед криосном.

— Диктуйте.

— «Крыса, я закончил работу и собираюсь погрузиться в сон до прибытия на Оорт. Услышимся через полтора года. Надеюсь, к тому времени вам восстановят вышку связи». Смайлик смеха.

— Максимального смеха? — уточнила капитан.

— Нет, что-то между улыбкой и смехом. «Крыса, это будет самая длинная пауза в нашем общении, но ты не скучай, ведь я буду вне сознания, а значит, меня нельзя ревновать за внимание к кому-то другому. Скучать — это почти то же самое, что ревновать, правда же? Скучать можно по людям, которые не с тобой, но которые могут всё бросить и приехать. Но я нигде не буду находиться, я буду в криосне. Скучать по спящему — всё равно, что ревновать мёртвого, это лишено логики. Спящего можно ревновать разве что к снам. А в криосне ничего не снится. Лучше думай о том, что уже совсем скоро мы исполним нашу мечту и заживём вместе. И тебе больше не придётся за меня переживать — для меня этот полёт на Оорт и обратно до Земли покажется мигом. До скорой встречи, Крыса, я тебя люблю». Конец сообщения.

— Я отправлю тотчас же. А когда Вы планируете ложиться?

— Пока не знаю, — я отпил кофе из стакана, — я только проснулся.

На запах кофе в гостиную пришла Виджая:

— Приготовить тебе поесть?

— Спасибо, у меня что-то нет аппетита.

— Мингю снова рылась в его вещах, — Виджая села со стаканом кофе на диван и больше мы не общались.

***

Мы лежали в каюте — Виджая делала маникюр, а я размышлял: что же такое происходит на Оорте, если им понадобилось столько крови и органов. Длина грузового отсека, по ощущениям, была метров сто, и всё заставлено этими контейнерами, подключенными к системе охлаждения.

— Виджи, помнишь, ты рассказывала, что на Оорте анархия?

— Так думал Борис.

— Мне кажется, что там случилось что-то ужасное.

— Это почему же? — она прервала чтение.

— Знаешь, что мы перевозим в трюмах? — я повернулся к ней. — Кровь, плазму и органы. Вот почему на корабле слабая гравитация и плохое освещение. Вся энергия уходит на охлаждение. Представляешь? Сотня метров ящиков с кровью. Мне кажется, что на базе Оорт произошла резня.

Виджая напряглась:

— Это значит… что… в лазарете может не оказаться свободных мест для тебя!

Ну что за человек — вместо того, чтобы испугаться за свою жизнь, она беспокоится обо мне.

— А может меня вообще не будить? — сообразил я, — так и продержать в камере до Земли?

— Не факт, что Лобстер полетит на Землю. Грузовики же работают по найму, кто знает, какой груз он заберёт, и куда потом отправится. Тебя нужно будет пересаживать на пассажирский.

========== Последняя доза ==========

Вскоре Виджая заснула. Я пролежал три часа, размышляя об Орте, пока не почувствовал слабость. Радутин постепенно терял действие. Осторожно, чтобы не разбудить Виджаю, я вытащил ящик Бориса… но не обнаружил таблеток. Виджая решила их перепрятать? Мингю своровала? Я ещё раз проверил дно ящика, но пакетика нигде не было. Потом я решил зайти к Мингю. Полковника в её каюте не было. Я подошёл к Мингю и протянул ладонь:

— Давай сюда таблетки, которые ты украла из ящика Бориса. Это не его таблетки, а мои.

— Не понимаю, о каких таблетках ты говоришь.

Значит, их перепрятала Виджая, обнаружив пропажу четырёх таблеток. Я решил сменить тему, чтобы не провоцировать Мингю на лишние вопросы:

— Не хочешь прогуляться по грузовому отсеку?

Она оживилась:

— Детектив, я рада, что ты предложил это сам. Когда вернётся Цинь, я его попрошу открыть нам отсек.

Я ждал в каюте, когда Мингю просунула голову в дверной проём:

— Детектив, ну что, пойдём развлекаться!

Она разбудила Виджаю. Я ответил:

— Подожди меня у отсека, я сейчас.

— Марик, — спросонья сказала Виджая, — расскажешь мне потом, как у вас всё прошло?

— Виджи, перестань.

— Всё нормально, Марик, мне правда интересно.

— Не буду я ничего рассказывать.

— Прости, что я на тебя сердилась, я не знаю, что на меня нашло, я на самом деле не могу тебя ревновать, ведь я тебя не люблю, мне просто хотелось восполнить потерю друга, и я боюсь, что ты перестанешь со мной дружить, а секс — это главный признак дружбы, и ты мне отказал в сексе, а Мингю разрешил, поэтому я разозлилась, но сейчас я думаю, что тебе будет полезно заняться этим для здоровья.

— Я хочу посмотреть, все ли контейнеры подключены к охлаждению, их слишком много, меня это настораживает.

— Борис говорил, что в невесомости нужно застёгивать карманы, иначе могут потеряться вещи, он уже там что-то потерял, и одежду нужно привязывать, чтобы она не улетела.

— Большое спасибо за совет, — саркастически ответил я.

— А ещё нужно держаться за трос, иначе в порыве страсти вас может закрутить и сложно будет остановиться.

— Виджи, поставь мне укол Флудипа, я боюсь, что в невесомости мне станет хуже.

Она поставила укол, и я вышел из каюты.

Мингю с Цинем ждали меня у двери грузового отсека:

— Ты его там сильно не кружи, — обратился Цинь к Мингю, — детектива может укачать. Даю вам двадцать минут.

Дверь открылась и мы вошли в трюм. Мингю включила фонарик:

— Не отставай, красавчик, у нас мало времени!

Она понеслась очень быстро, перепрыгивая тросы, словно лошадь на соревнованиях по конкуру — я едва за ней поспевал. Постепенно прыжки давались легче, но скорость уменьшилась. Она отталкивалась от пола и пролетала между тросами в позе супермена, держа фонарик в вытянутой руке, а я на всякий случай страховался, цепляясь за тросы руками. Когда сила притяжения стала уменьшаться, Мингю притормозила, и парила медленно, выискивая идеальную точку невесомости. Вдруг меня кто-то толкнул в бок — я испугался, развернулся и стал водить руками в темноте. Здесь, в самом деле, кто-то прятался всё это время? Таинственный член экипажа хочет мне что-то сказать?

— Что ты там застрял? — крикнула Мингю.

— Я сейчас, мне просто нужно подготовиться, подожди минутку.

Я ещё раз провёл руками перед собой и прошептал в темноту:

— Кто ты? Не бойся…

Никто не отвечал. Я продолжал водить руками в темноте и вдруг до меня снова кто-то дотронулся.

В меня ударилась потерянная Борисом отвёртка.

Я спрятал её в карман, в одно отделение с ножом.

— Ты готов, красавчик? — свет её фонарика оценочно прошёлся по мне сверху вниз.

Я подлетел к ней, и мы начали целоваться. Потом я услышал треск молнии на её комбинезоне и остановил Мингю:

— Я хочу сам тебя раздеть.

Я вытащил из кармана наручники, приковал Мингю к тросу и отобрал у неё фонарик.

— Детектив, за что Вы меня арестовали? — она набрала полную грудь воздуха.

— Гражданка, Вы обвиняетесь в контрабанде органами, — я светил ей прямо в лицо, отчего она зажмурилась.

— Какими органами? — выпалила она на выдохе, не скрывая возбуждения.

— Сейчас я буду Вас обыскивать, — сунув руку под её комбинезон, я начал ощупывать тело. — Так-так, что тут у нас?.. Какой-то орган…Похоже на грудь… Погодите, а вот и вторая грудь. Что ж, гражданочка, Вы пойманы с поличным!

— Детектив, а можно с Вами договориться?

— Повезло Вам, гражданочка, что я продажный полицейский, — я схватил её за горло, отчего она издала протяжный стон, — что Вы мне можете предложить?

— Я могу поделиться с Вами органами. Вы знаете, детектив, какие они запрещённые? Они очень запрещённые… У меня есть для Вас… — она схватила меня за ворот пиджака, притянула к себе и стала шептать на ухо, покусывая мочку, — свежая, сочная, высококачественная… ва-ги-на. За неё на чёрном рынке могут дать очень много, детектив. Она настолько дорогая, что её сопровождает полковник службы безопасности.