– Сны? – я почувствовала, как сжалось сердце. Так вот откуда этот сон, преследующий меня с самого детства! Но почему же мама говорила совсем другое? Я не раз спрашивала ее о причине ночного кошмара. Она рассказала, что маленькой я очень любила устраивать себе разные убежища. И однажды в нем заснула. А когда проснулась, сильно испугалась. И папа тоже придерживался этой легенды. Что за странный заговор молчания вокруг похищения? Родители оберегали меня? Ну возможно, пока я была ребенком, это имело смысл. А потом? И почему в конце концов мама передумала и захотела, чтобы я узнала правду? Это беспокоило еще больше – ведь правда связана с ее смертью. А значит, и похищение тоже!

– Так сны начались после похищения?

– Да, примерно через полгода. Мы с твоей мамой первый раз очень испугались, когда ты во сне закричала. Знаю, родители консультировались у психологов. Но кошмары все равно продолжались.

– Большое спасибо, что все рассказали! – поблагодарила я женщину. – Для меня это, правда, очень важно. А вы сами тогда в парке ничего странного не заметили? Может, людей подозрительных или еще что-нибудь?

– Нет, Дашенька, ничего такого. Меня полиция много об этом расспрашивала. Но все было как обычно. Рядом с нами на другом конце скамейки только женщина пожилая сидела и больше никого. Недалеко на лужайке дети играли, вот это было. Бегали, шумели. Я как раз собиралась подальше от них уйти, чтобы ты могла поспать. А в результате сама уснула.

– Понятно, спасибо, – я откинулась на спинку сиденья и рассеянно взглянула по сторонам. И заметила, что Егора в кафе уже нет, его столик был пустым. Почувствовав облегчение, я снова повернулась к женщине. Мы разговаривали еще около получаса. Екатерина Владимировна активно интересовалась моей жизнью. Я проявила ответную заинтересованность и узнала немного подробностей о том, как сложилась ее судьба. Мы уже допили кофе, оплатили счет. Я еще раз произнесла слова благодарности и собиралась попрощаться, как вдруг собеседница открыла сумочку, достала обычный почтовый конверт и протянула мне.

– Дашенька, вот возьми. Это твоя мама просила передать, если мы с тобой встретимся.

– Она как-то объяснила свою просьбу? – уточнила я, скрывая удивление, и забрала конверт.

– Наташа попыталась объяснить, а потом махнула рукой и сказала, что у вас сейчас все не просто. И ей очень нужно, чтобы я помогла. Ее состояние этим словам как раз соответствовало. Ну а я что? Мне не сложно.

***

Через пару минут мы вместе вышли из кафе. Моя бывшая няня попрощалась и направилась к своему дому, а я в задумчивости стояла на тротуаре и вдруг увидела припаркованный у дороги джип Егора. И решительно направилась к нему. Сам Егор сидел внутри и смотрел в мою сторону. Сначала мне показалось, что он уедет. Но мой бывший парень удивил: вышел из машины и остановился рядом, поджидая меня.

Я подошла ближе и внимательно взглянула на него. Странно, мы не виделись всего-то ничего, но сейчас мне показалось, что передо мной другой человек. От него веяло холодом. Жесткий взгляд не располагал к общению. Губы кривились в усмешке. Раньше, до нашей ссоры, я никогда не видела его таким. Интересно, это и есть его настоящее лицо? А вся та внимательность и забота, что он демонстрировал мне прежде, была только игрой?

– Привет! Должна сказать, что не рассчитывала на такую скорую встречу, – произнесла я. Хотела поговорить спокойно, но помимо моей воли в словах сквозила издёвка. В глазах Егора зажегся опасный огонек. Я заметила, что он сжал пальцы в кулаки. Похоже, сейчас он воспринимает меня как врага. – Что ты тут делаешь? Только не надо кормить меня сказочками о случайностях. Все равно не поверю.

– Да кто ж тебя заставляет? – ответил он мне в тон. Но потом вдруг изменил его и продолжил уже спокойно: – На самом деле, я выполняю просьбу твоего отца. Павел Степанович беспокоится о тебе, хотя я считаю, ты этого не заслуживаешь. Он просил за тобой присмотреть.

Вот как! Папа, как всегда, в своем репертуаре. Мне что, теперь придется болтаться по городу в сопровождении сомнительной охраны? Только этого не хватало! От насмешливо-презрительного взгляда собеседника я разозлилась еще больше, тут же захотелось вывести Егора из себя.

– Представляю, как ты, наверное, зол. Мечтал возглавить крупную компанию, а приходится кататься хвостом за какой-то девчонкой! Отец сделал из тебя мальчика на побегушках. Только чего ж ты теряешься? Охмури еще какую-нибудь богатую невесту. В нашем городе их полно! И будет тебе новое счастье.

Вот здесь его глаза сверкнули уже настоящим бешенством. Он резко шагнул ко мне и замер. Грудь высоко вздымалась, ноздри раздувались от гнева.

– Ты… Ну ты и дрянь! Твой отец не заслуживает такой дочери.

– Так я и съехала от него. Избавила от своего общества. Но видно он считает по-другому, раз отправил тебя за мной. Наверное, надеется, что я растаю и кинусь тебе на шею. Ты тоже на это надеешься? – хотя от такой неприкрытой ненависти мне было немного страшно, я продолжала дразнить зверя. Сама понимала, что меня несет, но не могла остановиться. Видимо, наше болезненное расставание оставило в душе гораздо больший след, чем я рассчитывала.

– Да я каждый день бога благодарю, что он избавил меня от тебя! – ответил мой бывший жених.

– Значит, у нас взаимные чувства. Давай на них и остановимся. Может, ты все же плюнешь на приказы отца и отстанешь от меня?

– Если ты пыталась этого добиться, то у тебя не получилось. Мои соболезнования… – с издевкой ответил Егор, провернулся ко мне спиной и снова забрался в джип. Я тяжело вздохнула и пошла искать свою машину, все еще припаркованную у дома няни.

Минут двадцать я сидела в машине и не торопилась уезжать. Нужно было немного прийти в себя. Больше всего беспокоило, что Егор застал меня за разговором с Екатериной Владимировной. Наверняка, теперь доложит об всем отцу. А если еще успел нас сфотографировать, то папа может няню опознать. И что тогда делать? К тому же Егор дал ясно понять, что продолжит слежку. Но и я останавливаться не собиралась. Следовательно, придется напрячься и придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение моих действий для отца.

Из-за всех этих бурных эмоций я совсем забыла о письме, которое передала мне женщина. А сейчас вспомнила и достала его из сумочки. Там был всего один лист бумаги. Я осторожно погладила строчки, написанные маминой рукой. Как долго она готовилась к этой, последней в ее жизни игре? Что чувствовала, когда писала мне? Почему просто не поговорила со мной, пока была жива?

Морщась от боли, я прочитала письмо. Оно оказалось совсем коротким. "Дочка, дорогая, ты сделала это, прошла первый шаг! И теперь знаешь о похищении. Прости, что мы с отцом скрыли его от тебя. Скоро ты поймешь, почему. И да, твой страшный сон… он тоже оттуда. Как же мне хотелось избавить тебя от него. Особенно, когда я обнимала свою любимую крошку, вздрагивающую от рыданий. И тяжелее всего было осознавать, что я сама в этом виновата. Но сейчас ты уже взрослая и сможешь взглянуть своим страхам в лицо. Сделать то, на что я так и не решилась, пока была жива. И продолжала бы скрывать, если бы не умерла. Так странно писать о себе такое… Мне иногда кажется, что я просто сплю. Может, я сама себя пугаю? Со мной ничего плохого не случится, и ты никогда не прочтешь это письмо. Остается только молить бога об этом. Но на всякий случай вот тебе вторая подсказка: поговори с моим братом, твоим дядей."

Я опустила письмо на колени и удивленно уставилась в пространство. Поговорить с дядей? Но я же видела его два месяца назад, на похоронах. И он не пытался мне ничего рассказать. Возможно, обстановка была неподходящей. Вокруг много людей, суета. Да и я почти все время сидела в своей комнате.

На самом деле, я даже не помню, сказали ли мы друг другу хоть несколько слов. Ко мне тогда никто не приставал и вообще близко не подходил. Егор внимательно следил за этим, оберегал меня. Черт! Зачем я только о нем вспомнила? Может, тогда стоит вспомнить и фразу, брошенную им полчаса назад? Как он благодарит бога, что тот избавил его от меня. Очень отрезвляет, если накатывает неожиданная ностальгия.