— Стой, — крикнул ему Лун натягивая на ходу сандали.

Двое друзей выскочили из тростникового домика. Таких в деревне было множество. Было видно, что люди тут живут примитивной жизнью, а уровень технологий оставляет желать лучшего. Кин мало что знал о своем мире, однако Григорий основываясь на его скудных познаниях смог отнести этот мир с технологической точки зрения к Железному Веку его родины.

— Хотя по этой деревеньки этого не скажешь, — пробормотал он себе под нос, когда брал в руки очередной деревянный инструмент.

— Чего? — спросил у него Лун крутанув в руке мотыгу словно оружие.

— Тачку прикатил? Говорю.

— Ага, с ней нам гораздо проще будет, — заявил Лун. — И как ты только узнал, что у старика Муша есть она?

— Бабуля одна сказала, — соврал Кин.

На самом деле Григорий заприметил ее еще в первую неделю, когда пытался ночью обследовать поселок и его окрестности. Он считал, что сможет в кромешной тьме выбраться и вернуться к тому самому каменному кругу. Ранее местные ему этого не позволяли, вот он и решил бежать из поселка ночью. В итоге он чуть не свалился в яму, хоть его путь и освещали сразу две луны. Зато по пути он набрел на дом Муша, в дворе которого и была тачка. Из воспоминаний Кина было известно, что дед целыми днями ничего не делает, а только дремлет на крылечке, даже есть через раз. Вот Григорию и пришла в голову мысль выпросить у старого тачку, в обмен на услугу. Кину пришлось править крышу пол дня. Но за это у него появилась тачка и полезное знакомство, так как у Муша было много разного инструмента полезного в работе.

Они свалили все орудия крестьянского труда в тачку и радостно побежали по дороге. Однако путь им преградила группка девушек. На них была такая же простая льняная одежда, как и на парнях. Хотя каждая из них все же постаралась украсить свой наряд. Некоторые таким образом демонстрировали всему поселку свое мастерство. Всем семьям нужна рукастая невестка. Они тоже не праздно прогуливались, а шли к реке, чтобы набрать воды для хозяйственных нужд. Самая высокая из них скривила личико:

— Лун, Кин, чего вы тут носитесь с этой тачкой. Так и зашибить не долго!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Лун, — лучше бы порадовалась за моего братишку, Мира.

— Кин тебе уже лучше? — спросила другая девушка с каштановыми волосами, ее звали Хау.

— Да, — кивнул тот.

— А где твоя шляпа? — спросила она.

Григорий сначала не понял, что она имеет ввиду, а затем спохватился:

— Кажется я потерял ее.

— Обмотай голову тканью, а то напечет, — строго сказала Мира.

— Да без вас разберемся, — язвительно ответил Лун. — Пошли, Кин, нам еще работать надо.

Когда они отдалились от девушек. Кин обратился к своему другу:

— А что у вас с Мирой?

— В смысле? — не понял Лун.

— Ты не заметил как она на тебя смотрит? — удивился Григорий.

— Скажешь тоже, — фыркнул друг, — в любом случае будет как старшие скажут.

Тут Лун был абсолютно прав. Обычно пары создавались по согласию семей. Дети становились живым товаром, настоящим активом по созданию новых поколений таких же активов как они. Для современного человека это неприемлемо, по крайней мере для большинства. Григорий же прекрасно понимал, почему крестьяне так поступали, а не отдавали все на самотек, надеясь, что молодые сами разберутся. Тут получался такой своеобразный отбор, лучшие дети из лучших создавали семьи, а их дети свои семьи и так далее. Жизнь слишком сурова и коротка, чтобы беспокоится о таких вещах как любовь. Да и в целом какая тут любовь, если парень или девушка могут искать себе партнера только среди местных? Сколько тут кандидатов? 20, ну максимум 30. Даже если из соседних поселков брать лучше ситуация не будет. Так что выборки тут никакой по сути, современному человеку это просто невозможно представить. Хотя часто любовь появляется в школьные годы, когда выборка тоже невелика. А жить крестьянину нужно уже сейчас. Так как шанс не дожить до 30 с такими условиями тут высокий. Из-за этих мыслей Григорий вспомнил про мать Кина. Ему стало очень грустно, парень ее никогда не видел, потому что она умерла при родах. Такое тут случается часто, к сожалению.

Наконец они покинули пределы поселка. По пути им встречались другие крестьяне, что шли в поле на работы. Они обменивались кивками и возгласами. Многие поздравляли Кина с выздоровлением. Тот улыбался в ответ. Затем парни взобрались на холм. С него открывался чудесный вид на деревню и всю долину. Кин задержался, чтобы запечатлеть этот вид в своей памяти. Не только с практической точки зрения, но и просто потому что он был прекрасен. Слева от деревни находился лес, где крестьяне добывали строительные материалы и хворост. А позади них находились горы Ялун, вроде как из-за них и пришли предки Кина и заселили эту землю. Справа и сзади поселка тянулась река Муол. В ее холодны быстрых водах рыба бывала редко, хотя раньше ее было много. Вообще неудачи словно преследовали деревню. Хоть она и располагалась в идеальном месте: и река, и лес, и поля под посевы — а жителям все одно приходилось питаться всякими насекомыми. То рыба пропадает, то скотина дохнет, сплошные напасти.

— Кин, пошли быстрее! — окликнул его Лун.

— Иду, иду, — кивнул тот и поспешил за товарищем.

Дальнего поля они достигли через час быстрой ходьбы. Чем-то особенным оно не было. Хотя Григорию тут вся жизнь была в новинку, не то чтобы он был совсем горожанином, потому некоторые вещи скорее вызывали странное чувство ностальгии на самой грани памяти. Не сговариваясь они вытащили инструменты и приступили к обходу местности. Сегодня им предстояло очистить его по периметру, и вырыть небольшие канавы. А затем начать его очистку от мелкой растительности и камней. Григорий слабо разбирался в сельском хозяйстве, финансовый аудит агрохолдингов не в счет, потому делал что велено.

Через пару часов он уже проклинал все на свете. Кин не был слабаком, но работа в поле это каторга. И как люди при таких раскладах решили уйти от охоты и собирательства? Это же ужас какой-то. Хорошо хоть солнце скрылось, иначе он бы без своей соломенной шляпы сгорел. Лун же хоть и устал, но не унывал:

— Давай, хватайся сейчас мы его вытянем! — с этими словами он вырывал из земли очередной куст.

В итоге они закончили за пару часов до заката. Лун отпил из баклаги и растянулся в мечтательной улыбке. Кин тоже попробовал напиток, он оказался сладким и легким. Градусов десять, не больше. А уж после такого тяжелого дня это и вовсе лекарство. Лун поймал двумя пальцами солнце и мечтательно произнес:

— Эх, скоро это поле будет нашим. Бабуля обещала. Посадим тут много капусты, может даже специй. На следующий год возьмем еще поле. Будем ездить на ярмарки и рынки. И построим себе самый большой дом в поселке.

— Нашим? Я думал мы просто батрачим, — повернулся Кин к другу.

— Если будем работать хорошо, то она договориться со старшими, — ответил тот.

— А не обманет?

— Неа, она так своим внукам осточертела, что кроме нас, сирот, о ней никто из заботиться не станет. А ведь она не молодеет.

Хоть Кин и Лун жили как братья под одной крышей и работали вместе на поле, но не были родней. На самом деле они были из разных семей, только их родители умерли и жители деревни начали растить их обоих вместе. Кин всегда защищал Луна, так как у того был поганый язык, из-за чего доставалось от старших ребят. Зато Лун всегда все про всех знал.

Григорию конечно было приятно слушать размышления юноши о будущем. Но он твердо решил выяснить, что все же с ним произошло. Потому он объявил:

— Может давай тут задержимся до завтра? Сделаем шалаш, костер разведем. Еда у нас с собой есть. А завтра проснемся и поработаем, не будем время на дорогу туда обратно тратить.

— Отличная идея! — кивнул Лун.

— Тогда я за хворостом.

— Хорошо, — Лун уже принялся ломать ветви деревьев, для сооружения укрытия.

Кин тем временем ломанулся через заросли в сторону искомого места. В итоге он чуть не рухну с обрыва. «Нужно взять себя в руки» — сказал сам себе Григорий. Кажется гормоны этого юношеского тела слишком сильно бьют по голове. Он заметил это еще при встрече с девушками, но не придал значения. А теперь он чуть не поплатился за поспешность.