– Непременно. И все же вы гораздо ближе, чем ваши коллеги, и если что… если что…

Она неожиданно замолчала. Посмотрела на визитку, покрутила в руках и с кислым выражением лица вернула обратно.

– За меня есть кому заступиться. Тем более в нашем парке отродясь ничего плохого не происходило.

Виталий сдержанно кивнул.

– Мы стараемся следить за парком с помощью видеонаблюдения, – правда, не за всей территорией. Но если бегать по дорожке вокруг водоема, будете в поле зрения.

– Хорошо, – согласилась Вероника и, грациозно развернувшись, направилась к выходу.

Разочарование от неудачного флирта немного скрашивалось чувством защищенности: если такие парни дежурят в доме, то за безопасность можно не переживать. Да и вообще… с чего она вздумала заигрывать с обслугой? Может быть, просто брызжет ядом, накопившимся от неопределенности?

Прошло две недели с момента сдачи дома в «Пригороде». Вероника ожидала скорого звонка и интересного предложения, но про нее как будто забыли.

Фирма получила вознаграждение, которое, несмотря на дифирамбы Марата, ни на копейку не превысило положенного, после чего Купцов исчез из поля зрения вместе с обещаниями золотой жизни.

Наверное, глупо так скоро ожидать манны небесной, но… хотя бы позвонить можно?

Целую неделю Вероника ждала, нервничала, злилась, а затем плюнула на все и отправилась в отпуск – если сидение дома перед телевизором в пассивном ожидании чуда можно назвать отпуском.

Пять сериалов по тридцать серий в среднем, несколько килограммов продуктов из холодильника, разбитый мобильник и выброшенная в мусоропровод подушка, пропитанная слезами обиды – вот и все развлечения за последние дни.

Вероника не сразу поняла, отчего так всполошилась, услышав по телевизору песню. Первые звуки знакомой мелодии заставили выбросить в ведро очередной бутерброд, превращающий ее в корову, и метнуться в комнату, разыскивая на ходу пульт, чтобы прибавить громкость.

С приоткрытым ртом она присела на краешек дивана, судорожно вспоминая, где слышала эту мелодию и видела исполнителя… Точно! В тот день – в тот злосчастный день, когда решила взять заказ в Энергомаше. Этот парень… именно он пел на Арбате! Хорошо пел – душевно.

Вероника явственно ощутила его пассивное участие в решении отправиться на встречу с Купцовым: кто знает, поехала бы она в «Пригород», не услышав пение за окном офиса.

Индикатор громкости достиг предела. Гитарный перебор, хрипловатый тембр, удивительная мелодия и слова с тонким, еле уловимым смыслом заставили снова заплакать.

Надо же… он два месяца назад сидел на улице, а сегодня поет для всей страны с экрана, а она… вместо того, чтобы двигаться вперед, упивается жалостью к себе. И все из-за того, что кто-то обманул ожидания… Ужас! Как она докатилась до такой жизни?! Как позволила какому-то прохвосту одурачить себя?!

Мучающие вопросы растворились в звуках музыки. Расхотелось переживать и думать: о Купцове, рассказывающем красивые сказки; о мифическом Генри Райморте, возможно, существующем лишь в ее воображении; о домах в Ницце и Каннах; о собственном скором величии; о Мае, всплывающем в памяти неприятной ноющей болью… Хватит! Довольно! Пора возвращаться к реальности и заканчивать с хандрой!

Вечерний воздух вскружил голову. Вероника вышла за ограду жилого комплекса, граничащего с парковой зоной: двадцать кругов вокруг водоема поработают с лишними килограммами, бессонницей и скверным настроением.

Народу почти никого. Спокойно, свежо, тихо… У покатых берегов шлепают о воду клювами смешные утки. Где-то на другой стороне – голоса: негромкие, но веселые… Она побежала…

Первый круг вокруг пруда дался нелегко: еще бы, столько дней бездействия и обжорства! Дальше – легче и свободнее с каждым метром, с каждой минутой… Тело на удивление быстро обретало былую форму, и показалось, что бежать можно бесконечно долго…

Толкая мягкими кроссовками асфальт, Вероника представила, что не она перемещается в пространстве, а Земля вращается, как большой резиновый мяч, подчиняясь ее воле и настойчивости – девочка на шаре… На лице появилась удовлетворенная улыбка: какая она все-таки хрупкая, но сильная, и если планета завертелась под ногами – кто может устоять перед ее большим эго?!

Уверенность в себе возвращалась… Возвращалась и стремительно вытесняла дурные мысли и воспоминания.

Ускоряющиеся шаги за спиной не внесли дискомфорта – наоборот, хорошо, что не она одна занимается спортом. Шаги методично учащались и постепенно приближались.

«Это кто же такой торопливый? – подумала Пустынина и прибавила ходу. – Нечего мне смотреть в чью-то спину, пусть разглядывают мой тыл».

Она хорошо прибавила, не обращая внимания на усталость – бегун за спиной продолжал приближаться. Еще больше усилий, еще больше темпа – преследование не прекратилось, но дистанция осталась неизменной.

– Так-то! Нечего мне тут… – вышло прерывисто и почти беззвучно.

Пришло понимание: скорость надо сбрасывать, иначе, добравшись до квартиры, в кровать упадет до смерти уставшая женщина, а не взбодрившаяся леди.

Подумано – сделано: пусть обгоняет, если так уж хочется.

Вероника перешла на легкую расслабленную трусцу, а затем и вовсе на шаг.

До тропинки, ведущей к дому, осталась ровно половина дистанции. Шагом пять минут… может, четыре: немного, если пройтись легко, без напряга… лучше в компании… можно одной, но вот только не с этим мерзким шлепаньем за спиной.

Звук поступи неизвестного, который по невероятному совпадению тоже выбился из сил и продолжал плестись сзади, метрах в трех, не отставая и не приближаясь, начинал раздражать и даже злить: чего он прицепился, неужели места мало?

Вероника почувствовала неловкость, будто находилась под рентгеном, просвечивающим одежду насквозь… будто вообще была без одежды! Захотелось развернуться и залепить пощечину наглецу, бесцеремонно пялящемуся на ее фигуру.

– Похотливый кобель, – прошептала она и ужаснулась следующей мысли…

Растерянный взгляд заскользил по округе. Сумерки сгустились, и народ разбрелся из парка. Остались лишь притихшие утки, далекие голоса засидевшейся молодежи и тревожащие шаги за спиной.

«Чего ему надо? – уже довольно взволнованно подумала Пустынина, четко определив пол преследователя. – Чего он за мной увязался?»

Бежать не хотелось, ноги почему-то сделались ватными, да и гордость пока не была съедена паникой. Но страшновато… даже страшно… да что там – так жутко, что нет сил обернуться. А что, если… Времена нынче смутные – каждый за себя. Плохие времена.

Уже через несколько секунд Вероника не сомневалась: у нее серьезные неприятности.

Крутящаяся под ногами Земля, исчезнувший из поля зрения прохиндей по имени Марат, глубокая депрессия, искренняя обида – все отодвинулось на задний план, выпустив вперед страх, подогреваемый безжалостным гулким топотом, от которого не скрыться и не спрятаться…

До тропинки метров триста – недалеко, – но как ускориться, если даже на крик сил не осталось. Она поймала себя на мысли, что скорей бы уже этот подлец подал голос или… От этого «или» сознание чуть не погасло. Ноги подкосились, рука непроизвольно поднялась в поисках какой-нибудь опоры.

«Не смей останавливаться… не смей…» – твердил разум, и она продолжила движение, почти ничего не понимая.

До жилой зоны совсем немного, зато самый опасный участок: низкие ивы, густые кусты и…

Почти физически ощущались холодные цепкие пальцы на шее. Вероника даже зажмурилась на мгновение, а открыв глаза, застыла в оцепенении…

Из-за поворота, огибавшего кустарник и деревья, показался человек. Он шел твердой уверенной поступью прямо навстречу.

«Окружили… не выбраться…» – мысль полыхнула, обжигая тело изнутри.

Первым и, казалось, уже последним порывом, было прыгнуть с разбегу в водоем и плыть… плыть… плыть, пока не придет спасение, пока кто-нибудь не заметит, пока охранник Виталий не разглядит в монитор ее спринтерский заплыв, пока… Но как прыгнуть, если нет сил даже на крик…