— Тео, я сейчас… — хрипло издаёт она.

Шлепок и погружение, как последний винт двумя пальцами и она виснет на нём, издавая протяжный выдох.

***

Теодор по-прежнему остро ощущает её головокружительный запах, навязчивый парфюм, который стал первой нотой в его знакомстве с ней. С годами её кожа пахла по-разному, но сейчас он ощущал именно те самые знакомые, острые нотки: как тогда, в их первый день, когда она вошла в его жизнь по другому, положив ладонь на его плечо, в том магловском кафе.

Теодор теперь знал, что любовь приходит сама, однажды, и настигает даже тогда, когда кажется, что ты про неё всё знаешь. У неё нет правил и нет права выбора. Пэнси как-то сказала:

— Я думала, что выбираю сама. Могу любить или не любить, выбор остаётся за мной, но оказалось, у любви свои планы.

Теодор открыл глаза и посмотрел в потолок. Всем телом ощущал, что рядом лежала его любовь, а её дыхание щекотало ему предплечье. Он улыбнулся и закрыл глаза, и даже в темноте, появился её образ.

Пустые коридоры замка, который был долгие годы домом. Годы, которые не вернуть и не изменить, но которые приведи его сюда, в этот номер, тогда и сейчас.

Теодор почувствовал плечом чье-то присутствие. Обернувшись, он видит Пэнси, но она другая: волосы короче, рост ниже, и Теодор понимает — она моложе. Её взгляд, устремлённый вперёд, привлёк его внимание, и проследив за ним, он увидел себя. Он читал, и не видел за вековой колонной затаившуюся Пэнси.

Он хотел коснуться её плеча, но рука прошла сквозь, почувствовав лишь прохладу, и дуновение ветра от руки ко всему телу. Ветер, откуда тут ветер?

Пэнси посмотрела на него пронзительно, сквозь него, и исчезла. Он повернулся взглянуть на самого себя, и увидел там, где только что был юный Теодор, плетеную корзину.

Теодор подошёл и, заглянув, увидел младенца с темными волосами и большими синими глазами. Посмотрев в его глаза, он словно потерял равновесие и провалился в световой тоннель, мелькание цвета и эти глаза…

— Я люблю тебя, Теодор, — голос, её голос.

Теодор открыл глаза и увидел Пэнси, склонившуюся над ним.

— Всё хорошо?

— Да, — Теодор посмотрел в её глаза, и лёгким движением убрал прядку волос за ухо. — Пэнси, я тебя люблю, всегда любил.

Она ничего не ответила, лишь коснулась кончиком своего носа его, и нежно сделав круговое движение, улыбнулась.

Так сложилась жизнь Теодора Нотта и женщины, которую он не замечал, но ставшей самой желанной и любимой, той, которая жила в нём под самой кожей, в сердце, и том центре, который называют душа.

Конец.