Осталось немного.

Голова шла кругом от того, что в воздухе было слишком мало кислорода. Влага, скопившаяся в уголках ее глаз, прочертила дорожку вниз по ее щеке уже в виде слезы.

— Ты почти сделала это, дитя мое! — заявила повитуха.

— Еще немного, Мать-Исповедница! — поддержали ее морд-сит, которые, должно быть, не имели ни малейшего представления о реальном состоянии дел, но хотели придать ей немного сил.

Никки просто крепко сжала ее руку, и Кэлен даже задалась вопросом, у кого из них кости треснут раньше.

За окном прогремела гроза, и черное небо прорезала последняя за эту ночь молния. Последняя схватка оборвалась так же, как и крик Кэлен перед тем, как каждая мышца в ее теле предательски поддалась чувству усталости, опрокидывая ее на постель. Впервые за долгое время она почувствовала облегчение, но лишь телесное. Ее сознание было опустошено.

Ее голова склонилась набок, прильнув к руке Кары, которая ни на секунду не оставляла ее на это время, иногда опускаясь на ее плечо, а затем возвращаясь к ее щеке. За опущенными веками бегал хоровод разноцветных огоньков, то приближаясь, то отдаляясь — ощущение, похожее на то, как если бы она с силой надавила пальцами на оба глаза. Только вот, руки Кэлен уже безвольно лежали вдоль ее боков, и вряд ли она сможет поднять их в ближайшее время.

Несмотря на усилия Никки, голоса начинали звучать все более и более расплывчато. Кэлен едва разбирала отдельные слова, которые теперь слились для нее в один нескончаемый, неоформленный и бурлящий поток. Ее волновало лишь то, что среди этих звуков не было слышно одного, но самого важного для нее звука — крика ее новорожденного сына.

Кэлен твердила себе, что была обязана узнать, все ли было в порядке, но темнота уже плотно вплелась в ее сознание, обвила своими щупальцами ее зрение и слух.

Мой сын…

Мысль о нем, одна единственная мысль отчаянно стучала на задворках ее сознания.

— Мать-Исповедница! — окликнул ее голос обеих морд-сит.

Она не смогла бы открыть глаза, даже если бы захотела — настолько тяжелыми были ее веки.

У нее совершенно не было сил.

Комментарий к Глава XIX

Я сильно вышла за свои сроки в 3-4 недели и вернулась с не слишком большой главой (8 страниц), поскольку изначально у меня было желание написать нечто огромное, страниц эдак на 20, но затем планы очень поменялись, и я была в ступоре около трех недель.

Вы обязаны знать, что в черновиках уже лежит последняя глава, и скоро у фанфика будет статус “завершен”. Но, пока это не случилось, я могу лишь попросить вас послать мне лучи добра и вдохновения, потому что, честно говоря, мне очень трудно собраться с мыслями и просто вот так взять - и завершить (все вспоминаем древние мемы).

Сейчас я как никогда нуждаюсь в вашей поддержке <3

========== Эпилог I ==========

«Эйдиндрил никогда не спит», — так говорили по всем Срединным Землям еще в те времена, когда на карте Нового Мира не было даже Дворца Исповедниц, и по сей день эти слова оставались той самой правдой, которая заставляла горожан раздуваться от гордости, ведь они знали, что под ней подразумевается их трудолюбие.

Сейчас, когда большинство жителей города было денно и нощно занято в восстановлении моста, чтобы как можно скорее восстановить связь города с остальным миром, эта фраза произносилась скорее с иронической насмешкой, иногда — со стиснутыми зубами и с надрывом многодневной усталости, но никогда — недовольно.

— Говорят, война закончилась, — пропела рыжеволосая девчонка, сидевшая на полупустой бочке из-под вина — остатках добра лавочника, покинувшего Королевский Ряд больше месяца назад. — Вчера я услышала одну байку о том, что произошло с этими глупыми имперцами. Ты только представь себе: лорд Рал заставил землю извергнуть огромную зеленую стену, из которой толпой повалили демоны Подземного Мира! Подумать только!

Ее вежливый собеседник со стороны выглядел так, будто его действительно интересовали девчачьи россказни, но на самом деле он был гораздо более сосредоточен на тяжелом валуне, который ему предстояло донести до моста. К счастью, парень был достаточно крепок, а болтовня его неугомонной рыжей подруги была хорошим способом отвлечься.

— В зеленую стену я еще готов поверить — я ведь тоже видел ее из замка, но насчет демонов ты палку перегнула.

— Говорю же, я услышала, а не придумала это!

— От кого же ты это услышала? — усмехнулся парень, зная, что сейчас-то его подружка и замолчит. — В Эйдиндрил уже месяц как не попасть, если у тебя нет крыльев!

Так и вышло: она насупилась, нахмурилась, спрыгнула с бочки, тряхнув рыжими волосами, по цвету уж очень похожими на листву городских деревьев, и, кажется, мысленно признала свое поражение, но так и не сказала о нем вслух. Мрачная как туча, она пошла бок о бок со своим другом, нервно пожевывая купеческий сыр.

— Спорим на то золотое кольцо с рубином, что демоны там все же были? — усмехнулась она, и ее веснушчатый нос смешно сморщился.

— Лучше просто дай мне этот кусок сыра и признай свое поражение, — предложил юноша, когда они миновали последнее здание южной оконечности города. Девушка согласилась отдать сыр без раздумий: благо, сейчас они могли жить не впроголодь, и даже когда купец вернется, они смогут какое-то время существовать на прибранные ими запасы. А потом — кто знает? Возможно, жизнь после войны и правда станет легче.

Девушка пискнула и, провозгласив, что она догонит его, побежала обратно, к тому месту, на котором она сидела раньше, чтобы схватить их бурдюки. Опыт показал, что они будут втянуты в восстановление моста до самой ночи — такова теперь была ежедневная практика любого, кто хотел в скором времени встретиться со своими родными и друзьями, и, тем не менее, никто не жаловался.

Мирная жизнь тоже имеет свою цену — об этом знает каждый житель никогда не спящего Эйдиндрила.

***

I wake up, it’s a bad dream

No one on my side

I was fighting

But I just feel too tired to be fighting

Guess I’m not the fighting kind

Wouldn’t mind it

If you were by my side

But you’re long gone

Yeah you’re long gone now

Вокруг было так много тел, что было сложно поверить своим глазам. Не тронутые следами разложения, только-только простившиеся со своими душами, они хаотично усеивали песчаную равнину. Невозможно было даже вообразить, какой когда-то была земля под ними.

Слева от нее только-только начинало восходить солнце. Оно окрашивало небосвод в кроваво-красный, подобный тому, который уже пролился на песок, и растворялось в золотом небесном свечении.

Она шла вперед, переступая через трупы д’харианских и имперских солдат. Глубоко в ее сознании залегла усталость, но ноги уперто несли ее вперед, в сторону обсидианово-черной границы, отливавшей зеленым светом Подземного Мира. Она звала ее голосами миллионов мертвых душ, волею судьбы запертых на границе их мира, Мира Живых, и призванных наблюдать за тем, чтобы никто не перешел через нее, не расставшись со своей жизнью.

Она знала, что он не мог быть на поле битвы среди павших, и все же с содроганием сердца вглядывалась в лицо каждого мертвого солдата. Голоса бестелесных душ обвивали ее разум подобно ядовитому плющу, и она старалась не думать о том, что именно его голос, затерявшись среди несметного количества других, предлагал ей расстаться с жизнью и воссоединиться с ним в Подземном Мире.

Кэлен села в кровати настолько резко, что у нее закружилась голова. Она застонала, почувствовав, как по низу ее живота разлилась тупая, но очень неприятная боль. Она опустила руку туда, где та ощущалась наиболее отчетливо, и испытала секундный шок, почувствовав, что там, где раньше был ее ребенок, теперь была лишь пустота.

К ней сразу подлетела Кара, но, еще до того, как она надавила на плечи Кэлен, чтобы немедленно уложить ее обратно, Исповедница сама опустилась на локти, чувствуя страшную усталость, которую не мог компенсировать ее беспокойный сон. Как и несколько месяцев назад, ей снилось поле боя, но в тот раз она была уверена, что победа была на их стороне. Что значил этот сон сейчас?