Из соседних комнат послышался стук женских каблучков, быстро направляющихся в сторону библиотеки. Итан вздрогнул и кинулся вниз по лестнице. Он едва успел поставить ограждение обратно, как на пороге появилась мать.

– Итан! Что ты тут делаешь?! Мы с папой тебя потеряли!

– Я… – начал было мальчик, но с ужасом понял, что книга со львами находится у него в руке: впопыхах он забыл поставить ее на место. Тут же спрятав ее за спину, он продолжил. – Я задумался, прости, мам.

Казалось, мать ничего не заметила, потому что продолжила отчитывать Итана за рассеянность, ведя его к основной группе. Было очевидно, что возможности вернуться в библиотеку пока не представится, так как родители теперь не спускали глаз с сына, поэтому ему пришлось незаметно сунуть книгу в свой рюкзак, притворившись, будто ему необходимо что-то в нем найти. Он решил, что положит ее на какой-нибудь стол, когда взрослые перестанут сверлить его взглядом.

Группа прошла еще через несколько скучных комнат, и наконец экскурсия закончилась. Отец с Итаном тут же повели мать в кафе. После двух кусков бисквитного шоколадного торта мальчик был вполне доволен жизнью, а когда, вернувшись в машину, мать отдала ему мобильный телефон, счастью его не было предела, и ни о какой книге он больше не вспоминал.

Отец раскритиковал выставку в пух и прах, утверждая, что таких художников надо посылать работать на заводы, чтобы они приносили хоть какую-то пользу обществу, на что мать категорично отвечала: «Если всех художников посылать на заводы, то мы без искусства превратимся в дикарей». Честно говоря, Итан был согласен с отцом насчет выставки. Но все же ему не хотелось, чтобы все художники шли на завод, так как это бы означало, что закрылись бы музеи и, самое страшное, вместе с ними закрылись бы музейные кафе.

Спустя час Итан оказался дома. Он жутко устал, ноги ныли от непривычно долгого хождения сначала по выставке, а затем по музею, но он все же нашел в себе силы, чтобы еще поиграть на телефоне. Мать гремела грязной посудой на кухне, отец нервно работал за компьютером в кабинете, и когда у него что-то не сходилось в расчетах, начинал громко возмущаться. Доставалось даже компьютеру. Итан знал, что в эти моменты к отцу лучше не приближаться, иначе непременно рискуешь оказаться виноватым в том, что расчеты неверны.

Наконец за окном зажегся уличный фонарь, мать закончила с уборкой, и настало время ужина. Итан нехотя жевал ненавистную брокколи и при любом удобном случае засовывал еду под салфетку. Он не так давно изобрел эту схему: подвигаешь тарелку вплотную к салфетке, когда никто не смотрит, тихонько кладешь небольшими кусочками противную еду прямо в салфетку и прикрываешь рукой. Когда поешь – сворачиваешь салфетку и незаметно выбрасываешь в корзину для мусора.

– Итан, что это у тебя там? – произнесла мать, пристально глядя на подозрительно толстую салфетку. – Ну ка, покажи, что ты прячешь!

– Ничего, мам…

– Раз ничего, значит, тебе нечего скрывать. Покажи!

– Да ладно тебе, Клара, что ты к ребенку привязалась? – внезапно вступился отец, который и сам, по всей видимости, не был в восторге от брокколи.

– Что значит, привязалась? – взбунтовалась мать. – Я просто попросила, чтобы он показал. Разве я делаю что-то не так?!

– Ты постоянно его в чем-то подозреваешь, – ответил отец, потянувшись за кувшином с морсом. – Он и шагу не может ступить без твоего вечного контроля.

– Контроля?! Вечного?!

– Спасибо, было очень вкусно, – тихо сказал Итан и, быстро скомкав злополучную салфетку, вышел из кухни.

Пока родители продолжали выяснять, кто прав, а кто виноват, Итан безжалостно кинул брокколи в корзину. Вот же не повезло! Теперь придется выдумывать новую схему по избавлению от невкусных овощей.

Вернувшись в свою комнату, он переоделся в синюю пижаму и залез в кровать. Но не успел он и голову на подушку положить, как дверь комнаты открылась, и в нее заглянула мать:

– Ты почистил зубы?

– Нет, – грустно ответил Итан.

Пришлось пойти в ванную. Итан терпеть не мог чистить зубы, а вот ванную комнату он любил: она была просторная, стены отделаны белоснежным кафелем, а на полу – темные деревянные доски с пушистым ковриком возле ванны. Но главным достоянием ванной, на взгляд мальчика, было огромное зеркало в полный рост, перед которым Итан тайно позировал, примеряя на себя то грозный вид своего учителя математики, то мужественное лицо супергероя из фильма, а иногда даже плакал от счастья, представляя себя победителем Кубка игроков в «Пинкертонс» (его любимую настольную игру про сыщика). Кстати, Итан и сам мечтал когда-нибудь обязательно стать сыщиком.

Мальчик уже заканчивал чистить зубы, как вдруг чуть не поперхнулся от мысли, внезапно возникшей в его голове. Он тут же кинулся в свою комнату, надеясь, что неправ, что ошибается. Подлетев к рюкзаку, Итан резко рванул молнию и остолбенел. Мурашки пробежали по спине, заставив мальчика нервно поежиться, – внутри отделения рюкзака лежала черная книга с золотыми львами на корешке. Итан намеревался незаметно положить ее куда-нибудь в музее, когда экскурсия закончится, но из-за мыслей о кафе и бисквитном торте совсем забыл про нее.

Что же теперь делать? Он оглянулся по сторонам, решив спрятать книгу, чтобы никто ее не нашел. Когда-нибудь мама снова захочет пойти на выставку в музей, и вот тогда-то Итан вернет книгу, а пока ее придется где-то хранить. Куда бы спрятать, чтобы мама, занимаясь уборкой в его комнате, случайно не наткнулась на нее? Под кровать? Итан нахмурился: там мама часто пылесосит, и, откровенно говоря, сам он немного побаивался туда лезть. Недавно они с отцом смотрели по телевизору фильм про детей, которые обнаружили у себя под кроватью пришельца. С тех самых пор Итан, лежа в постели, старался ни в коем случае не свешивать вниз пятки. На всякий случай.

Но куда же еще можно спрятать книгу? В дальний угол шкафа? Или, может, засунуть ее за сам шкаф? Ни одна из идей не понравилась Итану. Отчаявшись, он взглянул на потертую кожаную обложку. Что же это за книга?

Убедившись, что дверь в комнату плотно закрыта, мальчик расположился на краю кровати рядом с ночником, который представлял собой вращающийся цилиндр с лампой внутри. На ночнике были вырезаны тысячи маленьких звездочек, и когда его включали, казалось, будто на стенах комнаты мерцало звездное небо. Звездочки прыгали по черной обложке книги и ненадолго озаряли тусклых золотых львов на корешке.

Итан открыл первую страницу, на которой обычно печатают всякие скучные вещи: название, издательство или имя автора. Но к удивлению мальчика, на ней, как и на обложке, не было ничего, что пролило бы свет на содержание книги. Внизу пустого, пожелтевшего по краям листа была лишь бледная закорючка, что-то вроде сложного узора из букв, вроде бы «М» и «О», а также полурасплывшийся отпечаток библиотечной печати с соседней страницы в виде такого же льва, как и на корешке книги. Сбоку был приклеен маленький вкладыш. Мальчик уже видел такие: когда берешь книгу в библиотеке, твое имя пишут на карточке, а когда сдаешь книгу обратно – вычеркивают. В учебнике по математике у Итана был такой же вкладыш с карточкой, где было очень много фамилий, и все, кроме фамилии Итана, были зачеркнуты. Этой же книгой, видимо, никто никогда не интересовался, так как вкладыш оказался совершенно пуст.

К слову, список прочитанных Итаном книг был не очень большой. В основном он интересовался комиксами или детскими журналами, пестрящими картинками, рисунками, забавными мордашками, в общем, всем, кроме текста. Когда ему покупали новую книгу, он с удовольствием листал ее, вдыхал запах свежей типографской краски, еще не успевшей выветриться со страниц, рассматривал картинки, а после этого ставил ее на полку. На этом «чтение» заканчивалось.

Пролистав сухие скрипучие страницы (книгу, очевидно, очень давно не открывали), Итан вновь наткнулся на непонятные символы. Они были везде: на полях и даже между строк. Часть слов была обведена, кое-где были проведены стрелки, упиравшиеся в другие обозначения. Мальчик нахмурился. Вереницы символов прыгали по странице, иногда расплываясь и превращаясь в засохшие фиолетовые кляксы. Итан вспомнил, что когда-то бабушка показывала ему свои школьные тетради, которые удалось сохранить. Тогда его удивили две вещи: почему от тетрадей так сильно пахло пылью и котами и почему многие слова расплылись на бумаге. Бабушка сетовала, что всему виной были чернила, которые спустя годы выцветали и «уплывали, едва вода коснется бумаги, унося с собой бесценные воспоминания».