— Громова, ты мне не нужна, — соврал Антон и оттолкнул девушку на расстояние вытянутой руки. Та же вычислила ложь Лоренца по раскрасневшимся щекам и отведенному взгляду. Она убрала преграду и уже стояла на расстоянии пары миллиметров от взволнованного парня. Таким его не видел никто.

— Не смей мне врать, — процедила пленница, вкладывая в каждое слово злость. Девичье дыхание горячим воздухом прошлось по губам Антона, и он прикрыл на секунды глаза. Казалось, что парень оцепенел. Пока бандит думал, как поступить, Настя уже убирала со стола, как не в чем не бывало. Это окончательно вывело мужчину из себя. В порыве ярости он прижал за горло Настю к стене около окна.

— Мелким сошкам иногда полезно напоминать свое место, — рычал Антон, наблюдая как девчонка ловит спасительный воздух. — Прекращай играть со мной, пискля. Кишка тонка.

Чертовски медленно он убрал руку, тут же в недоумении уставившись на свою «жертву». Однако девушка улыбалась, смотря на срывы любимого деспота, словно получала некое наслаждение. Антон молчал, лишь скользив взглядом по юному телу. Ее глаза, носик, ссадины на скулах, гладкая, загоревшая кожа, поблескивающая капельками пота из-за напряжения, тонкая шея, ключицы, что остро выпирали при каждом движении, пшеничные волосы и запах. Антон чувствовал себя маньяком.

— Ты. Мне. Не. Нужна, — он словно пытался вбить эту фразу, только кому? Себе или девчонке? Ладони сжались в кулаки, и бандит резко ударил по стене в паре сантиметров от лица Насти. Та, зажмурившись, отвернулась по инерции и вновь вцепилась взглядом за Антона. Хозяин дома смотрел на пленницу, как ни на кого раньше. Он не смог злится, не смог ненавидеть. Он просто хотел обнять, поцеловать и может даже больше.

— Но ты мне нужен, — это фраза сработала как пароль, распахнув дверцу сейфа. Во мгновение Лоренц стащил с малолетки футболку, и девушка последовала его примеру. Парень вовлек ее в страстный поцелуй, прижимая к стене. Девчонка тянулась к нему на носочках, однако все равно была на голову ниже. Тогда Тони подхватил Настю и усадил на стол, но сейчас уже не отстраняясь и не отталкивая. Он продолжал целовать девушку, проникая в рот своим язычком, лаская его. Большой и теплой ладонью бандит поглаживал милое личико, прижимая слегка к себе, второй робко стягивал с плеча лямку бюстгальтера. Руки юной особы блуждали по натренированному телу парня, подушечками пальцев она касалась каждого шрама, каждой царапины, самых уязвимых мест этого деспота. Настя почувствовала, как ее плечи освобождаются от тесного плена белья и улыбнулась сквозь поцелуй, подумав «наконец решился». Антона терзали сомнения, он до сих пор не понимал, что делает и зачем. Но продолжал.

Предмет нижнего белья уже покинул хрупкое тело Анастасии, и сейчас она прижималась к торсу Антона своей молодой грудью, что возбуждало парня еще сильнее. Джинсы стали тесны в зоне паха, Антон мечтал избавиться от них, и Настя исполнила мечту, ловко расстегивая ширинку и пуговицу штанов. «Неужели я не первый?» — громом пронеслось в мыслях бандита.

Он помог избавиться от остатков одежды обоим и развернул девчонку к себе спиной, параллельно вскрывая зубами пачку от презерватива, что ловко вытащил из кармана джинс, не забыв о безопасности. Прислоняя на мраморную столешницу барной стойки девушку, Антон медленно и аккуратно вошел в нее, стараясь быть нежным на сколько это позволяет его натура. По телу обоих пробегают мурашки. Крик Насти заполнил кухню, а с губ Антона сорвались глухие стоны. Тела обоих уже покрыты испариной, со лба Тони капал пот, крики Громовой стали похожи на хриплые стоны от усталости, волосы промокли, а губы пересохли. Спустя двадцать сладких минут Лоренц с диким и не присущим ему криком сделал последние толчки, изливая горячее семя. Обессиленная, но счастливая Настя, лежа на столешнице, где так ярко закончил Тони, смотрела в окно.

В ту же минуту злой взгляд Тони пронзил девчонку, от чего той стало не по себе, поняв, что он жалеет о случившимся и ненавидит ее. Смотря на обнаженную сестру своего врага, парень поймал себя на мысли, что так погано ему только раз в жизни. Нет, Настя не виновата и можно сказать, что она прекрасна и весьма умела для своего возраста, но внутри у Антона плескался неприятный осадок. Все попытки начать разговор увенчались неудачей.

— Антон! — крикнула Настя, пыталась догнать быстро удаляющегося в ванную парня.

— Это ничего не значит, — отмахнулся он от девчонки, понимая, как подло и гадко выглядел. В этот момент чувства юной особы невозможно было описать, все разламывалось изнутри и трещало, как сухие ветки в лесу, отдавая глухим стуком в ушах. «Это всего лишь телодвижения» — жалобно прошептала себе под нос девушка, пытаясь не обвинять Тони и не винить себя.

Было примерно около трех часов дня, когда ребята добрались до города. Всю дорогу девушка думала, что больше никогда не увидит Лоренца, а если и пересекутся, то это будет мимолетный взгляд, холодный и ничего не значащий. Даже несмотря на все произошедшее, Антон дал четко понять, что это ошибка и не намерен что-либо продолжать. Девушка посчитала себя неинтересной для такого типа парней и тем более маленькой для Лоренца. Настя уже мысленно похоронила все возможные варианты их отношений, но ее не отпускало ощущение пустоты и боли. Она попросила остановить около универмага, и Тони подчинился. Юная особа хлопнула дверью, не проронив ни слова. В сердце маленькой девчонки бушевали гроза, гром, молния, что были больше нее в тысячу раз и разрывали изнутри. Хотелось кричать, плакать, убежать. Но она знала, что все пройдет… забудет его… губы. тело… запах… татуировки и неземного цвета глаза. Как только дверь машины захлопнулась, а силуэт все уменьшался и уменьшался в далеке, Антона накрыла пустота и грусть. Он больше не увидит ее? Эту занозу в заднице? Мужчина погружался в мысли глубже. Ему не хотелось отпускать эту чертовку. За два дня он привык. Привык к ней. К Насте. «Нет! Я же увижу ее еще» — внезапно загорелась мысль в голове Лоренца. Гелик резко отъехал от бордюра, но остановился посреди дороги, перегородив путь другим водителям.

— Через пять дней… заеду, — крикнул Антон, пытаясь переорать гудки недовольных автолюбителей. Это был шанс провести еще время с ней. Повторный осмотр у Хирурга. Бандиту было стыдно признаться, что эта девушка по-настоящему смогла добраться, через сковывающую ледяным айсбергом боль, до тонких граней души сурового мужика.

— Что? Зач.? А, осмотр, — Настя притворно недовольно выдохнула, уже покуривая сигарету, и небрежно кивнула в ответ. Тони уехал, а девушка еще долго смотрела ему в след. Внутри все сжималось. Ноги подкосились, она рухнула на длинные ступеньки крыльца, прикрыв лицо руками. Между тонких пальчиков тлела горькая сигарета, нет, это были не слезы, внутри лишь горькая пустота разъедала душу. Громова не понимала и понимала одновременно, почему все так происходит. Но повторный осмотр — это шанс еще раз встретиться и поговорить. «Может… да нет…» подумала и тут же перебила себя Настя на полуслове.

…

Пора домой. Анастасия устало брела по улице, разглядывая прохожих. Девушка проходила то место, где выбежала на дорогу, задержавшись на месте аварии. В голове промелькнули яркими картинками, как увидела мужчину над собой, как он открыл дверь и швырнул рюкзак. Сейчас Громовой казалось это каким-то насмешливым поворотом судьбы. В городе, где столько людей и машин, ее сбил именно Антон Лоренц. По дороге Настя купила сигарет, успев выкурить парочку, нехотя забрела в свой двор. Разбитая детская площадка, на которой постоянно сидели бомжи и местная алкогольная элита, задорно покачивающаяся на покосившейся качели; еле живая дверь от многочисленных пинков, ударов и отсутствия ремонта. В подъезде в нос бил отвратительный запах сигарет, мочи и алкоголя.

Настя нехотя отворила дверь в просторную квартиру родителей, и пропавшая дочка предстала перед родными. Мама сидела вся в слезах, отец обнимал ее ладони своими и утешал. Саша ходил по кухне туда-сюда, теребя в бутылку с водой, посматривая в окно. Обстановка была, мягко говоря, напряженная. Как только дверь с шумом захлопнулась, родственники бросили взгляд на вошедшего.