— Это многое объясняет, — сакцентировал на последнем свое внимание Антон. И с трудом отвлекся от «гляделок».

Доктор заметил, что девушки уже не с таким презрением смотрела на Лоренца, можно сказать, что взгляд стал более бархатным. На мгновение между ребятами пролетела искорка симпатии. Он впервые видел, чтобы на Тони так нежно смотрели.

— Степан Петрович, я могу идти? — выдохнула пациентка, проигнорировав слова молодого человека.

— Да, вполне, но на осмотр через недельку заедите, — добавил врач, и они с Варей вышли, оставив ребят наедине.

— Подвезешь до города? А то хрен знает куда ты завез меня, — Настя стала собирать вещи и совсем не смотрела в сторону Тони.

— Сядь, — грубо сказал он и, поставив стул спинкой к девушке, переступил через него и сел, раздвинув ноги.

Настя услышала в его словах и угрозу и волнение. Смотря с осторожностью на мужчину, она медленно опустилась на мягкую кровать, зажав в руках вчерашнюю порванную футболку. Когда Антон оказался напротив, девушка заметила небольшой шрам от ножа на скуле молодого человека. Скользнув взглядом по лицу парня и встретившись с его голубыми и злыми глазами, она испугалась, прикусив себе щеку, во избежание показать эмоции и быстро выдала:

— Ты не отпустишь меня? — догадалась Настя. Это было очевидно. Сестра прямого конкурента, сама выпрыгнула под колеса, и сейчас это лучший инструмент для шантажа. Можно сказать «подарок» для решения всех деловых проблем Антона.

— Ска, откуда ты такая сообразительная? — плеснул ядом Антон и резко встал со стула, с грохотом убирая его на место.

— Забрала последний мозг у брата, — это не могло не вызвать улыбку Тони. Тогда она впервые увидела эмоции на лице парня. Настя, смирившись со статусом «заложницы» и пониманием почему Лоренц это делает, собрала остальные вещи. На прощание врач обнял пациентку, а Варя недовольно сверлила ее взглядом. Ребята покинули территорию частной больнице «для бандитов».

========== Пленница ==========

Чëрный внедорожник мчался вдоль лесополосы. Девушка смотрела в окно и думала, сколько трупов тут закопал её попутчик. Однако это был простой интерес, ни страха, ни ужаса, ни отвращения она не испытывала.

— Я понимаю, тебе повезло. Ухватить такой инструмент для шантажа! — Настя говорила, словно в пустоту, но краем глаза заметила, как Тони одобрительно улыбнулся уголком губ. Томно вздохнув, осознавая затянутость и скуку дальнейшей поездки, девушка порыскала глазами по салону, но единственным интересным объектом всё также оставался водитель. Он, оказывается, очень красивый. Особенно для того, чем занимается.

Обычно все его «коллеги по цеху» были награждены шрамами, выбитыми зубами, порезанными лицами, у кого-то пол физиономии обожжено не то огнем, не то химикатами. Выглядели бандиты, мягко говоря, непрезентабельно. Не сказать, чтобы и Антон был моделью. С идеальной кожей, но хитрым прищуром голубого цвета глазами, почти хрустальными, прямым носом, пухлыми, что редкость для парня, губами, высокими скулами, изредка пульсирующией от напряжения веной на шее. Все черты лица были чёткими и грубыми.

Пара шрамов на лице придавали ему более суровый вид. Крепкие и спортивные руки с выступающими венами — особый фетиш для Анастасии. Сегодня Тони надел чёрную футболку, темно-синие джинсы и берцы. Короткий рукав оголял его бицепсы, порезанные ранее ножом и пару шрамов от пуль. Настя считала его исключительно притягательным мерзавцем.

Антон вёл машину одной рукой, пока локоть второй лежал на открытом окне, а сама кисть время от времени прилегала к губам, чтобы сделать затяжку. Горький дым ударил в нос, она прокашлялась, открыв окно со своей стороны. Несмотря на то, что девушка сама имела пагубную привычку, пары табака не нравились и вызывали приступы дикого кашля. Тони недовольно скривился и протянул попутчице конфетку, что нарыл у себя в кармане.

«Откуда у него вообще завалялась конфетка?»

— Держи, только захлопнись, — произнёс он грубо, вновь погрузившись в мысли.

Девушка с радостью выхватила сладость и, развернув, забрала губами с обёртки, заметив текст на бумажке, задорно начала читать его:

— Отгадай загадку,

Доброе, хорошее

На людей глядит,

А людям на себя

Глядеть не велит, — улыбаясь, прочла Настя и перевела взгляд на парня.

— Отвали, — устало и раздражённо выдохнул парнишка.

— Ответ неверный… — она знала, что это бесит Антона, но продолжила пользоваться своим положением ценной «заложницы».

— Громова, сейчас завершу, что вчера начал, — с намёком на то, что переедет совсем, рявкнул бандит. Доводить Антона доставляло особое наслаждение девчонке. Настя мило улыбнулась и с невинным выражением лица рассказала ответ:

— Это Солнце, — прогундосила она. — «как ты» — захотелось добавить, но просто смяла бумажку, оставив в своем рюкзаке. Внезапно появившиеся мысли о сравнении Антона и небесного светила ввели девушку в недоумении.

«Это что такое было, Анастасия Викторовна?» — спрашивала она сама себя и пыталась найти объяснение, которое пока не лезло в голову.

Оставшийся час ребята ехали в тишине, погруженные в свои раздумья. И лишь к вечеру добрались до небольшого поселка недалеко от города. Машина остановилась около большого дома. Красный забор скрывал от любопытных глаз широкий и уютный двор. Ворота с грохотом открылись, и Мерседес заехал на парковочное место.

— Это твой? — поинтересовалась Настя, оглядывая особняк. Она уже сама выбралась из авто и похромала по лужайке, мимо кустовых роз. Нога все еще болела, но не так сильно.

— Наш… родители иногда бывают, — на удивление спокойно пояснил молодой человек. Во дворе сидела привязанная породистая овчарка, которую Настя заметила только после грозного рыка, но увидев хозяина, пёс радостно забегал и завилял хвостиком. Антон тоже повеселел, увидев мохнатого друга. Подойдя к нему, бандит дружелюбно потрепал за морду, крепко обнял и отпустил с привязи. Пес начал весело бегать по территории, резвясь со своими игрушками. Настя впервые увидела такого Антона. Это был еще один микро шаг, который встрепенул ее чувства к парню.

— Ты умеешь таким быть? Не суровым, не злым и не мудаком? — мягко, еле слышно проговорила девушка, подойдя к знакомому, что все еще сидел на корточках около будки. Тот ничего не ответил, даже не посмотрел на девчонку, просто встал и подошел к двери, а на лице вновь отразилась маска «суровый мужик».

«Молчание — тоже ответ» — подумала Настя. С этой минуты он стал еще интереснее. Ей захотелось докопаться до настоящего Антона Лоренца, а не того черствого ублюдка, которой держит в страхе полгорода.

— Особое нужно? — он открыл тяжелую, черную дверь. Девушка нервно сглотнула, словно ей предстояло войти в обитель зла.

«Дом самого Калибра, что там будет? Пыточная в подвале? Утюги на выбор и паяльники любых размеров?» — стереотипно Настя начала перебирать варианты интерьера. Она робко шагнула на крыльцо. Антон догадывался почему юная особа медлит, но не торопил.

«А может там трупы в мешках разложены?» — ещё один шаблон промелькнул в голове.

Девушка сделала ещё шаг, переступив порог. Приятный запах дерева витал в воздухе, что немного расслабляло. Дом казался громадным, в таких она никогда не была. Прямо вел длинный коридор, упирающийся в кухню-столовую, слева прижалась к стене широкая лестница из тёмного дерева, с которой лениво спустился черный кот и, потягиваясь, мурлыкнул, требуя еды. Редкие лучи закатного солнца пробивались в гостиную, которая открывалась сразу взору, если повернуть направо. В центре комнаты растянулся огромный ковер молочного цвета с грубым ворсом. В тонких струйках света виднелись немногочисленные пылинки, на коричневой тумбочке стоял патефон, и рядом россыпью валялись пластинки. На столике, недалеко от современного музыкального проигрывателя, находился большой телевизор. Кожаный диван коричневого цвета расположился в противоположной стороне комнаты, так, чтобы было удобно смотреть кино. По бокам от него стояли такие же кожаные большие кресла. Вдоль свободной стены растянулась самая модная стенка коричневого цвета под лаком, с множеством полочек, как открытых, так и за стеклом и шкафчиков, скрывающих содержимое. В центре, за прозрачным и натёртым остеклением пылились хрусталь и редкий фарфор с китайскими рисунками. Все в комнате говорило о состоятельности семьи. Не выглядело пошло и безвкусно.