– Дай-ка свою третью ногу, Лёха, – попросил товарища.

Барсук отдал. Осторожно ступая по податливой почве, прощупывая путь сделанным из прочной ветки лёхиным посохом, Хлыщ начал обходить «Северное сияние». Ноги погрузились в грязное месиво по щиколотку, по икры, однако дно пока было более-менее твердым. Слева средних размеров трансформатором урчала аномалия, справа – будь они неладны – заросли камыша, за которыми могло таиться что угодно. Передохнув секунд десять, обернулся. Барсук стоял, водя из стороны в сторону стволом автомата. Хорошо, прикроет, если что, да и кондуктор известит об опасности. Снова шаг, другой. Нет, всё нормально, дно прочное, не засосёт. Двоих, скорее всего тоже. Практически обойдя аномалию, Хлыщ так же осторожно вернулся обратно.

«Старшой, – позвал кондуктора, – иди, я тебя перенесу».

Тишина.

«Старшой, ты где?»

«Здесь. Перенесёшь?»

«Да. Болото – не для тебя, я знаю. Но нам надо идти дальше».

Короткая пауза.

«Я иду. Предупреди второго».

– Лёха, – Хлыщ посмотрел Барсуку в глаза, – сейчас ты увидишь живого кондуктора, как меня. Одно дело, когда он незаметно идет за нами, другое – идти прямо за ним. Вернее – за ним на моих плечах. И поддерживать, если что. Обоих.

Барсук хмыкнул. Даже для него это было экстримом – отстреливать мутантов, это не под задницу их толкать. Но деваться было некуда.

– Ладно, – согласился Лёха, – что делать, вызывай своего нового другана.

– Уже вызвал. Прошу любить и жаловать.

Кондуктор вперевалочку вышел из-за поворота и остановился в паре метров от сталкеров. Господи, как же от него воняет! Похлеще, чем от шведского сюрстрёмминга, геройски отведанного Хлыщом однажды в Гётеборге. Переборов брезгливость, и стараясь не думать о том, чем, вернее – кем лакомился кукловод ночью, Хлыщ отдал Лёхе свой рюкзак, накинул капюшон, повернулся к спутникам спиной и слегка присел.

«Садись, старшой».

Цепкие руки обхватили шею Хлыща, и кондуктор довольно резво вспрыгнул ему на спину. Почему-то вспомнился эпизод из какой-то то ли сказки, то ли повести, но из какой – думать времени не было. Опершись на посох, и пересиливая рвотный рефлекс, сталкер медленно двинулся по проторённому маршруту. Лишённый дополнительной опоры и загруженный за двоих Барсук пыхтел позади. Шаг, другой – пассажир за спиной молчал и даже не шевелился, только медленно, гораздо медленнее, чем у людей, билось чужое сердце. Когда ступили обратно на дорожку, Хлыщ шумно выдохнул. Медленно присел. Лёха сзади помог кондуктору слезть. Вежливый!

«Можем идти, – на лице кукловода, как и раньше, не было никаких эмоций, – Я обездвижу их. Сразу, как почувствую. Главарь будет думать, что он в порядке. Но он тоже кукла».

Оставшиеся километра полтора прошли быстро. Где-то на две трети пути кондуктор сообщил: «Взял их». Очень хорошо! Хлыщ чуть увеличил темп, но не в ущерб безопасности и возможностям спутников.

Гнилой хутор был побольше ближнего. Изб восемь. Такое же запустение и тлен. Метрах в ста от дальнего края – сторожевая вышка, появившаяся уже во время Зоны. Когда-то здесь был один из военных кордонов, пока болото неудержимыми темпами не поглотило берег.

– Лёха, тормозни здесь с кондуктором. Как его позову – иди следом, – попросил Хлыщ.

– Не вопрос, – Барсук залег в кустах и достал бинокль.

Барона Хлыщ заметил сразу – тот стоял у крайней избы, уперев руки в боки. Чуть дальше – еще один бандит, охрана, очевидно. Обещанного снайпера, понятно, видно не было, да и был ли он вообще? Ладно, это уже не важно. Хлыщ вышел на узкую тропинку между изб и сараев и двинулся навстречу. Пока шёл по хутору, позы бандитов не поменялись, а это был хороший знак. Газонокосилка монотонно жужжала посредине лба, но её зуд уже не причинял дискомфорта. Шаг, другой, шуршание травы и кустарника. Заира, родная, не оставь нас! Подойдя вплотную к Барону, Хлыщ остановился и, отбросив лишние эмоции, в упор посмотрел на вымогателя. На губах ухмылочка, круглое, одутловатое лицо не выбрито, запах перегара. Плохо готовитесь к деловым переговорам, гражданин-товарищ Барон…

– Ну что, Хлыщара, хабар с тобой? – не убирая ухмылки с лица, поинтересовался бандит.

– Со мной. Здравствуй! – ответил Хлыщ и резко протянул ему руку.

Тот рефлекторно попытался сделать то же самое, но на его лице вдруг появилось изумление. Переведя взгляд на правую руку, Барон понял, что не может ею пошевелить. Как и левой. Как и ногами. Только голова его крутилась, словно у филина, во все стороны, разве что не на сто восемьдесят градусов. Хлыщ посмотрел на второго отморозка – охранник продолжал стоять в прежней позе, опустив ствол «вертикалки» вниз, будто ничего не происходило.

«Старшой, подойди», – позвал Хлыщ. Сзади раздались тихие шаги. Кондуктор вышел из-за угла дальнего дома и, не спеша, приблизился, встал рядом.

Круглое лицо разбойника вытянулось, похоже, до формы баклажана, рот превратился в жуткий овал, примерно как у того парня в белой маске смерти из американского кино.

– Ты гнида, Барон, – медленно и спокойно проговорил Хлыщ, – мерзкий червь. По-хорошему, с тобой надо выйти биться один на один и, несмотря на твою неслабую комплекцию, я надавал бы тебе душевных тумаков, но – a la guerre comme a la guerre, на войне как на войне, все способы хороши. Включая привлечение заинтересованных союзников. Теперь ты поступаешь в распоряжение нашего друга и партнёра, – на последнем слове он сделал ударение, – Ты, и твои никчемные людишки. Хоть принесёте, наконец, какую-то пользу, – Хлыщ повернулся к кондуктору, – Забирай своих кукол, старшой.

Мутант молча просверлил своими черными глазами расширенные зрачки Барона, а затем вдруг, заговорил:

– Я буду играть с вами. Я буду есть вас. А вы будете есть крыс. Ты будешь смотреть, как я ем твоих гнилых людей. Я устрою вам бои с животными. Будет интересно. Ад-ре-на-лин. Потом ты выведешь меня с болота, и я съем тебя.

Барон стоял, не двигаясь и не меняя выражения лица. Хлыщ посмотрел через его плечо, и увидел, как кто-то машет руками с вышки. Серёжа! Хлыщ замахал в ответ. Повернулся к кондуктору:

– Пусть разминируют.

Тот кивнул и снова уставился на Барона. Бандит развернулся, то же самое сделал и его охранник, и процессия медленно двинулась к вышке, вокруг которой на безопасном расстоянии расположилось еще с десяток взятых под ментальный контроль горе-гангстеров. Хлыщ не был удивлен, узнав в одном из них перебежчика Мотыгу.

Через пятнадцать минут друзья уже обнимали сына дяди Серёжи.

– Хлыщ! Дядя Барсук! – парень называл «дядей» только Лёху, который был немногим младше его отца. Потом вдруг увидел кондуктора и оцепенел.

– Он с нами, Серёга. Помог тебя спасти. Долгая история. Всё потом. Барон теперь – его слуга. Сейчас мы идём на другой хутор. Там будут люди, которых ты знал раньше, притворись, что видишь их в первый раз. Так надо.

Парень кивнул.

– Старшой, – обратился Хлыщ к кукловоду, – Спасибо. Ты помог нам. Теперь у тебя есть кукольный театр и часы.

Кондуктор бесстрастно посмотрел на человека.

– Дойдите живьём. Братья помогут. Вы – на пути, – мозголом развернулся и зашагал прочь. Бандиты во главе с Бароном и Мотыгой вели его в свой лагерь, где нового хозяина ждало еще десятка два кукол.

Хлыщ снова поймал себя на мысли, что так и не разглядел нашивку на комбинезоне.

Глава 5. На болотах

– Вот скажи мне, Хлыщ, почему так получается, – Сладков сидел на перевернутой рыбацкой лодке и крутил в руках стебель репейника, – готовишь важное дело, всё просчитываешь, подстраховываешься, а итоге – все, вроде, как надо, но с подвывертом каким-то?

– Вениамин Евгеньевич, то есть Ник, это и есть чудо бытия, или, как говорят люди верующие – человек предполагает, а Господь располагает, – ответил Хлыщ, прохаживаясь перед профессором взад-вперед, заложив руки за спину и жуя спичку, – Разве ты сам не знаешь ответ на вопрос, который сейчас задаёшь?