Прошло не так много времени с первого разговора Тима о сущности волка. Доктор был где-то рядом. И подвергался какой-то странной и быстро исчезающей опасности. Какой бы она ни была, волчица внутри Роуз скалила зубы, но она не могла подсказать ей, что было причиной — Роуз никогда не было рядом. Она начала думать, что устроится в библиотеку была не такой плохой мыслью.

Но что если есть другой путь?

Пару дней назад она снова надела браслет-хопер для путешествия между пространствами. В этой вселенной Роуз оказалась просто потому, что параллельная буквально выплюнула её, а текущая приняла обратно. Роуз могла только усмехнуться словам Доктора, что она умерла в другой и жива здесь, когда мир Пита стал отвергать её.

Роуз провела пальцем по браслету и посмотрела на сгущающиеся тучи. Она сжала кулаки.

Да, опасно для неё, да, опасно для вселенной, да, Роуз пользовалась им только для перемещений в чужой вселенной и никогда на короткие расстояние, но всё же, если предположить, что в ней течёт энергия вихря, то ей не нужны точные координаты, только мысли о том месте, где она будет, и вера, что она делает то, что нужно.

Особенно важна вера.

Роуз стиснула зубы, отодвинула рукав рубашки и закрыла глаза, стараясь поймать вихрь. Ветер усиливался. Вокруг всё потемнело. Приближалась гроза, и сейчас золотистое сияние, которое окутывало тело Роуз, могло быть замечено каждым существом в этой вселенной, но её это не заботило прямо сейчас.

Но у неё получалось! Она чувствовала это. Хоперу не нужна была предварительная настройка всё это время. Просто вихрь вселенной.

Роуз рисковала. Очень часто и делала это с особой, свойственной только Роуз решимостью. Прямо как сейчас.

Вообразив себе коридор школы-интерната, она могла только молиться, что случайно брошенное Мартой в разговоре с Дженни и подслушанное Роуз «знаешь, я вообще училась на доктора», окажется действительно правдой. Интуиция упорно настаивала, что это так и есть.

Оказавшись в школе и подавив рвотный позыв вместе с начинающейся головной болью, Роуз старалась сосредоточиться на том, где была комната Марты Джонс. Подвергать себя опасности — это было одно, но живого человека! Ужасно, просто ужасно! И ужасно её состояние, роды, домик, расположенный так далеко.

За окном отгремел гром и забарабанили по крышам первые капли дождя.

И погода! Просто ужасно.

Роуз подошла к двери, которую она тут же открыла, случайно растворив остаточным вихрем замок — с последствиями она будет разбираться позже.

Но выбора не было. Если Роуз не попытается, то никогда себе этого не простит. Если причинит вред Марте — бедная чудесная Марта!.. Нет, она не будет об этом думать.

— Медикаментозные схемы возбуждения и стимуляции родовой деятельности, — выпалила Роуз на одном дыхании, подойдя кровати Марты. Признаться честно, это было знакомое сочетание слов, вычитанное ею из электронного справочника по медицине шестьдесят первого века, который она прочла не так давно. В этом году. И вообще справочник по родам для инопланетян, не людей.

Но не об этом речь.

Марта, едва открывшая глаза, начала сонно, но уверено отвечать:

— Для внутривенного введения окситоцииа 1 мл его (5 ЕД) разводят в 500 мл изотонического раствора натрия хлорида или 5% раствора глюкозы концентрация окситоцина составляет 10 милиединиц на/мл. Вводят, начиная с 6-8 капель в мин и постепенно увеличивая количество капель на 5 каждые 5-10 мин, до получения эффекта. Важно, не более 40 капель в минуту!

— Блестяще, — прервала её Роуз. — Вы приняты! — Она обхватила Марту за талию и прижав её к груди. — А теперь, Марта Джонс, твой звёздный час. Закрой глаза и не открывай. Поверь мне. Хотя у тебя на этом пока не много причин, но поверь! — протараторила Роуз последнее предложение.

Марта не успела открыть глаза, как золотистый свет заиграл у неё перед веками и она зажмурилась от его интенсивности. Марта наконец почувствовала, как женские руки крепко прижимали её к довольно тощему женскому телу. Когда свет исчез, Марта осторожно открыла глаза. Она стояла посреди тёмного коридора. Из комнаты лился тёплый свет, будто от свечи свет. Марта отчётливо слышала тяжёлое дыхание и ободряющее воркование.

— Никогда не принимала роды и никогда не видела их, — донёсся мягкий мелодичный голос рядом с ней, видимо, принадлежавшей девушке, которая вот так просто похитила её посреди ночи. Так стоп! Марта напряглась. — Я очень боюсь, если честно, — как ни в чём ни бывало, продолжала похитительница, и Марта вырвалась из объятий, замерев в напряжённой позе. — И им нужна помощь. Пожалуйста, помоги ей. Я отвечу на вопросы после.

Блондинка была очень похожа на доставщицу, которую Марта видела довольно часто возле школы и с которой столкнулась не так давно. Горничные давали ей разные указания: от покупки продуктов до отправки писем. Она вместе с ней любила выпивать чай, обсуждая последние как городские сплетни, так и жизнь внутри школы. Но Марта ни разу не слышала, как её зовут. Боже, действительно ни разу! У неё было несколько прозвищ, но она решила пока называть её про себя блондинка или доставщица. Было не время исправлять свою грубость.

— Я надеюсь, у тебя найдётся достойное объяснение твоему похищению меня посреди ночи! Потому что я чертовски сильно устала за день, — твёрдо произнесла Марта и блондинка виновата закусила губу.

Услышав сдавленный крик, Марта забежала в комнату, стараясь как можно быстрее оценить ситуацию. Что ж, пока просто. Роды.

О нет! Не просто. Она ни разу не принимала самостоятельно роды! Она даже не участвовала в них!

Марта глубоко вздохнула, стараясь подавить панику.

— Добрый вечер. Я Марта Джонс. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам. — Несмотря на текущий год, мужчина и пожилая женщина рядом с ним молча ей кивнули. В это время не особо жаловали женщин на работе, доверяя всё мужчинам. Эти люди верили ей благодаря блондинке.

Что ж, неплохое начало.

Блондинка пододвинула к краю кровати небольшой столик, на котором лежали видимо инструменты. Доставщица протянула ей гель в (пластиковом?!) бутыльке и Марта выдавила его содержимое — антисептик с ароматом яблок? — себе на ладонь и растёрла руки. Она подняла белую ткань и увидела зажимы, акушерские щипцы, стопку квадратных листов марли, иголку, катушку с хирургической нитью (такое было в двадцатом веке?!). Марта посмотрела на прикроватную тумбу рядом с кроватью и увидела таз с водой, из которого шёл пар.

Женщина, которая скоро станет матерью, к радости Марты, полусидела, была болезненно бледна и часто дышала, иногда делая глубокие выдохи. За её спиной была гора подушек. Возле кровати уже образовалась гора смятых и мокрых простыней, скорей всего получившихся из-за отхода вод.

Малыш был готов появится на свет.

Марта сглотнула. Слышать о медицине начала двадцатого века было совсем одним делом, но видеть перед глазами всё в живую — совсем иным. Видя, как корчилась на кровати женщина, чью руку сжимал мужчина, видимо муж, с таким же озабоченным лицом, Марта села возле ногу роженицы и велела ей сомкнуть колени. Тазовые кости были напряжены и не расширялись, как это нужно было. Она тут же попросила блондинку дать какое угодно обезболивающее, озвучив ей список медикаментов. С ужасом, Марта поняла, что сейчас ей максимум повезёт достать хлороформ — сильное вещество, которое действует быстрее наркозных эфиров, но является наркотиком. Достать его было сложно и, если роженице действительно повезёт, у блондинки может оказаться такое вещество. Марта сглотнула и осмотрела комнату. Она наткнулась на тёмную стеклянную бутылку. Она не хотела думать о том, чтобы давать роженице алкоголь. К её радости, доставщица подошла к роженице и видимо дала ей какое-то лекарство. Марта сомневалась в медицинском образовании блондинки, но сама больше сосредоточилась на том, чтобы быть готовой принять роды в этих спартанских условиях. Она осмотрела комнату в поисках любого доступного способа обеззаразить руки вновь, как блондинка протянула ей пузырёк, белую ткань и вафельное полотенце. Марта встала и принялась подготавливаться к появлению на свет новой жизни.