Размяв затёкшие конечности, Тикондрус покинул комнату, за дверьми которой его встретил широкий зал с высокими потолками. Магические светильники левитировали вдоль стен, мерцая тёплым голубым светом. Вдоль стен были расставлены многочисленные стеллажи с книгами и витрины с древними артефактами. В середине комнаты раскинулось внушительных размеров дерево. Хотя оно было низеньким, его широкие кроны упирались в самый потолок, закрывая его и, как бы, образуя крышу, создавая атмосферу спокойствия и умиротворения. На ветвях этого странного дерева росли плоды — самые настоящие золотые яблоки, о которых волшебнику в детстве часто читали сказки. Уже было сорвав один из заветных плодов, Тикондрус вдруг остановился. Громкий, резкий, но совершенно негрубый голос заставил мага так и застыть в неудобной позе.
Голос принадлежал седобородому старцу, хотя бородка его и не была внушительных размеров. Седую голову укрывал неглубокий капюшон. Облачён старик был в длинную мантию зелёного цвета. К туго застёгнутому ремню были прикреплены многочисленные сумки, о содержимом которых Тикондрус мог лишь гадать. В руках он держал причудливый посох, оконечность которого была специально зазубрена для магического камня.
— Не стоит. Плоды этого древа не предназначены для смертных, — тихим, поучающим тоном произнёс старик.
Внемля голосу старца, юноша опустил руку.
— Более всего прочего, тебе, верно, хочется справиться о своём товарище? — старик жестом поманил юношу за собой.
Одна единственная дверь вела из этого зала. Вела она в комнату, где пришёл в сознание волшебник. Однако, вопреки его мнению, открыв дверь после старика, маг попал в покои, точно такие же, но в этот раз на кровати вместо самого Тикондруса лежал Тит. Друг спал беспокойным сном, ворочаясь и тяжело вздыхая. Кожа на его лице была неестественно бледной.
— Что с ним?! — требовательно спросил юноша.
— Твой друг в мире грёз, — успокоил Тикондруса старец. — Однако, это вовсе не означает, что он в безопасности. Его душа мечется, а тело пытается одолеть разум. Та волшба, которую использовал юноша, не проходит бесследно для неподготовленного мага. Физические увечья я исцелил, но душевные…боюсь, лишь ему самому дано справиться с этим.
— Ах, как удобно было бы знать, что уготовила нам судьба, — вздохнул старик. — Идём, приведём в порядок твоё сердце. Тит в безопасности. Здесь.
— Откуда вы знаете, как нас зовут? — поинтересовался Тикондрус.
— Идём. Выпьем чаю. Он поможет расслабить нервы и успокоить разум.
Выйдя через ту же дверь, юноша вновь оказался в широком зале. Странная причудливость этого места всё больше напрягала мага. Он уже начал косо смотреть на того, кто предстал пред ним под личиной мудрого старца.
Старик обернулся, мудрые его очи наткнулись на взгляд юных глаз, полных непонимания. Стоило старику махнуть рукой, как, словно из ниоткуда, появились два аккуратных стула и такой же столик, на котором уже стоял горячий чайник и две фарфоровые чашки.
— Кто вы? — аккуратно спросил Тикондрус.
— Я лишь старец, живущий в уединении.
— Даже великие колдуны прошлого не могли создавать вещи из ничего. Ещё это странное место, вы, знающий наши имена. Словом, вы неубедительны.
— Я опечален тем, что мои действия вызвали в вас смятение. Не хотелось мне того. Мои силы вовсе не мои, а, скорее, этого места. Что это за место? Кто знает? Во всяком случае я не могу дать ответа на этот вопрос. Оно было всегда, кажется, ещё до моего появления здесь. Однако соглашусь в одном — это поистине чудесное и полное загадок место.
— Здесь ведь не три комнаты, много больше? Какая-то магия пространственного перемещения, зацикленная на ту дверь? — указав пальцем на выход, спросил Тикондрус.
— Истинно так. В пытливости и знаниях вам не откажешь, молодой человек.
— Восхитительно! — подскочил юноша, чуть не уронив столик. — Но почему же вы не делитесь своими знаниями со всем миром? Вы бы смогли многим помочь!
— Увы. Я не могу покинуть этой башни. Могу лишь наблюдать за миром. Для меня важно, чтобы каждый внимательно проследил, какая была жизнь, какие нравы, какие люди и какими средствами в мирное время добыли и увеличили могущество рода людского средь прочих.
Беседа грозила затянуться, но юноша, словно громом поражённый, бросился в сторону двери. Тикондрус, разговорившись со странным волшебником, совсем позабыл о цели путешествия в гробницу. Скрижаль, что так и не успели взять герои.
— Нет нужды беспокоиться. Триптих ждёт тебя в аккуратно сложенной сумке с вещами, — словно прочитав мысли мага, ответил старец.
— Что? — не понял было сначала юноша.
— Артефакт, что вы подобрали в крипте…
— Да нет же. Вы сказали, что это триптих.
— Верно. Это не просто скрижаль. На каждой стороне этой глиняной дощечки выгравированы особые рунные заклинания, запечатывающие могущественные силы. Не ведаю, кто вас послал за сим артефактом, однако скажу одно: человек тот — не друг вам.
Услышанное сильно удивило Тикондруса. Аквилу точно нельзя было назвать тем, кто может использовать магию во зло. Этот тщедушный старичок собственной тени боялся. Постоянно твердил, что «они» следят за ним. Кто эти «они» не знал не только юноша, но и вообще все ученики и учителя академии. Однако, если слова Тита правдивы, то помочь разобраться должен глава ордена. Хотя это был скрытный человек, который предпочитал находиться в тени, тем не менее, молва о его благородных деяниях была широко известна простому люду.
— Мне нужно отправляться в столицу. Могу ли я оставить на ваше попечение своего друга и этот триптих?
— Прошу. Вы знаете, где выйти, — поклонился старик, указав рукой на дверь.
— И как я должен…
— Подумайте над тем, где хотите очутиться, и, кто знает, быть может у вас получится открыть нужную дверь.
Оставшись наедине со своими мыслями, старец усмехнулся, тяжело вздохнув. Взглядом, полных тяжёлых воспоминаний он смотрел на простую, с виду вещичку: три небольшие таблички, соединённые малюсенькой проволочкой.
— Значит, не послушал, — вздохнул старик.
Пробуждение было не из приятных. Хотя тело болело так, словно по нему пробежало стадо быков, Тит чувствовал себя на удивление бодро. Встав с кровати, юный маг бросил короткий взгляд на окружающую обстановку. Ничего примечательного ему подметить не удалось. Комната, как комната, похожая на ту, в которой жил сам волшебник. Внезапно, острая боль пронзила голову юноши.
Пробудившееся сознание любезно напомнило Титу о событиях, произошедших не так давно в прошлом. Пелена застелила взор мага, мешала ему видеть. Пред очами стоял лишь яркий, ослепительно-белый свет.
— Это было крайне опрометчиво с вашей стороны, — словно по щелчку пальцев, боль ушла, а зрение вернулось к Титу. Пред юношей стоял умудрённый жизнью старец, на руках которого, уменьшившись в размерах, калачиком свернулась Снежка. Однако, очень скоро возмущение захлестнуло разум юного мага. Слова старика вызвали негодование в сердце юноши. Как мог старец осуждать его, хотя даже не был там, не видел и не пережил того, что пережили они? Негодование мага постепенно перерастало в злобу, которая грозила вылиться на бедного старика, стоящего в дверях.
— Где…где мой друг?! — резко вскочил Тит.
— Он был здесь…ранее. Нужда заставила товарища покинуть сию обитель. Уходя, он попросил позаботиться о вас и о триптихе, что подобрали вы в той крипте.
— Откуда вы знаете? Неужели Тикондрус вам рассказал? — с недоверием вопрошал маг.
— Присядем? — пред людьми тот час же появились стулья и стол.
Дивное зрелище захватило разум Тита. Ещё никогда до того ему не приходилось видеть, чтобы кто-то вот так просто мог создать что-то из ничего.
—Вы же не обычный старец? — прищурился Тит.
— Увы, я просто старик, который пользуется силой этого места.
Юношу явно не устроил такой ответ. Разумеется, Тит не поверил ни одному слову старика. Слишком уж подозрительным он казался юному магу.
