– Ну, загляни туда.

Янатуйнен расстегнула молнию на рюкзаке и вынула пистолет.

– Погоди, – сказал Кейо и начал было подниматься на ноги, но Янатуйнен уже взялась за ручку.

Она распахнула дверь, сделала шаг назад и крепко ухватилась левой рукой за правую, поддерживая ее снизу. Она держала пистолет перед собой на вытянутых руках. В этом положении Янатуйнен и заметила того, кто находился на кухне. В ту же секунду ее представление о мире изменилось навсегда. Янатуйнен закричала. Попятилась и прицелилась в существо, которое сидело на корточках на кухонном столе.

Существо держало в руках большую кастрюлю и пило из нее. Янатуйнен отступала до тех пор, пока не уперлась в стену позади себя. При этом продолжала целиться в чудище, шерсть которого была грубой и черной, как если бы сама ночь превратилась в эластичные и курчавые волосы. Кейо подошел к Янатуйнен и встал перед ней с вытянутыми руками, повторяя: «Не стреляй». Чудище опустило кастрюлю и смотрело прямо на Янатуйнен. Его взгляд был жестким, а глаза сверкали. Как вращающиеся в открытом пламени мраморные шары. Пистолет существо не испугал. Возможно, оно было из числа тех, кого не берет пуля. Существо открыло винно-красный рот, влажный и мясистый. Во рту блестели зубы. Своей длинной рукой чудище снова подняло кастрюлю.

– Лучше убери ружье-то, – сказал Кейо.

– Что это? – спросила Янатуйнен, не опуская пистолета.

– Воблин.

– Что?

– Матерь божья. Он что же это, жрет мой суп?

Воблин уронил пустую кастрюльку на стол, откуда она скатилась на пол. Затем спокойно посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. Он глубоко втягивал в себя воздух, как сам будда или сильно перекормленный мопс. Потоки воздуха с шумом входили и выходили из его огромных ноздрей.

– Он порыбачить хочет, – сказал Кейо. – У меня уже сил нет с ним ходить.

– На рыбалку?

– Убери, наконец, свою пушку.

Янатуйнен опустила оружие. Воблин продолжал сидеть, уставившись на них.

– Удочки на лестнице за дверью на двор. Возьми ее. Лодка на берегу. Черная такая. Не торопись там.

Кейо подошел к кухонной двери, словно расположившееся в помещении существо, плод преданий и сказок, не представляло для них никакой опасности.

– Скажи-ка ему что-нибудь.

Янатуйнен подошла к Кейо. Их приближение нисколько не обеспокоило воблина. Напротив, он поглядывал на них с совершенно счастливым видом. К его шерсти пристали листья, земля и прочий лесной сор. Мусор покрывал и всю кухню, где воблин явно неплохо порезвился и великолепно провел время. Дверцы шкафов были распахнуты. Кастрюли, сковороды и сухие продукты вынуты и разбросаны как попало. Раковина была до краев заполнена макаронами.

– Эта девушка, госпожа полицейская, – Кейо строго посмотрел на воблина, – она сводит тебя на рыбалку.

Воблин словно очнулся.

– Не спешите, – сказала Янатуйнен.

Кейо кивнул воблину:

– Давай поднимайся!

И жестом изобразил, как удят рыбу. Воблин завизжал, спрыгнул на пол и рванул к ним, он оказался поразительно шустрым. Янатуйнен закричала и отскочила в сторону. Кейо лишь слегка отшатнулся, а воблин уже стоял перед ними, огромный и черный, по-звериному грозный. Затем он выскочил из кухни во двор и куда-то помчался.

Кейо поднял кастрюлю с пола, выругался и принялся за уборку.

– Он просто хочет на рыбалку… Сделай ему приятное. Дьявол, сожрал мой суп с сосисками… Только вчера сварил… Слушай, если он тебя схватит, просто пощекочи ему под мышкой. И разговаривай с ним. Он это любит.

Янатуйнен убрала пистолет в кобуру.

– Это не входит в мои обязанности.

– Порыбачь с ним немножко. У меня уже сил нет.

– Не пора ли ему обратно в лес?

– Ему там не нравится. Не знаешь разве, что воблины к людям тянутся?

– Мне об этом ничего не известно.

– Понятно.

– Не стоит ли его пристрелить?

– Глупости не говори.

– Это вредное животное.

– Бреши давай, ага.

Янатуйнен обвела рукой кухню. Кейо, сгребавший короткой шваброй остатки пищи и листья, оторвался от своего занятия и пробормотал:

– Пригласи Тервоненов в карты поиграть – и наутро будет такой же бардак.

– Но я не умею ловить рыбу.

Кейо посмотрел на Янатуйнен как на идиотку.

– Он научит.

Ночью Элина пережила все сызнова.

Во сне она опять проснулась от звона бьющегося стекла у себя в квартире на Юге. Встала и пошла в гостиную. Посреди комнаты стоял огромный журавль, проникший в квартиру через окно. Под крыльями у него были мужские руки, которыми он прижимал к себе телевизионную панель.

Сейчас совсем неудачное время, подумала Элина.

Она велела журавлю поставить телевизор на пол. Журавль сделал несколько шагов назад и повернул свою птичью голову. Его красные глаза сверкали огнем. Элина подошла к журавлю и вцепилась в телевизор. Журавль долбанул ее клювом в плечо. Элина отступила. Плечо пульсировало болью. Она схватила прислоненную к книжному шкафу палку от швабры, которую использовала для растяжки во время гимнастики, и приблизилась к противнику снова.

Взмахнула палкой, стараясь попасть журавлю по ногам. Птица проворно отпрыгнула в сторону и снова попыталась клюнуть Элину, целясь в голову. Элина увернулась. Когда она атаковала в следующий раз, журавль швырнул в нее телевизор. Элина инстинктивно прикрылась правой ногой. Телевизор угодил ей по большому пальцу и грохнулся на пол. Журавль расправил крылья, дважды взмахнул ими и поднялся в воздух. Теперь он был над Элиной и снова ударил ее своим клювом. Элина стукнула его палкой по клюву. Журавль тоже совершил выпад. Элине удалось левой рукой схватить птицу за клюв. Она бросила палку, вцепилась в клюв уже обеими руками и швырнула противника на пол. Затем вскочила на журавля. Коленями прижала его руки к полу. Теперь Элина держала птицу за клюв, а та била ее ногами по спине. У журавля оказались исключительно острые когти. Элина придавила клюв к полу. Красный журавлиный глаз смотрел на нее не мигая. Элина отняла правую руку от клюва и нащупала ею птичий живот. Она искала место, где он был разрезан и потом снова сшит. Найдя шов, Элина запустила палец между стежками и ослабила их, расширив отверстие. Наконец ей удалось засунуть всю руку внутрь птицы. Она разгребала древесные опилки. Пальцы в конце концов наткнулись на что-то твердое. Это было сердце, и Элина вытянула его наружу. Огонь в глазу журавля померк, и птица обмякла. Тяжело дыша, Элина навалилась на него. Разжала кулак. В нем лежал маленький кусочек ржаного хлеба.

Она села в кровати, с трудом переводя дыхание. Постепенно девушка осознала, что находится в Вуопио.

Поднялась и прошла на кухню короткими старушечьими шажками. Казалось, ее внутренности стали жидкими.

Элина знала, что это второе предупреждение.

На кухне она проглотила таблетку обезболивающего и запила ее водой. Села за стол ждать, пока утихнет боль.

Но боль не утихала. Элина смотрела в окно, выходившее во двор, где был такой же хаос, как и в ее душе. Ветки разбросаны по газону. Повсюду валялись сорванные листья и обломанные стебли растений. Двор был полон птиц, которые удивлялись и радовались тому, что пережили эту ночь.

– Я остановлюсь, только когда лишусь рук и ног, – сказала она вслух. – И даже это меня не остановит.

Она встала. Жидкие внутренности пришли в движение.

– Уже, черт возьми.

Элина вынула из шкафа кастрюлю. Налила в нее воды, поставила на плиту и зажгла горелку. Взглянула на стрелки часов на стене, чтобы убедиться, что одолженные у Совы часы идут правильно. Достала из ящика прикроватной тумбочки мамины дневники, четыре записные книжки с кожаными корешками, и стала читать их, усевшись за стол. В книжках было мало сведений о водяном. В основном говорилось, что с водяным лучше не связываться.

Она посмотрела на улицу и задумалась. Вспомнила старую историю про водяного, как тот сидел на причале, потрясал игральными костями в горсти и громко зазывал проходивших мимо поиграть с ним.