«Через НФС тогда работали все, – вспоминает топ-менеджер крупного производителя водки, в те годы работавший в компании, занимавшейся импортом спиртного. – При этом, если оформлять „по-белому“, то есть со всеми накладными, бухгалтерскими документами и прочим, то пошлина составляла 50 % от таможенных платежей, действовавших до этого. Так работали, например, законопослушные западные компании с репутацией. Но основной объем шел „в черную“ – вообще без бумаг, за 20 % от суммы пошлины. Акцизные марки надо было получать у измайловских бандитов».

От измайловской братвы деятельность НФС контролировал 24-летний Павел Задорин – племянник авторитетного, как тогда было принято писать, бизнесмена Льва Черепова, по кличке Череп. Как рассказывал гендиректор НФС Борис Федоров, Черепов – двоюродный брат братьев Черных – отвечал в группировке за непосредственное общение с Тарпищевым, у которого якобы бывал каждый день.[1]

В Петербурге, через порт которого и шли поставки водки по линии НФС, Задорин зарегистрировал две фирмы, «Вип Риэлти» и «Эс Джи Эс», где его партнером был молодой бизнесмен Игорь Чуян. Спустя полтора десятилетия Чуян станет главой Росалкогольрегулирования и крупнейшим в истории торговцем левой водкой. Запомним его. Эта масштабная личность еще не раз появится на страницах книги. [2]

Сам Задорин после краха НФС вместе со своим братом Валерием создаст торговый дом «Арома», ставший крупнейшим импортером молдавских вин в Россию, а вслед за ним – сеть магазинов «Ароматный мир», работающую до сих пор. Останется в этой семье и место спорту: невестка Валерия Задорина Анастасия основала компанию Za Sport. С 2018 года это официальный экипировщик Олимпийской сборной России.

В начале 1994 года нью-йоркская полиция выследила и арестовала создателя героиновой схемы и совладельца компании M&S Бориса Найфельда. Оставшись без старшего партнера, Рикардо Фанчини вспомнил про своего давнего нью-йоркского приятеля Якова Тилипмана, компания которого – «Бенитекс» – на тот момент уже вовсю торговала через НФС, став одним из его крупнейших партнеров.

Фанчини вместе с Тилипманом создает в Антверпене новую компанию – Trading Unlimited, чья бизнес-концепция отличалась от схемы «Русской Америки». Вместо десятков ноунейм-брендов алкоголя Фанчини предложил сделать ставку на один и вложиться в его маркетинг. Проведя ревизию водок из портфеля компании, он остановил выбор на «Кремлевской». К делу подошли серьезно: за дизайн водки Kremlyovskaya De Luxe взялась лондонская дизайнерская фирма Clusens. Розлив отдали известному в Бельгии производителю аквавита Smeets, а рекламные ролики заказали крупному английскому маркетинговому агентству Young & Rubicam.

В 1994 году, когда поставки обновленной «Кремлевской» в Россию еще даже не начались, эфир российских телеканалов заполонила реклама новой водки: махнув стопку «Кремлевки», советский секс-символ Ивар Калныньш побеждал коварного главу мафии в исполнении Семена Фарады. «Кремлевская – закаляет характер», – гласил слоган новой водки, уже через месяц хлынувшей в Россию. Фанчини и Гаспар остались на хозяйстве в Антверпене, Тилипман отправился на родину, где «Бенитекс» открыл офис в индустриальном лабиринте складов на 5-й Магистральной улице.

Параллельно с этим компаньон Тилипмана по «Русской Америке» Марк Нудель начал поставлять в Россию водку под брендом «Белый орел», также сопровождая запуск агрессивной рекламой. Ролики для «Белого орла» делал молодой режиссер Юрий Грымов.

Успех «Кремлевской» в 1994–1995 годах был феноменальным. Еще вчера никому не известная водка стала номером один в России и одной из наиболее продаваемых водок во всем мире. За неполный год было продано 36 миллионов литров «Кремлевки». Водка была спонсором любимого теннисного турнира Ельцина – Кубка Кремля, а также международного Кубка Дэвиса. В том же году логотип бельгийской водки появился на болидах команды Formula 1 Jordan Peugeot, которыми управляли Рубенс Барикелло и Эдди Ирвайн. «Бенитекс» подписал эксклюзивные контракты с главными клубными площадками Москвы середины 1990-х: «Арлекино» и «Титаником».

В начале 1995 года Фанчини, к тому времени переименовавший Trading Unlimited в Kremlyovskaya Group, приобрел за 20 миллионов долларов роскошную яхту Kremlyovskaya Princess, на которой проходили гламурные вечеринки на Лазурном Берегу. Поговаривали, что свое имя яхта получила в честь дочери Ельцина Татьяны Юмашевой.

1995 год стал пиковым в истории «Кремлевской»: мировые продажи достигли 45 миллионов литров, а оборот компании – почти 200 миллионов долларов. В международном рейтинге крепкого спиртного Kremlyovskaya de Luxe вышла на четвертое место по объемам продаж, обогнав шведов из Absolut.

Однако новый 1996 год обернулся для владельцев «Кремлевской» катастрофой. Неприятности у них начались еще в конце 1995-го: в бельгийской прессе появились публикации о том, что зарегистрированная в Антверпене Kremlyovskaya Group связана с международной оргпреступностью и через поставки водки отмываются деньги, заработанные на поставках наркотиков в США. Расследования не прошли незамеченными: контракт с «Кремлевской» разорвала Jordan Peugeot, а бельгийская полиция начала проверку и даже обратилась за помощью к коллегам из ФБР.

Другой удар пришел из России. Деятельность НФС стала предметом жестких дискуссий в правительстве и Госдуме. Тарпищев к тому времени уже не имел формального отношения к деятельности фонда. В 1994 году он был назначен главой Госкомспорта и передал операционное управление фондом своему заму – молодому банкиру Борису Федорову. При Федорове деньги из фонда стали исчезать. Формально они вкладывались в различные активы: недвижимость, санатории, даже завод по огранке алмазов. Но большая часть уходила компаниям-однодневкам, исчезавшим вместе с деньгами.

Спортсменам доставались копейки, разве что теннисный Кубок Кремля и футбольный Кубок Содружества стабильно финансировались за счет НФС. Глава Олимпийского комитета России Виталий Смирнов жаловался, что НФС обещал выделить для подготовки спортсменов 540 миллионов долларов, но до ОКР дошли лишь 20 миллионов.

Главным противником льгот НФС на беспошлинный ввоз алкоголя был первый вице-премьер правительства Анатолий Чубайс, курировавший финансовый блок. В конце 1995 года ему удалось продавить решение, лишившее спортсменов этих привилегий. Его противники утверждали, что Чубайс тем самым выполнял пожелание транснациональных табачных компаний, мечтавших выйти на российский рынок. Табачники обещали инвестировать в строительство крупных заводов в России, что, к слову, действительно вскоре произошло.

Импорт водки потерял смысл: по новым законам за каждую поллитровку «Кремлевки» теперь надо было заплатить таможне четыре с половиной доллара, при том что до этого столько же составляла ее отпускная цена со склада Тилипмана на 5-й Магистральной. Правда, как говорят ветераны алкорынка, водку еще полгода продолжали возить по прежней льготной схеме, оформляя договор поставки задним числом.

Рикардо Фанчини все же пытался спасти свой русский бизнес. Розлив «Кремлевской» запустили на ликеро-водочном заводе во Владимире, Фанчини с Федоровым создали очередную компанию, в которую планировали вложить 45 миллионов долларов. Но это уже была агония.

Борису Федорову откровенно не повезло оказаться в начале 1996 года сразу меж двух огней. Летом в России должны были пройти президентские выборы. Рейтинг Ельцина едва возвышался над нулем, впереди маячил коммунистический реванш. В окружении Ельцина возникли два центра силы. Одним была группа, в которую вошли глава Службы безопасности президента Александр Коржаков, вице-премьер Олег Сосковец, глава ФСБ Михаил Барсуков и примкнувший к ним министр спорта Шамиль Тарпищев. Им противостояла группа, сплотившаяся вокруг бизнесмена Бориса Березовского, который привлек на свою сторону дочь президента Татьяну Юмашеву, Чубайса и представителей крупного бизнеса – тех, кого позже станут называть олигархами.