— Если ты будешь действовать так, как рассказывал, то максимум что тебя ждет — это пожизненный бан. — твердо чеканил слова Логинов старший. — Не выходи за рамки, сын. — повторял отец.

— Да, пап. — Айзек уже накинул халат и отправился в свою комнату, по пути извинившись перед мамой жестом по-корейски, на что она лишь улыбнулась и махнула рукой.

— Я тебя как никто понимаю. — продолжал Абрам.

— Ты не рассказывал.

— Это не то, о чем можно вот так просто рассказать. — голос отца затухал. — Мне пора работать, захожу в глухую часть здания.

— Может, сегодня вечером расскажешь?

Ответа не последовало, связь оборвалась. В духе Логинова старшего. Сын гордился тем, что не унаследовал этой дурацкой привычки. Не менее же гордился тем, что все-таки у них с отцом есть что-то общее в виртуальных пространствах — их обоих затягивает. Неумолимо, безжалостно и без остатка. Реальность тускнеет, ослабевает, создается ощущение, что настоящий мир там, а вовсе не здесь. Отец упомянул мельком о своих опасениях перед запуском демо версии, предостерегал. Тщетно.

Айзек начал уверенно, смело. После разминки в маленькой локации, подаренной отцом на день рождения, он уже знал, что хочет получить от пробника этого диковинного продукта игропрома. Мелкие задания, охота на зверей, такая необычная, но такая захватывающая стрельба из лука на бегу совсем не похожая на поведение оружия в реальности, манящая. Его звал дух авантюризма, исследование чащоб и горных перевалов, песни с лесными духами, новые города и страны.

Но все закончилось на первой же неделе. Он встретил её в таверне. Дочь десятника стражи подрабатывала уборщицей. Ему, Айзеку, за небольшую плату и парочку пустячковых заданий от хозяина заведения позволили оставаться после закрытия. Он изучал характеристики, многое просчитывал, осваивал непростую математику игры. Уединение, полутьма, вкусная еда и питьё благодатно влияли на его концентрацию, что позволяло лишний часок-другой продержаться в игре. Все планы рухнули, когда Юлия запела.

Айзек уже обыденно соотносил показатели характеристик с возможностями боя с самыми разными противниками, как вдруг услышал тихое пение. Голос словно шел откуда-то сверху, легко звенел, трепетал на высоких нотах и тут же падал в нежный полушепот. Он так и не понял слов той песни. Девушка стояла в дальнем углу обняв метлу и смотрела на маленький пляшущий огонек догорающей свечи на одном из столов.

Он вспомнил Юлию. Она, на его взгляд, являлась хоть и довольно таки симпатичным НПС, но давала субъективно очень простые задания на одной улице. Возможность выполнять её квесты Айзек отмел сразу, так как нуждался в чем-то более динамичном. «Она просила помочь достать ведро из колодца, починить метлу, помочь донести продукты. Простые поручения за симпатичной оболочкой направляют новичков. Классика» — думал тогда парнишка.

Он подошел к ней, как завороженный, хотел что-то сказать, спросить нет ли у нее сейчас заданий, когда она свободна и не против ли сходить куда-нибудь. Не вышло даже представиться. Он стоял в метре от нее и слушал, а сердце колотилось в конвульсии, не давая нормально дышать. Юлия заметила его, замолчала, слегка улыбнулась и скрылась за шторкой на кухне. Айзек простоял так еще черт знает сколько, прежде чем разлогиниться.

На следующий день он выполнил все её задания, получил немного репутации, дюжину восхитительных улыбок и… свидание. Они гуляли вокруг деревни, она много спрашивала его откуда он, на что Айзек как мог отвечал уклончиво. Девушка оказалась ну очень болтливой, всё чирикала о своем отце, глупых старших братьях и о мечте стать странствующим бардом.

Он кичился меткой стрельбой, бесшумным бегом в траве, познаниями в математике, кои были для Юлии чем-то совсем уж диковинным, но она, о чудо, слушала парнишку с упоением. Айзек на самом деле не знал, как себя вести с девушками. Часто терялся, не находя тем, которые, как ему казалось, могли бы больше заинтересовать и разговорить пассию. Запинался или произносил слова с глупыми и смешными ошибками, чем вызывал милый щебечущий смех девушки. Она частенько тепло называла его «глупый Айзек».

Заданий она больше не давала, но стала охотно вечерами после работы гулять два-три часа с Айзеком. Все время, что не уходило на учебу и сон, парень старался проводить в «Достичь горизонта». Он носился как сумасшедший по самым разным мелким заданиям, чтобы расти как лучник, становиться сильнее, но всегда иметь возможность рвануть к Юлии. Что-то древнее, если не сказать животное твердило ему «ты должен быть способен защитить её». От кого или чего он должен защищать Юлию Айзек не понимал, зато четко знал, что это правильно.

После каждой сессии Айзек обдумывал все их диалоги, вел записи о том, что ей нравится и не нравится, составлял схемы будущих разговоров и планы встреч, все для того, чтобы она низа что не потеряла к нему интерес. С другой стороны, он прекрасно понимал, что это ИИ, программа, и нужно быть осторожнее, мягче, проще. Не дай бог, как любил выражаться его друг детства Артем, произойдет сбой, и система её обнулит. В такие моменты Айзек терял над собой контроль и хотел курить, как отец. «Чертова генетика» — сокрушался он.

Парень восхищался ей. Искренне не понимал порой, что она в нем нашла. Возвращался к мыслям о ИИ, о том, что это всего лишь алгоритм, пусть и прокаченный Биотек до запредельного уровня реализма, что любовь к синтетику — это нечто противоестественное или, скорее, противонравственное. В периоды таких дум Айзек терял себя, ходил из угла в угол своей комнаты, трогал разные предметы, без какой-либо цели, бурчал вслух большую часть того, что происходило у него в голове. Со стороны парень казался окончательно спятившим. Как итог — он каждый раз убеждал себя, что просто сошел с ума и раз уж так, то стоит насладиться собственным безумием по полной, и снова нырял к Юлии.

Все когда-нибудь заканчивается — учеба в школе, странные подростковые увлечения, тяга к познанию нового, любовь, жизнь. Что-то раньше, что-то почти никогда. За неделю до конца работы демоверсии «Достичь горизонта» Айзек осознал страшную для себя вещь — Юлия, как и все НПС, как и весь этот гребаный виртуальный мир обнулится, сотрется, уйдет в небытие. В тот день он был в панике от этого неожиданного осознания и даже не залогинился, чтобы снова увидеться с девушкой. Парень пытался влезть в код игры, искал пути подключиться к основным информационным шинам Биотек, лишь бы раздобыть алгоритм любимой. Да, именно в тот день он понял, что любит Юлию. Удивительно, как всего лишь одна возможность навсегда потерять свою любовь меняет человека, придает ему сил и дерзости, вместе с тем тихонько, почти незаметно, разрушая.

Логинов старший, зная пристрастия сына ко всякого рода хакерским проделкам, боялся, что маленький засранец когда-нибудь может перейти черту, по сему потрудился несколько лет назад установить особые отслеживающие программы в абсолютно каждое электронное устройство в их доме. Исключением не стали так же все места в городе, где сын мог тайком выйти в сеть. Конечно же Абрам сразу же узнал о подозрительной активности Айзека и сам поспешил к нему на разговор.

Логинов младший не стал юлить и сбивчиво, но вполне доходчиво, объяснил отцу, что происходит. Попросил помощи. Абрам удивился, но тут же дал обещание добыть необходимую информацию для сына, и слово свое сдержал. Айзек не сомневался, но все равно очень нервничал все эти дни.

Парень на следующий день с тяжелым сердцем и мокрыми глазами (хоть в VR и нельзя плакать по-настоящему) рассказал Юлии о своем якобы отбытии, о невозможности это изменить и своём желании побыть вместе еще немного. Тогда необходимо было сказать о своих чувствах, быть искренним, но он не смог. Вышло отчасти даже сухо. Девушку не устроил такой поворот событий, и она обиделась, требовала все объяснить, просила взять с собой.

Айзек в отчаянии повторял снова и снова одно и тоже. Не мог иначе, не умел. Молодые договорились встречаться только поздними вечерами у окна дома Юлии. Она не могла его видеть. Очевидно, хотела, но более не могла. Постой кто-нибудь рядом с ними в одну из таких встреч, он незамедлительно бы ощутил невыносимою боль и пустоту.