– Ну что, поклеили обои? – спросила мама, когда я на следующий день вернулся домой.

– Дед не захотел, – сказал я.

– Я же говорил, – сказал папа маме.

– Ну а что мне, все бросить и в свой единственный выходной… – стала говорить мама.

– У тебя половина недели выходных, – выговорил папа четко.

– Нет, это ты все дни дома сидишь!

– Я дома работаю!

– Ох, скажите, пожалуйста! – воскликнула мама.

– А когда жил Николай Второй? – быстро спросил я, видя, что они начинают ссориться. Я думал, что смогу их отвлечь.

– Что? При чем здесь!? – крикнул на меня папа.

– Ты где это брюки вымазал? – крикнула мама.

А я, и правда, поиграл немного в футбол с пацанами, прежде чем идти домой.

– Это я в футбол чуть-чуть… – честно сказал я.

– Кто тебе разрешал? Ты стал неуправляем!

В результате у мамы разболелась голова, и меня отправили в аптеку.

Я зажал деньги в кулаке и стоял на перекрестке, дожидаясь, когда зажжется зеленый сигнал светофора. Все было как-то все равно. Вообще.

В аптеке было пусто и светло от белых прилавков.

– Дайте мне что-нибудь от болезни Крейцфельда – Якобса, – сказал я, высыпав горсть монет.

– Что?! – уставилась на меня аптекарша.

– Да все равно. Что у вас есть.

– Мальчик, кто тебя послал за лекарством?

– Никто, – сказал я, – у нас в детском доме было обследование, я слышал, как они сказали, что у меня болезнь Крейцфельда – Якобса.

– Как!?

Я пожал плечами и улыбнулся. Аптекарша оглядела меня, задержавшись взглядом на выпачканных брюках.

– Завтра нас отправляют в больницу, но я хотел уже сегодня купить что-нибудь, чтобы быстрее поправиться, – сказал я.

– А сколько вас заболело?

– Да всего трое, – ответил я. – Это ерунда, не то что зимой, когда у нас все гриппом болели.

Я снова посмотрел на деньги, высыпанные горстью на блюдечко в полукруглом окошке.

Аптекарша пождала губы.

– В нашей аптеке нет такого лекарства, – сказал она.

– Ну, ничего, – сказал я, – тогда дайте что-нибудь от головы, ужасно болит по ночам.

Аптекарша дала мне красную коробочку с таблетками. Я сунул ее в карман.

– Подожди, – сказала она, – вот возьми еще, – протянула мне клубничные леденцы.

– Спасибо, у меня больше денег нет, – сказал я.

– Бери, бери, – ответила она.

– Я стану спортсменом, – сказал я аптекарше на прощанье. А она только смотрела не отрываясь, как я шел к двери.

Я вышел из аптеки и положил в рот два леденца. Светофор опять горел красным. Я улыбнулся. У папы есть диск с сериалом про врачей, я оттуда много слов запомнил.

А это было самое легкое, потому что у нас в классе учится Борька Крейцфельд, страшный драчун, кстати.

Я читаю две книги одновременно! Не знаю, есть ли второй такой человек в мире. Раньше я читал редко, может быть, одну в год, а еще раньше мне читали сказки родители. А сейчас я читаю сам две одновременно. Папа с мамой думают, не заболел ли я? Это шутка, так всегда говорят, когда кто-то делает что-то необыкновенное. Я чувствую, что я и сам стал немного необыкновенным. Недаром всегда подозревал, что у меня должны быть сверхспособности. Вот они, похоже, и открылись. Одна книжка про шахматы, чтобы выиграть у деда золотую монету. А вторая – а это секрет. Она техническая или научная, ну, в общем, не детская. Ее читать сложно, но я надеюсь, что она изменит мою жизнь и мое имя станет известно каждому школьнику.

Я нашел ее случайно. Проходил мимо одного дома. А это была библиотека, и оттуда выбросили целую гору книг на улицу. «Наверное, решили новеньких купить вместо этого старья», – подумал я. Потом вечером по телику говорили, что эти книги просто увезли на свалку, а в здании вместо библиотеки теперь будет, ну, вот только я забыл, что там будет теперь. Так решили депутаты. Слово «депутаты» я тоже хорошо знаю, мой папа с ними часто встречается и пишет про них хорошие статьи. И вот я просто так, от нечего делать, подошел и стал разглядывать эту кучу. Взял одну книгу. Она была раскрыта на странной картинке. Какие-то лучи, трубы, облака и два человека внизу, но все как-то очень плохо нарисовано, так что ничего толком не ясно. И непонятная подпись «гравюра XVII века». Начало у книги было оторвано и конец тоже. Короче, вы не поверите, какие они дураки, что выкинули эту книгу! Я поглядел и понял, что там написано, как сделать вечный двигатель. Сначала я не понял, зачем его делать самому, если можно купить. А потом начал врубаться. Оказывается, их не продают нигде. А они очень ценные, потому что работают без бензина и вообще без ничего. Ну, что б вы хоть немного поняли, скажу, что на один такой двигатель можно спокойно выменять новенький «Феррари», а если чуток приборзеть, то даже два. Я там полистал бегло – смотрю, детали несложные, у нас такого хлама в гараже и на даче полно. Всякие шестеренки, гирьки, колеса со спицами, как от велика… Я сунул книгу под куртку, принес домой и спрятал у себя в столе.

Больше всего я боялся, что не пойму эту книгу и мне придется спрашивать про все непонятное у папы. Он вообще любит отвечать на мои вопросы. Даже когда работает над какой-нибудь статьей, с удовольствием отвлекается и подробно мне рассказывает, как это было, например, когда я его спросил, что такое таблица Пифагора, в смысле, почему так называется таблица умножения. Папа рассказал мне все про этого Пифагора, как он жил в древности, какие открытия сделал и как потом от горя уморил себя голодом. И потом, как мне показалось, папа даже с неохотой вернулся к своей статье. А я подумал про себя: «Да, таблица умножения еще никого не сделала счастливым».

Но сейчас мне спрашивать не хотелось, мне хотелось сделать сюрприз. Представляете. Захожу я однажды домой и улыбаюсь так загадочно. А меня спрашивают: «Славка, ты чего улыбаешься? Небось набедокурил что-нибудь?» А я говорю: «Пап, тебе там один депутат „Феррари“ подогнал в подарок». Папа смеется и говорит: «Славка, не валяй дурака…» А я говорю: «Ну, не веришь – сам посмотри». И он злится, но выходит со мной на улицу посмотреть. А там сверкает новенький «Феррари». Папа удивляется: «Что это такое?!» А я делаю такое лицо обычное и говорю: «Да, так… Ничего. Выменял вот на вечный двигатель». Тут начинаются охи, ахи, дескать, Славка, да как ты сумел, как ты это сам все понял и смастерил!? А я говорю: «А чё тут? По книжке разобрался…» И тут вообще я не знаю, что начинается. Но что-то очень хорошее. Даже такое хорошее, какого никогда еще со мной не было. Я бросаю школу, потому что это теперь уже не нужно, и вечно собираю вечные двигатели, пока мне не надоест. А надоест мне, когда у меня появятся все вещи, которые я хочу. Конечно, пару-тройку вечных двигателей я соберу на подарок, например, тете Зое, потому что она подарила мне приставку Play Station, которую папа с мамой не хотели мне покупать. Деду вечный двигатель не нужен, он все новое ругает. Я бы подарил Светке Однолько в благодарность за ежа, но она уехала.

В общем, я решил, что каждый день буду читать один час книгу по шахматам и два часа про вечный двигатель. Но вместо этого два дня подряд читал только про вечный двигатель и прочел ее всю. Ну, до того места, где страницы оборваны. И тут я испугался, что, наверное, кто-то нарочно вырвал эти страницы и уже сделал этот perpetuum mobile – так это по науке называется. Но тогда бы про это передавали по телику. Я смотрел телик весь день и немного успокоился. Пока тихо.

И вот что интересно – пока я читал книгу, мне было «ни черта не понятно», как говорит папа, за что его всегда ругает мама. А когда прочел – все стало понятно. Просто надо, чтобы все время крутилось колесо и не останавливалось. Я даже удивился, зачем вообще было писать такую длинную книгу, если все так просто. Там было, конечно, много всяких рассуждений, например, про внешние источники энергии и всякие начала термодинамики. Но я это пропускал. Я знаю, книжки полагается писать так, чтобы обязательно было скучно, поэтому в них вставляют всякие описания природы. Я всегда тоже их пропускаю, когда нас в школе читать заставляют. Да и зачем мне всякие начала этой термодинамики, когда самое важное – конец, результат. Конец – делу венец. Вот поэтому у этой книжки и не было конца. Таинственно пропал. Меня это больше всего беспокоило, потому что вечный двигатель я планировал собрать только к концу недели. Я мог бы и раньше. Но знал, что не уговорю родителей поехать на дачу до субботы. А ну как до субботы объявится тот, кто вырвал последние страницы? Это меня тревожило, и, чтобы успокоиться, я начал решать шахматные задачи из дедовской книжки. Сначала я путался во всех этих словах и особенно в цифрах, которые обозначают ходы фигур, но потом привык. Отец ходил на цыпочках и шикал на маму, когда она звала меня ужинать. «То ли еще будет, когда я в субботу построю вечный двигатель», – думал я, ликуя!