– Вижу, вы задумались. – По дороге к садовому навесу меня нагоняет Патриция.

– Доброе утро, Патриция. Как спалось?

– Хорошо, спасибо. Давно мне не удавалось так выспаться. Вы видели Келли? Она сегодня утром тоже в хорошем настроении. Полагаю, вчера она удачно позанималась с Тейлором.

– Как я рада! Это большое облегчение. По словам Сеаны, в таких заведениях, как это, людей по многим причинам влечет друг к другу. Любовь к музыке – отличный повод. Остается надеяться, что рано или поздно они для нас сыграют.

Патриция складывает губы трубочкой:

– Жду не дождусь!

Для меня по-прежнему загадка, что именно сможет приобрести от недели пребывания здесь Патриция. Пока что она не общается ни с кем, кроме меня, разве что нежно носится с Келли.

– Что у вас в плане на сегодня? – интересуюсь я.

– Думаю примкнуть днем к группе Сеаны. Она будет показывать, как обрезать побеги. Мне это полезно, хотя садик у меня почти сплошь трава, грядок всего две. Деревьев ни одного, зато парочка вьющихся растений и большая коллекция розовых кустов. За розы я даже брала призы.

Мне почему-то кажется, что ей не удается расслабиться и насладиться происходящим. Меня это печалит. Участию она предпочитает наблюдение со стороны.

– Я обратила внимание, что на урок гончарного искусства Одиль сегодня днем никто не записался. Если бы не желание рисовать, я бы туда сходила, хотя сегодня только мой второй день, и я не хочу, чтобы Нико решил, что я сразу сдалась.

Она понимает мой намек.

– Надо же, я и не заметила. Сходить туда, что ли?

– Потолкуйте с ней за обедом, узнайте, что будет на первом уроке.

– Спасибо, я так и сделаю.

Вскоре к нам присоединяется Келли и еще трое. В это утро Сеана ведет нас на прополку огорода. Грядкам с овощами не видно конца, уже тепло, работа обещает быть жаркой.

Вокруг нас жужжат пчелы, распевают птицы; лето – полное забот время для всех крохотных созданий.

– Нелишне напомнить о необходимости частых перерывов в тени, – говорит Сеана. – Я принесу с кухни ящик со льдом и бутылками воды, чтобы они все время были у вас под рукой.

У всех полющих веселое настроение, они уже переговариваются между собой. Думаю, дело в появлении двух новых лиц. Чтобы все начали общаться, хватает одного балагура, создающего атмосферу товарищества. Я еще не беседовала с Джоном, но, как я погляжу, у него врожденное чувство юмора. Я радуюсь, слыша смех.

Когда я возвращаюсь на кухню, у меня звонит телефон. Я пытаюсь понять, кто звонит, но на таком солнце трудно что-то разглядеть на экране.

– Алло!

– Это я, Ферн. Боже, как же хорошо слышать твой голос!

Я останавливаюсь, в животе опять резь.

– Эйден! Я тоже рада, милый.

– Мы в городе, запасаемся всем необходимым. Наконец-то приличная связь. Я просто хотел… Я не перестаю думать о тебе.

Он очень далеко, в тысячах миль от меня. Даже не зная толком, что сказать мне, он решил позвонить.

– Я беспокоюсь… – Зря я это сказала.

– Все в порядке. Даже удивительно, как тут весело! У меня на глазах люди сходят с ума, стоит только найти переливающийся кусочек породы…

Начало вышло не очень, но он быстро нащупал тему для разговора.

– С тобой все еще те люди? Это хоть не подземная выработка? – Опять я дала маху.

– Нет. Мне доверили бульдозер, я обнажаю его отвалом породу на склоне. Мы уже наткнулись на первую жилу.

Я облегченно закрываю глаза. Хорошо хоть то, что он не лезет в грозящий обвалом подземный забой.

Он сказал «мы».

– Судя по твоему голосу, тебе все нравится. Есть планы податься куда-нибудь еще?

– Пока что не знаю, детка. Сейчас мне пора бежать. Просто хотел убедиться, что ты в порядке. Как прошел твой первый урок живописи?

– Зажигательно! Здесь тоже весело. – Мне очень хочется звучать жизнерадостно и ни в коем случае его не осуждать. Только бы не оттолкнуть его своей озабоченностью! – Здесь все чудесно устроено, в первой группе очень дружелюбные гости.

– Как там дома, все здоровы?

Выходит, он ни с кем еще не связывался.

– Да. Мама и папа в порядке. Мама делится со мной по электронке всякими сплетнями, ну, ты ее знаешь. Они переделывают свой сад, работы полно, хотя и старый вариант был неплох. Зато они нашли себе занятие. Звонил Оуэн, он разговаривал с Ханной и говорит, что у нее все нормально.

– Как я погляжу, она нас еще не простила.

– Да, не до конца.

НАС? ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЭТОТ НЕСЕШЬ ТЫ, ЭЙДЕН, А НЕ Я.

– Сам-то ты как? Здоров? В безопасности? – Опять я за свое! Никак не спрячу свою тревогу, он сразу поймет это по моему тону.

– Все отлично. Пришли мне фотографии, я тоже пришлю тебе свои. Жаль, скоро уедет мой лифт и связь прервется.

– Обязательно пришлю, обещаю. Люблю тебя.

Я слышу еще какие-то голоса, его слов уже не разобрать. Женский голос зовет его по имени.

– И я тебя…

Связь прерывается. Я тяжело вздыхаю. Когда у тебя кризис, тебя на каждом углу подстерегает соблазн. Знаю, Эйден спал с кем-то до меня, но у меня он первый и единственный.

Только услышав голос Нико, я спохватываюсь, что он подходит ко мне.

– Проблемы? – озабоченно спрашивает он и изучает мое лицо.

Я силюсь превратить свой встревоженный вид в улыбку, но получается из рук вон плохо.

– Нет, просто семейный разговор. Разные часовые пояса, это мешает.

Он сочувственно смотрит на меня.

– Я пришел попросить прощения за вчерашний вечер. Если я что-то натворил, то…

– Все хорошо, не надо ничего объяснять. Я просто была рада помочь.

Он смущенно и рассеянно роет носком кроссовки дерн.

– Вчера была годовщина смерти моего отца. Похоже, даже лежа в могиле, он не дает мне покоя. Не надо, конечно, слишком часто оглядываться в прошлое, но оно умеет застигать врасплох. Я ценю ваше благоразумие, Ферн, очень ценю.

Сказав это, он разворачивается и уходит решительным шагом в направлении студии живописи.

Обед проходит в молчании. Марго приготовила для всех коробочки с ланчем и убежала. Похоже, она не вернется до вечера, потому что вчера отработала полный день. Жаль, я не попала на ее урок по приготовлению круассанов, хотя те, кто на нем присутствовал, сказали, что у нее все получается удивительно легко. На следующей неделе постараюсь не пропустить.

– Не возражаете, если я к вам подсяду?

Я поднимаю голову и щурюсь. Из-за солнца над головой Келли сияет нимб. Я с улыбкой киваю.

– Конечно. Я вышла прочесть длинное письмо и отправить мужу фотографии. Все, готово. Мать держит меня в курсе всех последних домашних новостей, ни одной не пропускает. – Я не скрываю, что это меня забавляет. – Мать есть мать, я очень ее люблю.

– Наверное, вы по всем им скучаете. Приезд сюда должен быть для вас большой переменой в жизни.

Я сажусь поудобнее, так, чтобы в спину не впивалась жесткая кора дерева.

– Да, но иногда бывает полезно покинуть свою зону комфорта. Начинаешь иначе воспринимать жизнь. Вижу, ты не пошла ловить рыбу? Там, у озера, наверное, прохладно, живительная тень…

Келли опускается рядом со мной и испытующе на меня смотрит.

– Я не против половить рыбку, но подцепить живое существо на крючок – это жестокость. Неплохо, конечно, поесть вечером рыбки, приготовленной Марго, а так я щепетильная. Если не перестану думать о том, откуда берется моя пища, то, пожалуй, сяду на одни чипсы. Я уже через это проходила пару лет назад, мне не понравилось.

– Ты через это прошла – это главное. Я согласна, но с пищевой цепочкой ничего не поделаешь, без еды нет жизни. Ненавижу расточительство, но у меня нет проблем с рационом.

Мы обе умолкаем. Я убираю обертку от ланча, закрываю крышку пластмассовой коробки. Келли кусает яблоко, любуясь, как и я, садом.

Истинное блаженство! Дома либо слишком мокро, либо слишком холодно, либо слишком жарко. Здесь даже в жару находишь спасительную тень – и она тебя врачует. Внутри тепло, настроение зашкаливает. Воздух благоухает, добавляя восторга. Не знаю, почему так: то ли вспоминаются другие отпуска, то ли таково очарование Прованса. Наверное, у любого есть неповторимое место, где ему особенно хорошо, и для меня это Прованс.