Соседка оказалась болтушкой. Она рассказала мне про всех парней, с которыми крутила в школе, про репетиторов и отчаянное желание поступить именно на бюджет, про мать, которая отговаривала ее от учебы на юридическом, пока они отдыхали в Европе зимой, про подружек, которые набрали смешные баллы на ЕГЭ.

В общем, про все. Ее болтовня меня не раздражала, скорее веселила.

Мы вместе вернулись в общагу.

– Круто, что нас пустили. Так можно и гулять ходить до ночи, – весело щебетала Алена, пока мы поднимались в комнату.

– Лучше не злоупотреблять, – занудно посоветовала я.

Прикрывать гулянки мне точно не хотелось. Если она собирается задерживаться вне графика моего графика, пусть сама договаривается.

– Конечно, нечасто, – сразу стала оправдываться Алена. – Но возвращаться с тобой можно? Давай телефонами обменяемся.

Я открыла дверь комнаты, бросила сумку на кровать, пожала плечами.

– Конечно, записывай.

Не задумываясь, я стала диктовать свой номер и сняла свитшот, бросила его на кровать рядом с сумкой, потянулась к домашней майке.

– Ой, что это? – тут же заметила Алена повязку, которой я все еще на всякий случай закрывала тату.

Она указала пальчиком, ничуть не смущаясь. А я, наоборот, вспыхнула и дрожащими руками стала теребить майку.

– Ничего, – пробормотала я, путая рукав и горловину. – Просто…

– Тату, что ли? – догадалась Алена.

Смысла не было скрывать. Глупо скрывать от соседки. Все равно увидит. Не ходить же мне каждый раз переодеваться в туалет.

– Да. Тату. Заживает.

Я наконец нашла, куда сунуть голову, и быстро запихала руки в рукава.

– Зачем тебе это, Маш? – начала рассуждать Алена с видом знатока. – Девушку такое не красит. Какому мужику понравится? Это как с петушарой из зоны в постель пойти. Фу.

От подобной оценки меня слегка перекосило. Обычно я бы промолчала, но Алена выдала столько ужасных доводов, что я не выдержала и заявила:

– Я сделала это для себя. И точно не думала, что скажет какой-то мифический мужик в моей постели.

– Очень зря, – снова вставила Алена свое мнение. – Так можно и старой девой остаться.

Ее последняя угроза звучала не столько возмутительно, сколь нелепо. Я не могла даже злиться на такое и рассмеялась.

– Старая дева? Ален, ты откуда эту фразу взяла? Из «Повестей Белкина»? Так сто лет не говорят.

– Ну и что, – девушка вздернула нос и не признала нелепости своего заявления. – Суть – всегда одна. Тогда и сейчас.

Я не стала спорить. Мне нужно было обработать тату. Я взяла раствор, мыло, полотенце, крем и пошла в душевую. Старой девой помереть точно уже не получится, но счастья от своего женского опыта я не испытывала. К тому же самый важный мужчина в моей жизни сам был покрыт татуировками.

Я сморщилась, отклеивая пластырь и промывая тату перед зеркальцем в душевой. Жалкое зрелище, конечно. Самым важным мужчиной для меня стал Олег. Случайный секс с татуировщиком был лучшим событием в моей жизни. Пусть это смешно, но самой себе я не врала. Олег первый, кто подарил мне уверенность и сексуальность. Вернее, он увидел их и разрешил мне не скрывать свою истинную суть.

Вздохнув, я замерла перед зеркалом, глядя на своих бабочек и руны. Очень красивые. Вряд ли хоть один мужчина перепутает меня с петушарой из зоны, как выразилась Алена. А если и будет такой, то спать с ним я точно не стану.

Сладкий зевок почти разорвал мне рот. Я скорее нанесла крем и заклеила рисунок. Когда я вернулась в комнату, Алена уже лежала в постели и, казалось, дремала. Правда, дыхание не было ровным. Но она не повернулась, не пожелала спокойной ночи. Как будто обиделась.

Что ж… ее выбор. Я ничем ее не обидела. Скорее, наоборот.

Выключив лампу, я забралась в свою постель и моментально заснула.

Утром меня разбудил шум сборов. Казалось, что медведь в посудной лавке искал иглу или что-то очень мелкое. Я приоткрыла один глаз и буркнула:

– Ален, который час?

– Семь, – бодро выпалила она. – Разбудила тебя? Прости. Я бегать.

Как будто бег извинял ее за шум. Ох, как же я скучала по Лене с ее неторопливым образом жизни. Она даже в универ почти никогда не ходила к первой паре, а в выходные и вовсе спала до полудня. Что ж… придется подстраиваться под новый режим.

Алена почти сразу убежала, и я снова закрыла глаза. Но вспомнился наш разговор перед сном, моя татуировка, Олег, как будто обиженная соседка. Кажется, Алена не собиралась на меня дуться. Решив, что это хорошо, я снова задремала.

Но ненадолго.

Алена вернулась, едва пробило восемь. Я с трудом сдержала стон.

– Ох, ты снова спишь?! – возмутилась она, словно я стояла в лыжах на асфальте. – Скоро учеба, Маш. Привыкай вставать вовремя.

Я простонала, собираясь обозвать ее нудной мамочкой, но передумала. Мое ворчливое настроение разрушили запах кофе и выпечки.

Алена принесла?

– Взяла тебе круассан и эспрессо. Не знала, какой ты любишь кофе, – прокомментировала она, подтверждая мои подозрения.

Я села на кровати, растирая заспанное лицо ладонью.

– Кофе? – все еще не верила я.

– Да, кофе, Маш. Зерна, пожаренные, помолотые, спрессованные и заваренные кипятком. Кофе. Пей давай.

– Откуда ты его взяла? Все кофейни еще закрыты.

– В центре одна работает. Я сбегала как раз дотуда. Обратно на такси.

Я вздернула брови удивляясь.

– Ничего не говори, – засмеялась Алена. – Я фиговая фитоняшка. Съела там горячую булку и выпила кофе. Пешком, тем более бежать, уже не хотелось.

– Спасибо, – наконец поблагодарила я, принимая стаканчик горячего эспрессо. – Можешь молока плеснуть?

– Конечно.

Алена достала из нашего маленького холодильника коробку и разбавила мой кофе. Я макнула круассан, откусила и застонала от удовольствия.

– Если молоко, то капучино или латте, – тоном детектива со стажем проговорила Алена.

– Да, – не стала я отпираться. – Капучино – это кайф.

– Согласна. В следующий раз буду иметь в виду.

Алена вытащила из ящика огромное полотенце, халат, тапочки, прихватила гель для душа.

– Пойду сполоснусь и прогуляюсь до универа. Потом, наверное, к подружке сгоняю. Буду вечером.

– А как же твой папа, который придет прибивать полки? – припомнила я.

– Сваливает он куда-то. Вчера прислал сообщение. Как всегда. Бестолковый.

В тоне Алены была тонна обиды и пренебрежения. Я постаралась не реагировать, хотя приятного было мало.

– Сколько я тебе должна? – спохватилась я.

Она уже выходила, но притормозила у двери и закатила глаза.

– Умоляю, Маш. Какие долги? Все по любви. Приятного.

Она закрыла дверь с той стороны, прежде, чем я успела возразить.

Учеба завалила лекциями и семинарами. Я очень быстро перестала переживать за новую соседку, тем более и думать забыла о ее бестолковом папе. Некогда было. Учёба и работа – тот еще беспощадный аттракцион. Алена, слава богу, не мешала мне жить. У нее были свои особенности, но в целом мы ладили.

Соседка вставала рано, ложилась около полуночи и не ворчала, что я иногда задерживалась на работе и шумела среди ночи.

Пару раз в неделю Алена бегала, и я тоже не жаловалась, что она бродит в шесть утра по комнате. В общем, за две недели проживания мы более-менее привыкли друг к другу. Больше всего меня напрягало, что Алена несколько раз пыталась рассмотреть мою тату. Один маленький кусочек никак не хотел заживать, и я продолжала заклеивать ее, обрабатывать. Алену не останавливала повязка. Пару раз она ходила со мной в душ за компанию и старательно задерживалась, чтобы застать мой момент обнажения.

Я всегда находила причину не оставаться при ней голой. Мне не было стыдно показать рисунок даже после нелицеприятных сравнений с уголовником. Причиной была та самая ранка, что никак не заживала. Алена точно рассмотрела бы ее и точно прокомментировала бы не самым приятным образом. После «петушары» можно было смело ждать страшилок о сепсисе или даже онкологии. Провоцировать подобные разговоры мне не хотелось.