— Пошли мороженое поедим? — кошусь на Матвея.

— Давай!

— Мне фисташковое, земляничное и пломбир! — прошу продавца. — Да, с орешками и шоколадом!

— А вам какое? — обращается девушка к Матвею.

— Ему картофельное с сырно-огуречным сиропом, — встреваю.

— У нас такого нет! — надулась от возмущения продавец.

Матвей, подняв брови, наблюдает за цирком.

— Как нет! Принесите жалобную книгу! — пытаюсь слизать свое капающее мороженое.

— Мне твое подойдет! — тянет лапу за моей вкусняшкой.

— Да, попробуй! — втыкаю весь рожок мороженого, прямо ему в нос.

Это было не просто смешно! Матвей сбил свой вафельный нос на пол и красный от злости, с перепачканным лицом, тянет руку к продавщице:

— Дай мне шоколадного!

— Едой нельзя играть! — фыркает на нас девушка. — Уходите!

— Жди меня у машины, я умоюсь, — цедит братан.

Какие жаркие взгляды в мою сторону! Явно желает высадить в лесополосе.

— Пойдешь с нами в клуб? — кричит снизу брательник.

Первая мысль была — продаст в сексуальное рабство; вторая — накачают наркотой — и делай, что хочешь. Матвей — чужеродный и враждебный элемент, жутко раздражающий. +100500 — что-то задумали!

— Вали нахрен! У меня есть, чем заняться! — встаю в позу, глядя сверху вниз, на лестнице.

Компания переглядывается.

— Слышь, мелкая! А со мной пойдешь? — подает голос синеглазый.

— Я б тебе и кота своего не доверила! — показываю на него пальцем.

— Ты кота завела? У меня же на шерсть аллергия! — подает ценную мысль братан.

Отсекается, поняв, что сболтнул лишнего…

— Ладно, пацаны, пошли! Ну, ее…, - подталкивает друзей к двери.

Слышу, с улицы, хохот, сигналку и звук отъезжающих машин. Я решила забраться в кабинет гоблина и порыться в документах и компьютере. К тому же, надо найти свой паспорт. В моей комнате его нет, значит папенька припрятал.

Так. с! Перерыла уже все, убив уйму времени и сил. Слышу настойчивый звонок домофона. Время — ночь! Кого леший принес?

— Рит, помогай! Твоего брата и Кира загребли в ментовку за драку! — у блондина тоже личико отрихтовано.

Ээээ…

— Я Ден, — протягивает руку.

Проигнорила жест.

— Так поедем? — топчется.

— Нет!

— Рит, я все понимаю…

— Ничерта ты не понимаешь! Я паспорт найти не могу! Гоблин его куда-то спрятал.

— Пошли искать! — отодвигает меня и заходит в дом.

Наглая рожа, — ворчу про себя.

В четыре руки, мы заново стали обследовать кабинет отца. Развели такой бардак, просто скидывая папки документов на пол.

— Смотри! — показывает за картиной сейф — Нужен ключ, — оборачивается.

Хм. Еще раз обвожу кабинет взглядом, который натыкается на фото моей биологической матери. Беру в руки и отодвигаю заднюю стенку. Ключ сбрякал на стол. Выгребла все свои документы. Теперь и свалить из этого зоопарка можно.

— Теперь можем ехать? — в голосе просящие нотки.

Внимательно взглянула на блондина. А ведь не бросил, для друзей старается…

— Время почти под утро. Пошли перекусим и кофе попьем. Приведешь себя в порядок в комнате Матвея, — показываю на его рубашку в грязи и крови.

— Ты права, — соглашается Ден.

После душа и переодетый, зеленоглазый глотал мои сырники, запивая ароматным кофе.

— Что у вас там случилось? — решаю уточнить.

Тяжело вздохнул.

— Баб не поделили? — поднимаю бровь.

— Типа того, — кивает и отводит глаза.

— Тебя почему не забрали?

— Должен же был кто-то девчонок прикрывать! — смотрит уже с вызовом.

До полицейского участка хранили молчание.

— Здесь распишитесь! — подают мне протокол.

Рядом сидит мой адвокат Владимир, которого я вызвонила и попросила о помощи. Решение о задержании на 48 часов он сумел опротестовать, сумев раздобыть видео с камер, где явно было видно, что драку начали не наши парни.

Ох, е! Давлю на корню жалость. Видок у братца совсем помятый. Разбито лицо: под носом запекшееся кровь, на скуле большой опухший синяк, один глаз заплыл. Второй, Кирилл, выглядит не лучше.

— Че так долго! — кидает предъяву в мою сторону охреневший.

Я переглядываюсь с Вовой. В его глазах сочувствие.

— Это твой хахаль? — тычет в моего друга.

Владимир, захватом, сгибает ему палец, от чего брательник взвизгнул и согнулся.

— Если ты, сученок, хоть пальцем ее тронешь, я тебе башку оторву! Усек?!

— Усек, — шипит Мотя, бросив на меня уничтожающий взгляд.

Домой я поехала с другом. Вова заглушил машину и окинул взглядом мое временное жилье.

— Марго, я все оформил, — поворачивается ко мне. — Ты теперь наследница всего своего состояния.

— Тебе не зачем сюда возвращаться, по документам ты уже совершеннолетняя. Ключи от твоей квартиры, — вкладывает мне в руку.

Сжала, чувствуя, как стучит сердце и на глаза наворачиваются слезы.

— Спасибо, Вов, — в порыве обнимаю друга.

— Где ты шляешься? С любовничком своим обжималась? — шипит Матвей.

— Соскучился? — не реагирую на выпад.

— Ритка, сделай пожрать, — сбавляет тон.

Понимаю, что ничего ему не должна. Не должна ему сопли подтирать и играть в мамочку. Но его побитая рожа вызывает умиление и досаду…

— Ден и Кир тоже будут! — слышу уже из кухни.

В морозилке нахожу манты, которые лепила накануне. Кладу их в форму, заливаю немного водой, добавляю специи. Ставлю в духовку на 15 минут. Из овощей нарезаю салат, заправляя его оливковым маслом. Расставила посуду и приготовленную еду на стол.

Со спокойной душой ушла в свою комнату. Приняв душ, натянула топ и шорты. Сушу волосы и слышу бряк в двери.

— Войди, — говорю, не отвлекаясь.

В отражении зеркала возник братан. Вопросительно глянула.

— Ты не Ритка! — заявляет чудовище.

— А кто? — продолжаю сушить свой блонд, укладывая прическу волнами.

— Не знаю… но ты — не она! — рассматривает меня через отражение.

— Можешь сделать тест ДНК, — выключаю фен и поворачиваюсь.

— Что я тебе подарил на твое восемнадцатилетие?

Пинка? — хотелось мне сказать. И тут меня пришибло! Воспоминания, явно не мои хлынули грязным потоком…

— Ты, чучундра, хоть бы сегодня нарядилась, — презрительное выражение лица Матвея.

— Это тебе! С Днюхой! — кидает на стол небольшую коробку.

Тонкие пальчики осторожно берут продолговатый футляр. От волнения руки дрожат. Распахивает крышку. Внутри, на бархатной подушке, сложенный листок записки. Положив коробку на стол, осторожно разворачивают белый кусок бумаги. Одно слово врезается в память, как тысячи игл: "сдохни"…

Поднимаю на Матвея еще туманные глаза:

— Век не забуду твою доброту! Именно в этот день ты ее убил? — слова вырываются непроизвольно.

— Что ты несешь! — бледнеет так, что синяки на его лице кажутся черными.

— Слова убивают… ты не знал? — наступаю на него, держа фен в руке.

В глазах Матвея удивление и страх. Он начинает пятиться к двери.

— Ты убийца и я не дам тебе об этом забыть, — цежу каждое слово.

Хлопок двери приводит в чувство. Еще пять минут назад я думала собрать чемодан и помахать дебилам ручкой. Это был бы очень легкий путь, но к сожалению — не мой. Зачем-то я оказалась в теле этой девочки… Сажусь на кровать, уставившись в одну точку. Из рук выпал фен. Так задумалась, что не заметила. Нагнулась, чтобы поднять и взгляд упал под кровать. Схватила телефон, чтобы подсветить себе. Не показалось! В дальнем углу лежала тетрадь.

В последнее время, брат старался мне на глаза не попадаться. Если сталкивались ненароком, отводил глаза и просто ретировался. Тишина и покой хотя бы на время… конечно перед бурей. Папенька соскучился и прилетел из командировки. По реву бизона внизу стало понятно, кто объявился.