Я должна придумать, как успокоить его, сделать так, чтобы он потерял бдительность и не успел вмешаться.

— Слушай, тебе не о чем волноваться, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно. — Со мной ничего не случится, пока эта безделушка болтается на моей шее. Ты же знаешь.

Он посмотрел мне в глаза и задержал взгляд.

— Да?

— Мне уже не в первый раз приходится сталкиваться…

— В этот раз всё по-другому, — перебил он, его тон и выражение лица ничего не выражали. — Ты другая.

Я буквально чувствовала исходящее от него напряжение.

— Почему? Потому что поцеловала тебя? — спросила я и прикусила нижнюю губу, вспомнив, как мы целовались.

— Да, потому что ты поцеловала меня. Ты поцеловала меня, — процедил он, внезапно выглядя раздосадованным этим. — Сам факт того, что такое вообще произошло, мне не нравится.

И как это, блин, понимать?

— Хочешь сказать, ты не хотел этого? — спросила я, стараясь оставаться спокойной, но… какого хрена?

Его жадный взгляд тут же опустился на мои губы.

— Хотел, разумеется.

Фух.

— Тогда в чём проблема? — спросила я, окончательно запутавшись.

— Проблема в том, ангел, что ты так долго отталкивала меня, что это стало восприниматься как нечто естественное, но сегодня — из всех возможных вечеров — ты набросилась на меня в машине…

— Набросилась на тебя? — я оттолкнулась от бампера машины и развернулась к нему лицом. Он же не серьёзно сейчас это сказал?

— Да, ангел, набросилась. Не отвлекайся.

Мои щёки вспыхнули от злости, я толкнула его обеими руками — со всей силы.

— Знаешь что, Доминик? Иди к чёрту! — выпалила я и попыталась сбежать, но он быстро схватил меня за локоть и вернул на место, где я стояла, только на этот раз он оказался передо мной, поймав в ловушку и нависая надо мной всеми своими пятью футами семью дюймами роста.

— Свали с дороги, пока я не набросилась на тебя с кулаками, — предупредила я его, ничуть не шутя.

Он опёрся обеими ладонями о багажник и наклонился ко мне, пытаясь поймать взгляд, как наркоман ищет закладку на улице.

— Вот они где, — лукавая усмешка изогнула его губы.

— Кто где? — бросила я, стараясь вырваться из его безумной тюрьмы.

— Тот огонь в глазах и боевой настрой, который я так люблю, — он смотрел прямо мне в глаза, снова изучая мои черты. — Их не хватало сегодня вечером, — сузив глаза, он наклонился ближе. — Я бы хотел знать почему так, учитывая, что мы готовимся к сложнейшей битве этой ночью.

Чёрт. Он меня раскусил. Детектор хренов.

— Я не понимаю, о чём ты, — небрежно ответила я. Вру как дышу.

— А мне кажется, что понимаешь, — он чуть ли не пропел эти слова, но мрачные нотки превратили этот звук во что угодно, но только не в песню. — Ты как будто бы уже опустила руки. Словно у тебя нет намерения победить. Честно говоря, ангел, не знай тебя, я бы подумал… — его голос оборвался, как трос над пропастью. В глазах застыл лёд от осознания.

Всё остановилось. Он, я, время, моё сердце…

— Ты вовсе не планировала его убивать, ведь так? — его голос был резок и полон обвинения. — Ты собираешься пожертвовать собой.

Я стиснула зубы, отказываясь отвечать. Моя ладонь незаметно скользнула к заднему карману джинсов.

— Ответь мне честно! — приказал он этим своим дурацким бесящим лишающим воли голосом. — Ты идёшь туда, чтобы убить Люцифера или нет?

— Нет, — честно ответила я, потому что, чёрт возьми, у меня не было выбора.

— Я так и знал, — его челюсти были так сжаты, что я едва разглядела движение губ.

— Это единственный способ спасти их обоих, Доминик. Ты знаешь, что это правда, и не остановишь меня.

— Чёрта с два, — он крепко схватил меня за челюсть, намереваясь внушением отменить моё решение, но немножечко опоздал.

Я уже достала свой кол из-за спины и вонзила в его сердце, пока он не успел произнести хоть слово.

Его глаза распахнулись от шока, перед тем как похолодеть по мере того, как жизнь медленно покидала его лицо. Он начал оседать на землю, я его поймала. Его некогда почти сияющая светлая кожа приобрела болезненный пепельный оттенок.

«Это всего лишь на время», — убеждала я себя, чувствуя, как сжимается сердце при виде его безжизненного тела. Как только весь этот кошмар закончится, кол вынут, и он вернётся к жизни, которая была у него до моего появления.

Как и все они.

— Чем вы там занима… — вопрос Бена застрял в его горле, стоило ему увидеть Доминика у меня на руках и кол, торчащий из его груди. — Боже, Джем. Какого хрена?

— Что случилось? — всполошился Калеб. Послышался топот кроссовок по асфальту, огибающих машину. — Матерь божья, Блэкберн.

Он стоял с распахнутым ртом, таращась на меня так, словно я главная звезда в цирке уродов.

— Кажется, она слетела с катушек, — шепнул испуганный Бен Калебу, но достаточно громко, чтобы я могла услышать.

— Я не сошла с ума, — я пристально посмотрела на них. По моей щеке потекла жирная одинокая слеза. — Я сделала то, что должна была.

Я не хотела, чтобы наши отношения с Домиником закончились так. Не хотела, чтобы это было нашим последним воспоминанием, но у меня не было выбора.

— Помогите мне затащить его в машину, — выдавила я, изо всех сил стараясь сдержать новые слёзы.

Ни Калеб, ни Бен не сдвинулись с места. На самом деле они даже не моргали.

Я вскинула голову и бросила на каждого из них злой взгляд.

— Да помогите же мне, чёрт возьми!

Бен первый вышел из ступора. Он опустился на колено передо мной, его обеспокоенный взгляд бегал по моему лицу, словно искал признаки неконтролируемой агрессии. Он думал, что я спятила.

Но я не спятила.

— Он хотел использовать на мне внушение, чтобы я не пошла к Люциферу.

Мне нужно, чтобы Бен меня понял. Чтобы не считал меня сумасшедшей, которая сначала набрасывается с поцелуями в машине, а через десять минут всаживает кол в сердце.

— С чего вдруг, Джем? — мягко спросил он тоном, каким обычно обращаются к испуганному ребёнку. Или сумасшедшему. — Он собирался помочь нам.

— Потому что я иду в бар «Всех Святых» не для того, чтобы убить Люцифера, Бен. Я намерена заключить с ним сделку.

— Какую ещё сделку? — спросил Калеб. Он всё ещё держался на расстоянии от меня, но я видела, как сощурились и словно даже уменьшились его глаза, будто я говорила на каком-то непонятном языке.

— О чём ты, Джем? Что ещё за сделка? — присоединился к вопросу Бен.

— Тейлор и Трейс в обмен на меня.

— Что? — Калеб едва ли не прошипел это слово.

— Воу, погоди минуту, — Бен встряхнул головой. — Ты планируешь принести себя в жертву… дьяволу? — Бен вздрогнул от своих же слов. — Ты же это не серьёзно.

— Разве похоже, что я шучу?

Он моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. И затем спросил:

— Почему ты так уверена, что он согласится на эту сделку? — в его голосе послышалось любопытство.

— Я не уверена, — искренне ответила я. — Но я должна хотя бы попытаться.

— Это безумие, — Калеб схватился за волосы. — Я на такое не подписывался!

— Чувак, успокойся, — одёрнул его Бен, но Калеб не прислушался.

Он метался из стороны в сторону, как загнанный зверь.

— Ты хоть понимаешь, что ты говоришь, Блэкберн? Это не просто безумие. Это чистое самоубийство. Нет… Это хуже, чем самоубийство.

— А какие ещё варианты, Кэл? Думаешь, я смогу пойти туда и вонзить меч в сердце Трейса? Ты правда так думаешь? Потому что — осторожно, спойлер — я не смогу.

Его осуждающий взгляд метнулся к Доминику, и я поняла намёк.

— Это другое. Я не убивала его! Он обездвижен, а не мёртв, — поспешила оправдаться я.

— Ну, я бы поспорил, — ответил Бен, глядя на Доминика. Он выглядел погружённым в свои мысли.

— Вы знаете, что я имею в виду, — я замотала головой, слёзы текли ручьём. — Я не могу убить Трейса. Просто не могу. Не тогда, когда есть шанс спасти их обоих.

Бен, казалось, размышлял над этим, и я поняла, что потихоньку он склоняется на мою сторону.