Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Что он сказал вам? – рявкнул Адам. – Вы имеете в виду, полагаю, что он сказал вам для передачи нам?

– Я не знаю, – пробормотала Джиллиан, потрясенная такой возможностью, которая никогда не приходила ей в голову. – Я имею в виду, что он не говорил передать вам эти слова, но, вполне возможно, рассчитывал на это. Он знает, что я ненавижу его, я не делала из этого тайны. Он знает, что я готова на что угодно, чтобы навредить ему. Он такой хитрый, такой скользкий, что вполне мог обмануть меня, надеясь, что я повторю ложь вам.

Адаму вдруг полегчало. Это было слово «скользкий». Он мог представить женщину, которая говорит, что ненавидит любимого мужчину, чтобы содействовать его интересам, но называть любимого «скользким», по его мнению, было невозможно ни по каким мотивам. Джиллиан могла бы сказать «жестокий» или «грубый», в таких словах есть какая-то сила, но слово «скользкий» исключает какую-либо привязанность.

Лицо Джиллиан под его пристальным взглядом зарделось, а губы скривились почти в оскал, какой только может себе позволить приличная женщина.

– Мерзавец! – прошептала она скорее про себя. – Это все ложь, – она подняла глаза на Адама. – Он сказал, что вы чудовище и что вы убьете меня. Это была ложь. Он сказал, что вы беспощадно перережете всех воинов и слуг, а женщин отдадите солдатам. И это была ложь. Очень может быть, что он солгал и насчет своей поездки к Людовику. Он, должно быть, знал, что вы без причины не причините мне вреда. Он рассчитывал, что я перескажу вам его слова, и когда станет ясно, что я ввела вас в заблуждение, вы убьете меня и тем самым сделаете его, моего наследника, хозяином Тарринга.

Всеми фибрами души Адаму хотелось поверить ей. Если бы он не так жаждал этого, сомневаться в искренности слов Джиллиан было бы невозможно. Но он не доверял даже самому себе. Раз попавшись, как ему казалось, Адам был теперь слишком насторожен.

– Если это правда, – сказал он, с трудом выдавливая слова, – почему же он не убил вас сам? Вы не проведете меня во второй раз, леди Джиллиан. Если де Серей не собирался звать Людовика на помощь, куда же он отправился? И зачем? Возможно ли, что он отправился собирать людей Невилля, чтобы попытаться отвоевать Тарринг?

Джиллиан совершенно пропустила мимо ушей сарказм, звучавший в вопросе Адама. Злость отпустила ее, и на лице отразилась надежда.

– Неужели вы думаете, что он мог совершить такую глупость? – пробормотала она.

Этот вопрос привел Адама в такое же замешательство, как смутили Джиллиан его первые слова.

– Что вы имеете в виду под словом «глупость»? – отрывисто произнес он. – К кому же отправляться за помощью, как не к вассалам и кастелянам?

– Но они ненавидят Осберта, – ответила Джиллиан. – Он был груб и высокомерен с ними, когда они заезжали навестить Гилберта.

– Вот как? – подозрительно спросил Адам. – Но если они терпели это тогда, почему это стало нетерпимым для них теперь?

– Тогда был жив Саэр, – сказала Джиллиан. – Они никогда не присягали Осберту.

Однако мысли ее уже витали в другом месте. Выражение лица Адама сейчас точно повторяло вчерашнее. Она поняла, что Адам подозревал ее в политической измене, а вовсе не в супружеской. Она едва не улыбнулась от облегчения, но здравый смысл удержал ее от этого. Джиллиан было все равно, будь королем Англии хоть Великий Турок. Если бы это устраивало Адама, она нашла бы это превосходной идеей, однако чувствовала, что не стоит позволять Адаму понять, насколько ей это безразлично. Это вряд ли согласовывалось с его представлениями о «приличной» женщине. Не могла она и дать ему понять, что охотно переметнется от Людовика к Генриху, если только он захочет. А если она скажет, что всегда была предана только Генриху, он все равно не поверит…

– Люди Невилля согласились с правлением Саэра? Почему?

Голос Адама оторвал Джиллиан от ее раздумий. Она усилием воли переключила мозг на его вопросы. Первым ее порывом было закричать: «Я женщина. Как я могу знать такие вещи?». Но этот ответ лишь усилил бы презрение Адама к ней либо просто убедил бы его, что она лжет и, следовательно, лгала во всем остальном. Джиллиан напрягла мозг, собирая воедино обрывки разговоров, которые ей приходилось слышать, намеки, которыми обменивались Саэр и Осберт в ее присутствии.

– Саэр был силен, и они думали, что у него есть покровители в окружении Людовика. Я не могу быть уверенной, конечно, но мне кажется, они боялись, что у них отнимут земли, раз их господин умер, а бедный Гилберт был совершенно беспомощен.

– Значит, вы думаете, что они тверды в своей преданности Людовику? – спросил Адам.

Вопрос был задан спокойно, почти безразлично. Либо это мало интересовало Адама, либо это была еще одна проверка. Ни то, ни другое не имело значения для Джиллиан. Сэр Ричард был добр к ней. Джиллиан не хотелось говорить ничего такого, что могло бы навредить ему. Она знала только одно, в чем человека упрекнуть нельзя и что делало поступки сэра Ричарда вполне приемлемыми.

– Не думаю, что это так, – отрицательно покачала головой Джиллиан. – Я не знаю, кого они поддерживают и поддерживают ли вообще кого бы то ни было. Вассалы и кастеляны Гилберта – хорошие люди и следовали его воле.

Сказав это, Джиллиан ясно увидела и свой собственный путь. Ее отец был вассалом Джона. У нее были все основания оказаться на стороне Генриха, невзирая на то, что она совершенно не знала Англии. Не имело значения, поверит ли ей сразу Адам. Было бы, наверное, даже лучше, если бы не поверил. Это заставит его внимательнее приглядеться к ней, а чем ближе он к ней будет присматриваться, тем больше ей это будет нравиться. В конце концов, ему придется поверить, что она лояльна по отношению к его партии, поскольку, по правде говоря, она всем сердцем и душой готова была поддержать любую партию, к которой принадлежал он.

– Итак, – как хлыстом, хлестнул Адам, – вы знаете людей Невилля.

Адам был уверен, что она готовит следующую западню. Глаза ее засияли ярче, и он мог видеть, как она сдерживала улыбку.

– Разумеется, я знаю их, хотя и не всех. Четверо приезжали на мою свадьбу с Гилбертом.

– Но не на вашу свадьбу с де Серей? Зарождавшаяся улыбка и блеск в глазах померкли.

– Я не знаю, – прошептала Джиллиан. – Я уже говорила вам, что была не в себе. Кто-то взял мою руку, чтобы поставить мою метку на экземплярах договора, и, может быть… Я точно не помню, но мне кажется, что кто-то толкнул мою голову, чтобы я кивнула, когда потребовалось подтвердить согласие. О нет, я не думаю, что сэр Ричард мог быть здесь. Я говорила ему о своем страхе перед Осбертом, и он сам видел, как жесток был Осберт по отношению к бедному Гилберту. Я не могу поверить, что он способен участвовать в том, что непременно принял бы за насилие.

– Вы именно так выходили замуж? – спросил Адам сдавленным голосом.

– Я думаю, что так, – ответила Джиллиан, отчаянно сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Я не помню, я же сказала вам.

Это было настоящее. Сомнения сомнениями, но Адам не мог поверить, что чувства, которые Джиллиан раскрывала последние полчаса, были притворством. Она ненавидела де Серей и была очень больна в течение примерно недели после смерти ее первого мужа. Накануне Джейми, Тостиг и Олберик осторожно допросили прислугу, так что Адам уже знал некоторые факты, окружавшие смерть Невилля. Джиллиан смотрела в пол, крепко сжав ладони. Адам, не раздумывая, положил свои руки поверх ее.

– Вам больше не нужно бояться де Серей, – сказал он ласково. – Он больше никогда не появится рядом с вами – обещаю вам.

Джиллиан подняла глаза, блестевшие от выступивших слез. Губы ее задрожали. Не в силах сопротивляться влечению, Адам потянулся вперед. Губы Джиллиан раздвинулись, голова ее потянулась вверх. Затем, сообразив, что происходит, она отпрянула и отвернулась.

– Как вы можете обещать такое? – спросила она дрожащим голосом. – Сейчас-то вы здесь, но я не такая дура, чтобы не понимать, что у вас есть и другие земли, и другие обязанности… к королю Генриху, например. Рано или поздно, даже если не возникнут личные дела, король призовет вас, и вы уйдете. Возможно, вы постараетесь оставить меня в надежных руках, но пока я жена Осберта…

29
{"b":"7962","o":1}