— Я рада, что мы нашли тебя, Драко, — сказала Полумна, когда завтрак был окончен, и Малфой собирался вернуться в комнату Поттера. — Гарри так переживал! Кстати, когда всё кончится, я собираюсь продолжить нашу традицию и собирать всех по воскресеньям, — гордо произнесла она. — Ты всегда нас обыгрывал, но вы с Гарри всё равно приглашены.

Драко слабо улыбнулся, разглядывая руки перед собой. Полумна провела с Поттером много времени в поисках одного из крестражей, была его близкой подругой и внушала доверие. Малфой мотнул головой, сбрасывая распушившуюся чёлку со своих глаз, и взглянул на девушку:

— Думаешь, я правда ему нравлюсь?

Полумна загадочно улыбнулась в ответ.

— Пусть Гарри сам ответит тебе на этот вопрос.

Драко провёл за книгой весь день, прерываясь лишь на обед и короткий сон. Силы вернулись, как и лёгкое внутреннее беспокойство — за Гарри и своё собственное будущее. Но Малфой старался лишний раз не думать — ему осточертело это занятие в темнице, и потому он упоённо читал старый учебник по трансфигурации, который нашёл в книжном шкафу.

В половину десятого в дверь постучали: она приоткрылась, и лохматая голова Гарри показалась в проёме. С плеч тут же свалился тяжёлый груз: по крайней мере, сегодня Поттер жив.

— Ты как? — спросил он.

— Хорошо, — кивнул Драко, изучая уставшие глаза напротив. Гарри молча кивнул, сжимая дверную ручку, и сделал шаг назад, чтобы оставить Малфоя в одиночестве, но замялся на мгновение и вдруг нерешительно добавил:

— Я буду внизу. Спускайся, если захочешь, — и закрыл за собой дверь. Драко расплылся в улыбке, смущенно прикусывая губу: сотни бабочек с новой силой затрепетали крылышками под сердцем. Гарри явно дал понять, что рад его обществу и был бы не против провести ещё один вечер вместе.

Драко выждал около пяти минут, чтобы не показаться излишне легкомысленным, и спустился вниз, обнаружив Поттера на полу у камина, рассматривающего карту перед собой. Драко решительно подошёл ближе и опустился рядом, подминая ноги под себя.

— Чем занят?

— Отмечаю, где Его нет.

— Разве Он не может перемещаться?

— Может, конечно, но мы это контролируем, — Гарри нахмурился, заштриховывая на карте Францию.

— Пока вы Его ищете, он не может создать ещё крестражей?

Гарри покачал головой.

— Думаю, нет.

— Почему?

— Смотри, — Поттер достал пустой лист бумаги из сумки, лежащей на диване и, положив его на пол, нарисовал неровный круг. — Первый раз он разорвал свою душу на восемь частей, семь из которых являлись крестражами, — Гарри разделил круг линиями, и теперь он стал похож на разрезанный пирог. Драко хмыкнул. — Мы знаем, что с ним сделало такое колдовство, он обезумел. И в этот раз он изуродовал оставшуюся часть, — Поттер нарисовал пять тонких линий в одном из треугольников. — Я думаю, он на пределе. Потому так боится и посылает на нас всех своих приспешников, а сам скрывается за их спинами. Он ищет способ продлить себе жизнь, но эта дорога теперь точно для него закрыта, — Гарри перечеркнул круг на бумаге и отложил карандаш в сторону. — Есть только один путь уйти от смерти, и я повёл себя необдуманно, оставив его в лесу.

— Воскрешающий камень?

— Да, — кивнул Поттер. — Надеюсь, мы найдём его раньше Волан-де-Морта.

Драко поднял глаза на лоб Гарри, на котором за тёмной чёлкой прятался острый шрам.

— Среди Пожирателей мало кто верит, что ты тоже был крестражем. До сих пор.

Поттер невесело усмехнулся.

— А ты?

Драко свёл брови, подаваясь ближе к Гарри, и осторожно коснулся пальцами тонкой молнии. Столкнуться со смертью в столь раннем возрасте — ужасно. Потерять родителей, когда тебе чуть больше года, — того хуже. Воспоминания о хогвартских временах вдруг обрушились на Драко, и он с сожалением поджал губы. Гарри замер, позволяя Малфою повести подушечками пальцев по неровной линии шрама.

— Прости, — тихо произнёс Драко.

— За что?

— За то, что оскорблял тебя в школе.

Гарри небрежно пожал плечами.

— Мы были детьми.

Драко смущённо улыбнулся, пробегая пальцами по непослушной чёлке, нежно очерчивая точёные скулы и собираясь отстраниться, но Поттер вдруг накрыл его ладонь своей, прижимая её к щеке. Драко затаил дыхание, обжигаясь горячей кожей и зачарованно глядя в зелёные глаза, окутывающие трепетной нежностью.

Этого не должно было случиться. Ни в какой вселенной Драко не должен был заразиться этой сладкой болезнью, но это произошло. Малфой влюблён — погряз в этой пучине по уши, до беспамятства. Влюблён, как маленький мальчик, впервые услышавший имя героя, спасшего весь мир. Драко Малфой влюблён в Гарри Поттера — кто бы мог подумать.

И как легко смириться с этим фактом.

Взгляд Гарри скользнул ниже, на губы, и Драко нервно сглотнул, напряжённо ожидая дальнейших действий. Но Поттер вдруг быстро заморгал, отстраняясь и выпуская руку Малфоя из захвата.

— У меня для тебя сюрприз, — в ушах зашумело. Только полный идиот не понял бы, что именно хотел сделать Гарри. Малфой себя идиотом не считал: он молча потянул Поттера за рукав, привлекая к себе внимание, и тот вновь посмотрел на него, немного удивлённо, совсем не ожидая подобного жеста.

Драко никогда бы не решился на это. Даже если бы знал наверняка, что чувства Поттера — настоящие, и тот с готовностью ответит на нежную ласку. Потому что Малфой не такой смелый. Он молча смотрел на Гарри, надеясь, что он это поймёт, считает с серых глаз немую просьбу сделать первый шаг.

Потому что иначе Драко сойдёт с ума.

Ничего не происходило. Гарри также настороженно смотрел на него, и Малфой посчитал, что он, вероятно, всё же немного идиот — может, Поттер этого и не хотел, и воспалённое сознание приняло желаемое за действительность. Драко опустил глаза на карту, бездумно блуждая по ней взглядом, когда Гарри вдруг бережно ухватил его за шею и потянул к себе.

Губы Поттера мягко коснулись губ Драко, вызывая приятное головокружение, и Драко прирос к полу, не смея пошевелиться. Он судорожно выдохнул, прикрывая глаза, наконец позволяя Гарри его поцеловать.

Первый поцелуй вышел немного смазанным, нерешительным, боязливым, коротким, но абсолютно — исключительно — невероятным. Гарри отстранился на пару дюймов, вглядываясь в серые глаза, пытаясь отыскать в них раздражение, недовольство или злобу, но Малфой был настолько ошеломлён, что ни одна эмоция не читалась на его лице.

— Если хочешь, мы забудем то, что сейчас случилось, — неуверенно произнёс Поттер.

— Нет, — прохрипел Драко. — Я не хочу это забывать.

Слабая улыбка украсила лицо Гарри, и он снова потянулся к Малфою, сминая его губы своими. Поттер целовал Драко нежно, аккуратно, будто боялся, что тот — сахарный, и вот-вот растает под его поцелуями. Малфой неумело ответил, легко прикусывая нижнюю губу Гарри, ловя его игривую улыбку. И это дало Поттеру возможность действовать смелее, коснуться языком тонких губ и медленно провести по ним, наслаждаясь едва слышимым стоном.

Драко и подумать не мог, что целовать Гарри настолько приятно.

Поттер толкнул свой язык в рот Драко, щекоча чувствительное нёбо, и, кажется, Малфой совсем потерял голову, потому что вдруг стало жутко душно, в висках застучало и внизу живота потянуло. Драко шумно втянул воздух через нос, двигаясь ещё ближе к Поттеру, упираясь коленями в его ноги. Гарри упростил задачу и перетянул Малфоя к себе на бёдра, не отрываясь от поцелуя. Под сердцем закололо, и желание прижаться к Гарри ещё ближе — почувствовать его — накрыло с головой. Поттер углубил поцелуй, сталкиваясь языком с Драко и вырывая из его горла новый тихий стон.

Раз уж это началось, Драко хотел бы, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Гарри отстранился. Его скулы покраснели, губы налились кровью, дыхание сбилось, а глаза потеряли фокус, и Малфой почти задохнулся от осознания, что всё это — из-за него. Поттер слабо улыбнулся, медленно выдыхая, и ласково провёл рукой по щеке Драко, вызывая новый всплеск трепета где-то в районе груди.