Драко нерешительно поджал губы, собираясь силами, чтобы задать интересующий его вопрос. Ему был безразличен неродившийся ребёнок Чанг, но убедить себя в том, что ему неважен ответ — не получалось. Гарри скрывал Чжоу. И от Драко в том числе.

— Это был твой ребёнок?

Поттер опешил, уставившись на Малфоя, старающегося сохранить самообладание. Драко окончательно сошёл с ума, если действительно произнёс это вслух. Должно быть, безумие Паркинсон передаётся воздушно-капельным путём — другого разумного объяснения не находилось.

— Конечно, нет, — Гарри нахмурился. — С чего ты взял?

— Вы были довольно близки в школе.

— Не настолько.

— Во всяком случае, ты бегал за ней два года.

— Ты подозрительно осведомлён о моей личной жизни, — Поттер прищурился, и Драко фыркнул:

— Помимо своей воли.

Гарри продолжал щурится, разглядывая Драко, вздёрнувшего верхнюю губу в ложном презрении.

— Ты ревнуешь?

Малфой поморщился.

— Ещё чего.

— Тогда к чему это?

Драко раздражённо повёл плечами.

— Отстань, Поттер. Лучше займись делом.

Стоило Малфою это сказать, как раздался зловещий стук во входную дверь. Драко испуганно посмотрел на Гарри, и тот осторожно кивнул, уверенно сжимая его запястье.

— Я буду рядом.

Последний раз, когда Драко настороженно подходил к двери, на пороге его ждал Поттер. Но теперь Гарри притаился за стенкой, крепко сжимая волшебную палочку в своей руке. И значит — на крыльце совсем никак не мог оказаться он. Драко суетливо облизал губы и дёрнул ручку вниз, открывая дверь.

На пороге стоял лохматый полувеликан под одиннадцать футов ростом. Его лицо и одежда были измазаны чёрной грязью.

— Хагрид! — радостно крикнул Поттер.

— Здравствуй, Гарри, — тихо ответил тот, опасливо оглядываясь. — Драко, — кивнул он, — не разрешишь войти?

— Конечно, — ворчливо протянул Малфой, отступая в сторону и позволяя Хагриду пройти внутрь. — У меня же здесь железнодорожная станция.

========== 15. Пятый крестраж ==========

Два года назад Волан-де-Морт оставил Хагрида в живых.

Когда Поттер исчез с поля боя, Хагрида сразу же заточили в темнице. За ним вёлся особый надзор: повышенная охрана, строгие правила, постоянные перемещения и прочие неудобства — всё это только для того, чтобы Гарри его не нашёл. Слабость Поттера — его близкое окружение, и Рубеус Хагрид в том числе — именно поэтому он и являлся значительным козырем в рукаве Лорда Волан-де-Морта.

— Я так рад тебя видеть! — Гарри усадил Хагрида на диван. Тот выглядел уставшим, измученным и сильно похудевшим. Хотя тюрьма не сильно его изменила: он всё ещё оставался таким же неповоротливым и громоздким. Драко покосился на хрупкие ножки дивана, прикусывая кончик языка. Не то чтобы он переживал за диван — скорее его раздражало само присутствие Хагрида в Малфой-мэноре.

— Я тоже очень рад, Гарри, — прогремел Хагрид, крепко обнимая Поттера. Диван под ним ощутимо скрипнул (хотя возможно, это были зубы Драко).

— Мы пытались тебя вызволить, мы тебя искали, но…

— Не переживай, Гарри, — Хагрид ободряюще улыбнулся и отстранил Поттера от себя. — Я знаю. До меня доходили слухи, и, честно говоря, я очень волновался за вас. Если бы вы до меня добрались, вас могли бы убить. Я рад, что ты в порядке. А как Рон? Гермиона?

— С ними всё хорошо, — ответил Гарри, усаживаясь на диван рядом со своим другом. Хагрид расслабленно выдохнул и покачал головой. Драко сложил руки на груди, облокотившись на дверной косяк, ещё раз внимательно оглядывая полувеликана: спутанная борода, торчащая в разные стороны, разорванная в рукавах тёмно-коричневая куртка, грязь под ногтями, будто тот рыл пальцами землю (что на самом деле могло оказаться правдой) — зал Малфой-мэнора никогда прежде не принимал таких гостей. Драко покосился на молчаливого Люциуса в углу зала: тот явно был шокирован до глубины души — это было ясно по его яростному взгляду, полному гнева и презрения, направленного на лохматую макушку. И это один из тех случаев, когда Драко всецело разделял чувства своего почившего отца.

— Тебе удалось сбежать? — спросил Поттер.

— Да, — Хагрид провёл рукой по бороде, — и моим сокамерникам. Мы же давно задумывали нечто этакое. А сегодня вдруг как все забегали, растерялись. Похоже, что-то случилось. А нам это только на руку. Решили — пора, — Хагрид хохотнул низким басом. — Эрвин, такой добрый хороший человек, весь последний год чертил что-то… э… не вдавался в подробности, честно говоря, но его бумажки помогли нам сбежать, и я…

— Почему ты пришёл сюда? — холодно перебил его Драко, игнорируя строгий взгляд Поттера, который явно был недоволен жёстким тоном по отношению к своему другу.

— В Азкабане слухов гуляет не меньше, чем в Хогвартсе.

Драко подошёл ближе к камину, теперь пристраиваясь к перилам лестницы. Казалось крайне необходимым чувствовать опору под своей спиной.

— И какие же слухи ходят обо мне?

— Что ты и Гарри… э… — Хагрид замолчал, нахмурившись. — Что ты можешь знать, как на него выйти.

— Неразумно полагаться на всякие нелепости, — Драко разозлился: это невозможно. Хагрид не произнёс это вслух, но какого рода разговоры ходили между Пожирателями, стало почему-то ясно и без слов. Те, чаще всего, не обладали высокими аристократичными манерами. Наверняка Пиритс навыдумывал всяких непристойностей и распространил их среди своих приятелей.

— Я не знал, где я ещё могу найти Гарри, — Хагрид выглядел так, будто пожалел о том, что сказал. — Но дело не только в слухах о вас, — продолжил он. Драко поморщился, чувствуя тяжелое напряжение собственной поясницей. — Блейз Забини приходил ко мне.

— Волан-де-Морт убил его, — тихо произнёс Гарри, и сердце Драко болезненно кольнуло в ответ: он старался об этом не думать, не давать ни малейшей возможности тоскующим мыслям пробраться в разум, но выходило с трудом. Хагрид огорчённо покачал головой.

— Славный был мальчик, частенько ко мне захаживал. Видел его последний раз несколько месяцев назад.

— Зачем он приходил? — настороженно спросил Поттер.

— Это входило в его обязанности, — ответил Драко, уперевшись кончиком языка в нёбо, подавляя нарастающую панику. — Посещать заключённых и разговаривать с ними.

— Мне показалось, он приходил по твоей просьбе, — вдруг сказал Хагрид, переведя внимательный мягкий взгляд на Драко. Это выбило Малфоя из колеи. Полувеликан никогда не испытывал к нему симпатии — впрочем, это было взаимно; но сейчас тот безотрывно глядел на него своими чёрными изучающими глазами — так, будто перед ним стоял сам Поттер или его друзья, а не противный слизеринец, из-за которого однажды Хагрид чуть не лишился своего слюнявого гиппогрифа.

— Нет, — фыркнул Драко, отворачиваясь от пронзительных глаз к камину.

— И о чём же вы говорили? — протянул Поттер, теперь тоже рассматривая недовольного Малфоя.

— Да о многом на самом деле, — Хагрид задумался. — Спрашивал, как с нами обращаются, не изменилось ли наше мировоззрение, но ты, Гарри, знаешь, я бы никогда… — Поттер тут же кивнул, и Хагрид продолжил: — Рассказывал о вашей жизни, — он покосился на Драко, который всё также упорно сверлил взглядом поленья. — Расспрашивал о крестражах.

— Крестражах? — удивился Гарри. — Но почему тебя?

— Я же говорю, Азкабан полон слухов. Мне рассказали, что Сами-знаете-кто стал ещё омерзительнее — хотя куда уже — и раздербанил остатки своей души ещё на пять частей. Но два, как я понял, вы нашли. Вот я и сказал, что слышал про ожерелье и где его можно…

— Уничтожено четыре крестража, — Драко выпрямил спину, нервно передёрнув плечами. — Мы в поисках последнего.

— Мне известно немногое, — лицо Хагрида напряглось, словно тот решал сложную задачу. — Знаю, что цветок где-то на севере Канады, кольцо как-то связано с детством Сами-знаете-кого, а ожерелье…

— Детством? — Драко выгнул бровь. — Что это значит?

— Место, где Сами-знаете-кто провёл своё детство.