— «Надеюсь на это».
Я снова вздохнула и погладила подошедшего ко мне Аза.
— «Хоть мне и неприятно врать им, но я должна, прежде всего, беспокоиться об их безопасности».
— «Это называется также и «ложь во благо». Забыла уже?».
— «Забудешь тут… Я лишь надеюсь, что мои родные сами никогда не догадаются о том, что я от них скрываю».
— «Если не будешь об этом трещать направо и налево, то точно не узнают. Да и мы всегда можем им поменять память».
Я слегка усмехнулась в ответ на это:
— «Ладно-ладно, я поняла».
— «Регин… Хотя бы сегодня просто расслабься и успокойся».
— «Хорошо. Ты прав, Аз. Я сегодня… Отброшу некоторые свои размышления. Сейчас не время для этого».
— «Не некоторые, а все. Поняла меня?» — пёс боднул своей мордочкой мою руку.
— «Ладно-ладно, все», — я улыбнулась и почесала его за ушком.
— «М-м-м-м-м! Завидую я собакам. Получают всю любовь из рук хозяев».
— «Ах, вот как, значит».
Только я хотела наклониться к Азбилю, чтобы почесать и погладить его не только за ушком, но и всего, как раздался стук в дверь.
— Родная, можно? — послышался голос моей мамы. — Игорь сказал, что ты хотела со мной поговорить.
— Да, мама, заходи, — отозвалась сразу же я.
Матушка тут же зашла ко мне и, дождавшись пока Азбиль выйдет из комнаты, вильнув на прощание хвостом, она присела рядом со мной:
— О чём ты хотела поговорить?
— Игорь сказал, что ты хочешь взять кредит, — проговорила тихо я, глядя ей в глаза. — Позволь узнать, зачем?
— Я… Милая, Игорю ещё поступать в университет, а ты сейчас знаешь, как всё дорого. Я не хотела тебя обременять и…
— Мама…
Я вздохнула и тихонько взяла её за руку:
— Я ведь уже говорила не один раз, помощь вам для меня не бремя, а совсем наоборот.
— Но, дорогая, ты вон лечилась, тебе самой было очень тяжело, и тут я ещё лезу к тебе.
— В какой бы ситуации я сама ни оказалась, для меня всё равно всегда будет важно благополучие нашей семьи.
— Родная, но я… — женщина стыдливо опустила голову. — Я уже его взяла…
— Мама… — я тяжело вздохнула. — И сколько же?
— Четыре миллиона, лет на десять.
— Что ж… Раз ты уже взяла этот кредит, то придётся мне его выплатить. И я не приму никаких возражений. Самим вам такие деньги банку точно не вернуть даже за данный срок.
— Я просто хотела как лучше для Игоря, доченька… Ну, разве можно меня винить за это?
— Я понимаю, что ты хотела как лучше. Но и ты, пожалуйста, пойми, сейчас такое время, что в денежных вопросах нельзя поступать так опрометчиво.
— Да… Я понимаю, — мама задрожала от чувства вины, что накатило на неё вместе с упрямством, которое она пыталась подавить в себе.
Я тихо вздохнула, подсев к ней ближе, и осторожно обняла её, прошептав:
— Что сделано — то сделано, мама. Главное, что я узнала обо всём до того, как у вас начались серьёзные проблемы.
— Прости, малышка… Я так хотела просто, чтобы всё было правильно… Дура я у вас с Игорьком.
— Ты просто мать, которая очень сильно любит своих детей.
Я вновь выдохнула, вдруг почувствовав даже какую-то странную лёгкую боль и обиду, которую сама сразу постаралась подавить в себе.
Сейчас совершенно неподходящее время для подобного.
— Всё теперь будет хорошо, мама, — тихим полушёпотом сказала я, крепче обнимая женщину. — Я тебе обещаю.
— Спасибо… — матушка с доброй улыбкой обняла меня в ответ и прижалась ко мне как можно сильнее, чувствуя, что за эти два года разлуки я жива и в полном порядке. — Прости меня, доченька.
— Тебе не за что просить прощения, мамочка… Не за что, — сорвавшаяся с моих губ едва ли слышная и грустная усмешка была сразу же спрятана мной за тёплой и ласковой улыбкой. — И я на тебя не буду никогда злиться и обижаться.
— Спасибо, Регина, спасибо большое.
Так мы с мамой просидели вдвоём около получаса, пока не пришло время ей ложиться спать.
Всё же разомкнув наши тёплые объятья, она одарила меня ласковым поцелуем в лоб и, пожелав спокойной ночи, покинула комнату.
К моменту ухода женщины Себастьян как раз убрался на кухне и пришёл ко мне.
— Надеюсь, вы побеседовали спокойно? — прошептал тихонько он, садясь рядом со мной.
— Да… Хоть я и изо всех сил… Сдерживалась при этом, — негромко ответила я, после чего вздохнула: — Завтра придётся выплатить весь мамин кредит. Не хочу откладывать это дело в долгий ящик.
— Я скажу Доросу. Он свяжется с банком, куда твоя мать обратилась, и всё доплатит. Хорошо, что она в рублях взяла кредит, а не в долларах.
— Это уж точно. В таком случае пришлось бы выплачивать куда более кругленькую сумму.
С этими словами я поднялась на ноги и, скрестив руки на груди, подошла к окну.
— Ты в порядке? — спросил Михаэлис, устремив несколько обеспокоенный взгляд своих карих глаз.
— И да, и нет… — прошептала едва ли слышно я. — Сама не понимаю, почему. Ощущение такое, словно… Словно случайно растеребили старую душевную рану.
— Это касается старых воспоминаний? — осторожно спросил демон, глядя мне внимательно в глаза и словно пытаясь проникнуть поглубже в мою душу и найти тот кусочек страха, что затаился во мне.
— Старых воспоминаний, чувств… — сказала ещё чуть тише я. — Я прекрасно понимаю, что не должна вспоминать прошлое и уж тем более думать о нём. Просто иногда… Чувствую, что во мне будто бы есть некий спусковой крючок, и стоит его даже слегка поддеть, как…
— Что именно тебя беспокоит? На что это похоже?
— Это… Довольно трудно объяснить.
Я вздохнула и повернулась к окну.
— А, по-моему, ты сама просто не хочешь признаваться себе в том, что тебя так задевает и беспокоит.
Себастьян поднялся на ноги и неторопливо подошёл ко мне сзади.
— Если ты не сделаешь этого, то даже я не смогу тебе помочь.
— Себастьян, я не могу…
— Потому что тебе на самом деле от этого ещё страшнее.
— Страшнее за то, что я из-за этого могу возненавидеть не только себя, но и…
— Ты должна это прочувствовать. Нравится это тебе или нет.
— Нет, не могу… Не могу…
— Можешь и должна, Регина.
Михаэлис медленно развернул меня к себе и вновь посмотрел в мои глаза, в которых буквально на мгновение смог увидеть некое отчаяние.
— Я не должна испытывать обиду по отношению к матери… — прошептала, наконец, я с горечью в голосе. — Не должна, но…
— Должна, — ответил серьёзным тоном Себастьян. — Иначе получится, что ты врёшь и себе и ей самой, что ты просто закрываешь часть сил за этой стеной.
— Но меня совсем не должно задевать то, что она идёт ради Игоря и его благополучия практически на всё… Даже готова из-за этого влезть в чёртову долговую яму…
— Родная мать порой и шлюхой начнёт работать, если захочет обеспечить ребенка деньгами, которые он сможет потратить на себя и жизнь.
— Я понимаю это. Даже очень хорошо.
— Однако тебя задевает далеко не это, ведь так?
— Нет… Не это…
— Тогда что же?
В ответ на это я отвернулась от демона и обхватила голову руками, чувствуя, что ещё немного, и могу сорваться.
— Ты должна сказать это, — прошептал он мне на ухо, подойдя ещё ближе.
— Я думала, что моя обида на мать за то, что она даже не попыталась побороться за меня в далёком прошлом или хотя бы отыскать меня спустя годы, давно прошла… Но я ошибалась… — едва ли слышно произнесла я. — И сейчас, когда я вижу, что ради моего брата она готова пойти на всё, во мне снова непроизвольно, но проснулась эта самая обида и боль… Как бы я ни пыталась загнать их, как можно глубже… Как бы ни пыталась спрятать…
— Потому что она не сделала то же самое для тебя?
— Да…
Я горько усмехнулась.
