Ему нужен отдых.

– Приступай, – сказал он пленнице.

Светлана подошла к ближайшей капсуле, где лежала когда-то стройная, а теперь болезненно худая девушка лет двадцати. Дервиш «Студентка» из Гхэулин Иль Сикка. Скучная, ничем не примечательная и покорная. Этой группе повезло с локацией, но не повезло с лидером. Сценарист наблюдал за ним и понимал, что в других обстоятельствах этот человек легко закончил бы в тюрьме или психушке. Мужчина, в миру весьма скромный человечек, использующий в переписке обязательную цепочку вежливых обращений, крепко взял общину Иль Сикка в оборот, превратив её в личную собственность. Все эти «Здравствуйте, будьте так любезны, если вас не затруднит, пожалуйста» – слетели очень быстро, и среди песков и зноя у Сценариста появилась настоящая секта, с властным предводителем, двумя крепкими помощниками и двумя истовыми поклонницами лидера. Остальные – серая масса. Корм. Вряд ли южная группа станет претендентом на победу, однако…

Сценарист приложил руку к становлению тирана. Дар общения с сущностью лидер Иль Сикка использовал регулярно. Задания выполнял даже с каким-то удовольствием. Сложнее было сдвинуть тех, кто мог составить ему конкуренцию. Поменять их отношение к происходящему, повернуть мораль, но и здесь получилось. Один сопротивлялся дольше всего, но в конце концов, с волками жить – по волчьи выть. Сломался. Вкусил власть.

«Студентка» была жертвой этой общины. Терпеливой наложницей. Виртуальный секс был комичен, но пользовался в Иль Сикке популярностью.

Светлана открыла крышку саркофага – так, как учил её Сценарист. Опасливо глянула в сторону мужчины. Он ждал. И только когда похищенная санитарка принялась сноровисто исполнять привычную в реальной жизни работу – отступил. Вернулся к пульту наблюдения.

Виски ломило. Слишком много курит. Слишком много кофе. Слишком мало спит. Это опасно. Неразумно.

Но ещё не время.

Мониторы с игрой погасли, выводя на экраны изображение с камер ангара.

Светлана возилась у капсулы, иногда поглядывая на дверь, куда ушёл её мучитель. Сценарист дотянулся до чашки, потёр зудящие веки и глотнул холодного кофе. Скривился.

Он терпеливо ждал.

Закончив с первой капсулой, его невольная помощница двинулась к следующему саркофагу. Открыла крышку. Вновь посмотрела в сторону дверей. Наклонилась над участником эксперимента.

Пип-пип-пип-пип – запищал датчик. Сценарист отставил чашку в сторону, взял заранее заготовленный секатор, сунул в карман небольшой пакет с бинтами и жгутом. Поднялся на ноги. Мышцы бедер ныли от перебора с никотином.

Пленница теребила лежащего в капсуле человека, содрав с него шлем. Что-то кричала, постоянно глядя в сторону двери.

Это было ожидаемо, и Сценарист подготовился.

Когда он вошёл в ангар, Светлана застыла и замолчала. Затравленно посмотрела на него, неторопливо идущего мимо рядов.

Сценарист щёлкнул секатором. Подошёл ближе, со всего маха ударил женщину в лицо, отчего та рухнула на пол. Перевернулась, закрывая глаза.

– Не надо. Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

Он молча вогнал шприц с релаксантом в плечо вяло шевелящегося игрока. Танк «Кинолог» из Пяты Титана, владелец дачного домика с шестью собаками. Натянул на голову обмякшего мужчины шлем.

– Встань, – тихо приказал пленнице.

Светлана поднялась, прижимая ладонь к рассеченной скуле.

Сценарист бросил ей пакет с медикаментами. Поднял руку пленника и секатором отсек ему палец. Хлынула кровь, заливая подстеленную пеленку. Мониторы здоровья пиликали мерно, размеренно. Вряд ли игрок чувствовал боль после того, что ему вколол Сценарист.

– Перевязывай, – сказал он ошеломленной женщине. Сам взял палец, вытер его, перевязал шнурком. С бантиком.

Светлана смотрела с ужасом, не понимая, чего от неё хотят.

– Он может умереть из-за тебя, – негромко произнес Сценарист. – Ты этого хочешь?

Женщина побледнела, перевела взгляд на игрока.

Секатор ещё раз щелкнул. Это звук будто подстегнул несчастную, и она протиснулась мимо Сценариста к капсуле.

– Я всегда знаю, что ты делаешь, – сказал он. Сделал из шнурка петлю и приблизился к пленнице. Бережно, почти нежно, накинул ей ожерелье с отсеченным пальцем на шею. Женщина окаменела.

– Каждый твой проступок вызовет кровь, – шепнул он на ухо жертве. – В следующий раз я отрежу палец не только тому, кого ты вздумаешь разбудить, но и тебе. На ноге. Мизинец. Чтобы ты могла ходить и могла работать. Потом отрежу второй.

Женщина опустила голову, разглядывая кровавый амулет.

– Никто из них тебе уже не поможет. Не пытайся. Сделаешь работу хорошо – будешь жить и вернёшься домой.

Светлана опустила голову.

– Сделаешь плохо – будешь жить, но тебе это не понравится.

Пленницу забила крупная дрожь. Лужа крови в саркофаге с «Кинологом» увеличивалась.

– Если он умрет, ты пожалеешь, – Сценарист отступил. Пару секунд Светлана стояла неподвижно, но затем рванула пакет с бинтами и сноровисто начала перевязку.

– Убери здесь. И помни: я всё вижу и слышу.

Он неторопливо пошёл к двери, не оборачиваясь. Демонстрируя неумолимость и уверенность. Однако оказавшись за пределами ангара – почти бегом кинулся к пульту управления и вцепился взглядом в мониторы.

Женщина плакала, но перевязывала. Она стояла над искалеченным по её вине незнакомцем и рыдала, вытирая слезы тыльной стороной окровавленного запястья. Затем, закончив с этим, приступила к своим обязанностям. Заправить капельницу, поменять подгузники, провести гигиеническую обработку, поменять положение тела.

Сценарист сунул в рот сигарету. Щёлкнула зажигала. Дым попал в глаза, и те заслезились.

Но он всё равно улыбался. По телу прошла приятная волна, когда пальцы вспомнили тугость секатора, перекусывающего человеческую кость. Он давно не убивал. Очень давно.

Вполне вероятно, что именно из-за этого он так неважно себя чувствует. Может быть… От волнения сладко сдавило где-то в районе солнечного сплетения.

Может быть, пора?

Оторвав бумажное полотенце, Сценарист методично вытер кровь с секатора.

Затем погасил половину камер из ангара, вывел изображения из нескольких игровых локаций. Выводок лишь проверил – тот затаился, и последнее время ничего интересного с ним не происходило. С большим интересом понаблюдал за тем, как бьется с первым боссом Твердыни группа Роттенштайна. Ребята старались. И кто знает, может быть, уже через пару дней страж падет.

Первый из десяти.

Одним глазом Сценарист наблюдал за пленницей, наслаждаясь тем, что ему не нужно возиться среди капсул. Что он может отдохнуть. А когда отведет её назад в камеру, то, возможно, и выспится.

Если, конечно, Светлана не проявит характер ещё раз.

Впрочем, в этом он уже сомневался.

Секатор жадно щёлкнул во тьме.

– Терпеть не могу больше я, – сказал Райволг. – Прекратит пусть он.

Я обернулся на усевшегося у костра Стаса. Бард с каменным выражением лица дергал струны лютни. Подбирал комбинации. Прямо какое-то машинное обучение. Нет, иногда у него какой-то не слишком зубодробительный порядок возникал, но в целом всё было более чем печально. Птицы спешно покидали оскверненный музыкантом лес.

Мы пока держались.

– У меня на родине говорят: критиковать каждый горазд, – задумчиво произнес я. – Ты будто бы лучше можешь.

– Могу! – в запале сказал Райволг. – Нет более терпеть у меня сил.

Я хмыкнул:

– Ну, покажи тогда.

Мы вернулись в лагерь. Остановились над скорченным от усердия Стасом. Я встал между ним и огнем. Молча. Нарочито. Бард то ли меня не замечал, то ли усиленно делал увлечённый вид. Я присел на корточки, заглядывая в лицо музыканту. Склонил голову набок.

Наконец, Стас перестал изображать вовлеченность в процесс.

– Что? – тускло спросил он. Свет от костра плясал на темнеющих кустах. Солнце заходило. Весь день мы чесали по тропе к Красному Хёргу. Ни одной порядочной твари не встретили. День без прокачки – время на ветер. Да, пока шли – открыли несколько локаций, но это уже как мертвому припарка. Хотя вон, Женя радовался каждой капле. Навык ему на втором уровне дали странный: возможность на десять минут увеличить собственное здоровье в два раза. С кулдауном в час. Ну, да что за «призыватель» и в чем вообще его суть – мне было неизвестно. Есть люди и поумнее – кто это придумывал. Мне-то что.