На скуле Тая к этому моменту налился синяк, и я инстинктивно коснулся своего пульсирующего глаза. Надо ж было так вляпаться!

Время как будто замедлилось. А тишину можно было взвесить, настолько густой и вязкой она казалась, растекаясь между нами.

– Лавант, – произнес Тай спустя пару минут, пока мы сидели, пялясь в пол и ожидая своей участи. В его голосе больше не было той дерзости, с которой он разговаривал со мной прежде. – Извини, что сказал так про твоих родителей. Это было низко.

– Проехали, – засунув руки в карманы, ответил я. – Что полковнику скажем?

В тот раз мы коллективно свалились с лестницы. Это, естественно, не спасло нас от наказания, но, по крайней мере, оно было не настолько суровым, как я предполагал. Либо девчонка промолчала, либо полковник не предал произошедшему значения. Обе версии тогда показались мне странными.

***

Я стоял неподвижно у дверей и смотрел во двор. Виола и Тай сидели на каменной ограде, тесно прижимаясь друг к другу. Я как раз поймал их на том, как он пытался привлечь ее внимание, но Виола не смотрела в его сторону. Он положил ей руку на плечо, но она осторожно ее сняла, чтобы наклониться и завязать шнурки. Это выглядело забавно.

– Девчонки – такие дуры, – подпёр стенку рядом со мной Арт, присоединившись к просмотру спектакля. – Эй-эй, ты глянь на Ламма, – захохотал он.

– Прекрати на них пялиться, – шикнул я на друга, и, будто услышав, Виола тотчас же повернулась в нашу сторону. Мы встретились взглядами.

– Вон, видишь, как на тебя смотрит, – качнул головой Арт. – Я же говорил, стоит их раз поцеловать, и все! Сразу теряют голову!

Я подумал, что в этом есть смысл. Потому как после нашей стычки в коридоре, куда бы я не шел, Виола Максфилд оказывалась там же, хотя вела себя так, словно ненавидела меня. Логика в ее действиях явно отсутствовала.

– Эй, Лавант, – окликнул меня Тай. Его синяки к этому времени пожелтели, как и мои, но над бровью все еще красовалась ссадина. – Давайте после занятий на пруд, посоревнуемся.

Арт усмехнулся, а я вопросительно нахмурился и повернулся к нему:

– А мы с ними теперь что, друзья?

Он пожал плечами:

– Почему нет? Мы же их сделаем, сам знаешь.

Я покачал головой и поднял взгляд вверх, где ветер уже начал гнать в нашу сторону дырявые облака. Дождь будет, к гадалке не ходи.

– Я тут подумал, – глянул я на Виолу. В красном спортивном костюме в придачу к огненным волосам она напоминала пылающий факел, так что захотелось даже рассмотреть поближе и дотронуться, не обожжет ли? – Не хочу, чтобы девчонка возле нас крутилась, так что я пас.

– Ой, вечно ты! Думать вредно, Ник! – тихо усмехнулся Арт и направился к шумящей компании. Ламм вдруг куда-то сорвался, о чем-то внезапно вспомнив, и скрылся внутри замка, что только подтверждало мои догадки: у него навоз вместо мозгов. Раздался дружный гогот, и орава, развернувшись, зашагала явно не в сторону пруда. Они направлялись к границе школы. Я мысленно ругнулся, в очередной раз убедившись, как этих баранов легко подбить на любую несусветную чушь, и, догнав Арта, все-таки пошел следом за остальными, хотя процентов на девяносто был уверен, что не стоило.

– На счет три! – выкрикнул Арт, стоя спиной к краю настила. Он сделал сальто назад, глухо приземлившись в огромную кучу сена, и я прыгнул следом. Отплевавшись от мелких травинок, отряхнул голову и уселся на деревянный ящик, подперев плечом деревянную балку.

– Я тебя раздражаю, – вдруг заявила Виола, встав рядом.

Двое парней, я не знал их имен, спрыгнули вниз, подняв столб пыли.

– Кто сказал? – повернулся я.

– Никто, я просто чувствую это. У тебя на лице написано. Скажешь нет? – покосилась на меня Виола.

Я медлил, не зная, что сказать, и это само по себе, наверное, уже являлось положительным ответом.

– На самом деле ты меня тоже раздражаешь, – ответила она вместо меня. – Хорошо, что Тай не попал в ваш отряд. Его ребята гораздо дружнее и лучше, чем ваши.

Я хмыкнул.

– Куда он в таком случае подевался? – злобно-непринужденно спросил я. – Что ж ты его бросила? Или он тебя?

– У него дежурство на кухне, – спокойно ответила Виола.

– Там ему самое место.

Со стога донесся дружный хохот.

– Думаешь, задирать других – круто? – Виола бросила в мою сторону раздражённый взгляд.

– Если ты про себя, то заметь, я слова тебе не сказал.

– Ты первым начал. Не трогай ты других, мне не пришлось бы вступиться.

– Раз уж на то пошло, то первым начал придурок, который столкнул меня с лестницы, за что получил по заслугам. А вмешиваться в мужские разборки просто глупо. Лучше иди и займись тем, чем девчонки обычно занимаются. Повышивай там или еще что.

– С какой стати ты решаешь, чем я должна заниматься? – попыталась возразить она.

– Ты привела всех сюда, а сама трусишь даже наверх подняться, – ухмыльнувшись, покачал я головой. – Это место не для тебя, принцесса.

Виола посмотрела на меня странным взглядом, то ли пытаясь им пристрелить, то ли мысленно посылая к чертям, а потом резко развернулась и зашагала наверх, к остальным. Я еще раз внимательно ее рассмотрел. И чего Тай в ней нашел? Плечи острые, ноги тонкие, и на макушке рыжий хвост, который раскачивался от каждого шага из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. Ни дать ни взять, ну точно морковка. Я прыснул со смеху.

А дальше? Видимо, мне все же придется вытащить из себя эту отвратительную историю, чтобы не забыть.

Пару раз сверкнула молния. Поднялся ветер, и начал собираться дождь. В этом, в общем-то, весь Эдмундс. Дождь, туман и озера. Озера и придурки ученики, которые слишком громко смеются. Так громко, что услышал фермерский сторож.

Сначала со стороны поля донесся неясный шум, на который никто не обратил внимание. И только когда раздались тяжёлые шаги и скрипнула дверь, парни сорвались в поле, а Виола замерла наверху, застыв в нерешительности. Она была похожа на загнанного зверька, и я не мог не помочь ей. В конце концов, я же ее туда отправил.

– Уходи! Беги, как они, чего стоишь? – бросила она, уверенно подняв подбородок. Хотя глаза ее кричали обратное.

Я оглянулся, шаги стали громче. А потом, вместо того, чтобы уйти, протянул руки кверху: – Я обещаю, что смогу тебя поймать!

В тот момент я был готов сказать что угодно, лишь бы заставить ее спрыгнуть с того клятого настила. И она поверила мне.

А потом я подставился.

Убегать было слишком поздно. Так что мы попрятались в высокой траве, и когда сторож почти подобрался к Виоле, я встал, взяв всю вину на себя.

До сих пор не могу понять, зачем сделал это. Может, во всем виновато воспоминание о том, как она рыдала в коридоре после того поцелуя.

Не знаю.

Это было спонтанное решение.

Когда мне было семь, а Джессу тринадцать, родители возили нас в Норвегию на горнолыжную базу. Разбегаясь и делая сальто, Джесс нырял с парапета в огромные сугробы, что навалило за ночь. Когда наступила моя очередь, я застыл у края. Именно тогда брат сказал мне: «Не думай! Забей на все! Вот что помогает решиться на последний шаг. Ты просто отталкиваешься и прыгаешь, не думая о том, что произойдет дальше, не беспокоясь о последствиях».

И находясь там, на поле среди желтеющей травы, я просто «прыгнул».

«Приземлился» же у широкой дубовой двери, где золотыми буквами была вытравлена надпись: «Полковник Фрэнк Максфилд».

Снова. Второй раз за месяц.

Комендант распахнул прямо перед моим носом дверь, чуть не хлестанув полотном по лицу, и толкнул внутрь. Я подавил приступ паники и сглотнул.

Дверь позади закрылась.

– Николас Лавант, – медленно произнес полковник и уставился на меня из-за своего стола. Я вытянулся по стойке смирно. – Дурная слава летит впереди тебя.

Я почувствовал, как от его тона волосы на затылке встают дыбом.

– Позовите Джесса, – по телефону приказал полковник и, не говоря больше ни слова, уставился в бумаги. А я так и стоял, не шевелясь. Через десять минут брат вошел в кабинет.