Я пошевелился. Боль ударила в спину, и я, стиснув зубы, зажмурил глаза. Хотелось отключится минимум на неделю, чтоб проснувшись, снова не скрючиваться от каждого движения.

Виола обошла мою койку, тяжело и шумно вздохнула и, присев на край, уставилась в окно. Я решил, что надо просто извиниться за ту самую первую встречу, и, может быть, тогда она оставит меня в покое.

– Думаю, теперь мы в расчёте, – не поворачиваясь, произнёс я. – Прости, но ты не оставила мне выбора. Как я ещё мог отреагировать тогда? Я и не думал, что ты обидишься, что я типа украл твой первый поцелуй. Если тебе станет легче, то это был и мой первый поцелуй тоже. Обещаю, никогда больше к тебе не притронусь даже. Мир?

Я краем глаза посмотрел на Виолу. На ее скуле алел огромный синяк. Она вся сжалась, как от холода, хотя, несмотря на дождь, погода для этих мест стояла до неприличия жаркая. Я почувствовал, что ей больно. Но это была не физическая боль. Иная.

– А с тобой-то что случилось? – спросил я.

Виола не шелохнулась. На мгновение ее глаза расширились, словно она сама не могла поверить в то, что я задал такой очевидно глупый вопрос.

– Я упала. С лестницы. – она опять посмотрела в окно, крепко сжав губы.

Вранье.

Почему-то после того, как я извинился, и всего, что пережил по ее вине, я рассчитывал хоть на каплю искренности, но зря.

Зная, как аккуратно она вышагивает, у нее не было ни малейшего шанса оттуда свалиться. И я ни за что бы не поверил, что в этом интернате найдется хоть один отчаянный, кроме меня, естественно (но я-то тогда не знал), кто в здравом рассудке хоть пальцем посмел бы тронуть дочку полковника.

– Я тоже часто падал. С лестниц, – бросил я, не глядя ей в глаза.

Поморщился и, улегшись на матрас, уткнулся щекой в подушку. Моя спина горела огнем, как если бы кто-то прижег ее раскаленной кочергой. Минимум сотню раз. Пальцы пульсировали, словно их дверью прищемили, и в довершении всего еще и голова разболелась.

Все, чего я хотел, чтобы эта девчонка исчезла, и я больше никогда не видел ее снова.

***

В самом конце лета, прямо перед отъездом Джесса из Эдмундса, нас всех загнали слушать устав, хотя не понятно зачем. Ладно новички, но нам он на кой черт сдался в десятый раз?

Арт зевал. Шон кончиками пальцев поглаживал щеку, словно проверяя все ли волоски на месте. У него уже начала рости борода. У нас с Артом ничего не росло.

Я сидел за партой, подперев кулаком щеку, и глядел на часы. Еще пять минут. Брат должен ждать меня ровно в десять. Куда его распределили, он не сказал. Вернее, бросил, что это военная тайна и открывать ее никому нельзя. Даже мне.

Нудный голос миссис Эрл вгонял в такой сон, что держать глаза открытыми требовало неимоверных усилий.

– Эй, – услышал я чей-то шепот и обернулся.

Виола сидела через проход с отрядом Тая. Наши парни после случая с моей поркой девчонку недолюбливали. С какой целью ее посадили это выслушивать, было вообще не ясно. Я не разговаривал с ней уже две недели. Просто наблюдал с расстояния. На всякий случай.

Виола смотрела прямо, изображая примерную ученицу, не зря же я говорил: «преппи она и есть преппи», но ее рука под столешницей вдруг протянула мне записку.

Я глянул по сторонам, удостоверившись, что никто не смотрит, и выхватил из ее рук сложенный в миллион раз листок. Разгладил бумажку и прочел:

«Мне жаль, Ник. Я не хотела, чтобы вышло так.

Узнала, что ты рисуешь. Прими в качестве извинения.

Я уезжаю сегодня в десять».

Я прочитал записку еще раз. И еще раз, перевернув другой стороной. Но больше ничего в ней не было. Зачем мне знать, во сколько она уезжает? Правда Арт говорил: странные они, девчонки эти.

Раздался сигнал окончания занятия. Миссис Эрл дала команду, что все свободны, и мы тут же повскакивали с мест, создав толкотню. Вдруг на парту опустилась небольшая коробочка. Я поднял глаза. Передо мной стояла Виола Максфилд. Я озадаченно на нее посмотрел.

– Это тебе, – улыбнувшись, произнесла она и откинула деревянную крышку. Внутри ровными рядами лежали восковые мелки.

А дальше произошло нечто, расскажи о таком совпадении кто-то другой, я бы расхохотался. Только вот мне было совсем не смешно. Распахнулась дверь, и в кабинет вошел капитан Торн, кивком поздоровавшись с мисс Эрл. Меня чуть на месте не подбросило! Стоило приблизиться к этой девчонке хоть на дюйм, беда тут же липла следом. Она словно ходила за ней по пятам.

Я соскочил с места как ошпаренный. Схватил со стола коробку, оттолкнув Виолу с дороги, в два шага преодолел расстояние до урны, и выкинул мелки прямо туда, молясь, чтобы Торн не заметил. Кирпичи мои пальцы уже не переживут.

Резко развернувшись, бросил на Виолу раздраженный взгляд. Она вжала голову в плечи и стала мрачнее здешних стен.

– Виола, идем, я провожу тебя! – словно из воздуха, материализовался за ее спиной Тай.

– Ник, ты идешь? – крикнул Шон. Они с Артом уже стояли у выхода. Виола же выглядела так, будто собиралась что-то сказать, но так и не решилась.

И тут я вспомнил, что меня ждет брат. Бросил быстрый взгляд на часы и выбежал на улицу, со злостью пиная попадавшиеся по дороге камни. Мало того, что девчонка снова чуть не подставила, так еще из-за нее я почти опоздал.

Джесс, опираясь бедром на автомобиль, уже ждал у ворот. Под ярким солнцем его волосы казались темнее, черты лица – резче. На нем красовалась новенькая выглаженная форма, и выглядел он до одури потрясающе.

– Почему так долго? – спросил он, глядя на часы.

– Прости, меня задержали, – выпалил я.

– Mieux vaut tard que jamais, – что означает «Лучше поздно, чем никогда» произнес он, на мгновение снова став моим старшим братом. Так обычно говорила мама. Я улыбнулся в ответ. Было что-то родное и до боли знакомое, когда мы разговаривали на французском. Как раньше. Хотя я был почти уверен, что это было кодовым сигналом для внеочередного «Надо поговорить без свидетелей».

Я попросил парней подождать меня, потому что хотел попрощаться с братом наедине перед тем, как он уедет.

– Я всегда буду рядом, – сказал он по-французски. – Если нужна будет помощь, обращайся.

– Относительно рядом, – понуро ответил я. – В соседнем городе.

– Всего пять лет, Ники. И ты, как и я, будешь свободен.

– Пять лет – большой срок. За это время может что угодно произойти.

– Ты прав. – Брат закинул вещи в машину и, отсалютовав рукой, широко улыбнулся и добавил на прощание: – В следующем году хочу увидеть на почетной доске твою фамилию. Понял, мелюзга?

Я отдал ему честь и, развернувшись, зашагал с ребятами обратно к казарме. Теперь, когда мы шли, наши ноги будто сами старались уловить один темп. Мы засмеялись, одновременно подумав об одном и том же. Видимо, привычка маршировать неистребима. Как умение плавать – один раз научился, никогда не забудешь.

Осталось пять лет. Действительно, за это время всякое может случиться. Вдруг Джесс встретит девушку и уедет с ней на другой континент? А может, он выберет карьеру и станет выдающимся командиром. Виола с Таем наверняка сойдутся, не зря же он за ней все лето ухлестывал. Мы с Артом и Шоном так и останемся друзьями. А может, и нет. Вдруг жизнь нас разлучит, как разделила мою семью когда-то. Как знать? Я посмотрел на парней и подумал, что в жизни невозможно ничего загадывать наперед. Да это и не нужно.

И тут Шон застыл, как вкопанный, чуть не впечатавшись в Максфилда, выходящего из здания. Мы с Артом врезались в его спину и, не желая нарваться на неприятности, втроем вытянулись по стойке смирно.

– Виола, может, сфотографируешься на прощание с друзьями? – раздался голос полковника.

– Нет, пап… вернее, сэр, – промямлила она, явно не желая, чтобы мы слышали.

– Да брось. Вы же хорошо подружились. – Он указал рукой на полуразвалившийся фонтан, подразумевая, чтобы мы туда встали. По-видимому, ее отец понятия не имел, что подружилась она не с нами, а с дубинами из отряда Тая.