Гермиона прикусила нижнюю губу, глядя на пустой стакан в своих руках со смесью нерешительности и возбуждения, которые боролись в ней, когда алкоголь начал распространяться по ее телу. В порыве внезапной решимости она жестом попросила его снова наполнить ее бокал и посмотрела прямо ему в глаза.
— А ты играл в «Правду или действие»? — спросила Грейнджер, уйдя от ответа на его вопрос.
Малфой хитро улыбнулся, сощурив глаза.
— Да. В подземельях часто устраивали вечеринки. Мы всегда играли в эту игру, добавляя в алкоголь Сыворотку, — начал он, качая головой и посмеиваясь. Но когда продолжил говорить, его голос стал чуточку ниже, а глаза помрачнели. — Я перестал посещать их на шестом курсе. По понятным причинам.
— Малфой, я…
— О нет, теперь моя очередь, Грейнджер, — оборвал ее Драко, прижав один из своих чертовски аристократичных пальцев к ее губам, и она была слишком ошеломлена, чтобы протестовать. — Итак… Ты когда-нибудь трахалась с Поттером или Уизлби?
— Что?! — прошипела Гермиона.
Малфой вальяжно развалился на ее стуле, закинув ноги на ее стол, и даже не обратил внимание на убийственный взгляд, который Гермиона бросила в его сторону. Несмотря на ее желание сохранить свою личную жизнь в тайне, Сыворотка действовала безукоризненно.
— Гарри для меня как брат, я бы не стала… Заниматься с ним ничем подобным… А Рон… Ну, мы встречались несколько месяцев после войны… Но до этого так и не дошло.
— Очаровательно, — недоверчиво хмыкнул Драко, заставив Грейнджер пойти в атаку.
— И почему же ты так одержим Гарри?
Он поджал губы, сделав глоток огневиски, чтобы выиграть время, но в конце концов ответил.
— Честно? Думаю, это потому, что даже в детстве к нему относились как к какому-то мифическому существу или полубогу. Наверное, я завидовал всему тому вниманию, которое он получал.
— Очаровательно, — передразнила Гермиона. — Особенно учитывая то, каким избалованным ты был, это должно быть стало для тебя шоком.
— Совершенно верно, профессор Грейнджер, — фыркнул он, его глаза озорно сверкнули. — А как насчет звезды квиддича? Ты когда-нибудь трахалась с Крамом?
— Мерлин! Неужели все вопросы будут такими?
— В этом суть игры, Грейнджер! Я просто помогаю тебе наверстать упущенное!
— А мне кажется, тебе просто нужен повод, чтобы вынюхать побольше о моей личной жизни! — Гермиона закатила глаза и попыталась ткнуть его в бок. — Раз уж тебе так интересно, то да. На четвертом курсе. Но на этом все и закончилось. Сейчас мы просто дружим.
Его самодовольная ухмылка исчезла. Драко нахмурился и открыл рот, чтобы, вероятно, задать вопросы про ее отношения с Крамом (рассказывать было нечего), но Гермиона опередила его.
— Теперь моя очередь! Почему ты решил стать профессором? И почему именно ЗОТИ? Я помню, что ты хорошо разбирался в зельях.
— Технически ты задала два вопроса. Но я, так уж и быть, удовлетворю твое любопытство, — начал Драко, ухмыляясь.
Но через мгновение его лицо стало задумчивым. Гермиона и подумать не могла, что он воспримет ее вопросы настолько серьезно. Малфой расправил плечи и посмотрел на нее так, что у Грейнджер перехватило дыхание.
— Я не хотел, чтобы кто-то из студентов пошел по моим стопам… В некоторых волшебных семьях Англии все еще полно предрассудков касательно чистоты крови… И хранится множество темных артефактов…
По спине Гермионы пробежал холодок. Она поняла, что Драко намерен обнажить перед ней свою душу. Он залпом выпил очередную порцию огневиски. И Грейнджер солгала бы, если бы сказала, что не очарована тем, как его губы обхватывали край стакана.
— Может быть, если мне удастся научить их противостоять всей этой тьме, то я смогу простить себя. Может быть, тогда я расплачусь за все грехи, что совершил во время войны.
— Малфой. — Нахмурившись, Гермиона встала и обошла стол, а затем положила руку на его бицепс и почувствовала, как Драко напрягся. — Ты уже сполна расплатился за свои ошибки, отбыв испытательный срок.
— Мне все равно кажется, что этого недостаточно. Боги, я причинил боль стольким людям.
— Тебе не оставили выбора. Ты был ребенком.
— Как и ты. Поэтому это слабое оправдание для меня, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, словно капризное дитя. — Я… я хотел бы, чтобы у меня тогда был кто-то, кто смог бы показать мне иной путь. Но Снейпу хватало забот и без меня, он ведь был чертовым шпионом, а двуличный ублюдок Дамблдор просто наблюдал со стороны, прекрасно зная, что со мной происходило.
— Мы все были детьми, — пробормотала Гермиона, положив руку на его твердую грудь, прямо туда, где, как она знала, начинался шрам от Сектумсемпры,{?}[Сектумсемпра (англ. Sectumsempra) — проклятие, рассекающее объект, на который направлено. Для устранения последствий существует контрзаклятие Вулнера санентур, но для полного излечения необходимо немедленно воспользоваться бадьяном. Если была отсечена какая-либо часть тела, восстановить её невозможно никакими заклятиями. А неоказание своевременной помощи может привести к смерти от кровопотери. Заклятие было изобретено Северусом Снейпом в студенческие годы.] который ее лучший друг нанес Драко много лет назад. — Нам вообще не следовало ввязываться в эту чертову войну. Я рада, что у студентов теперь есть такой профессор, как ты, который поможет им, когда понадобится.
— Ты героиня войны, а я — опальный бывший Пожиратель смерти. Честно говоря, я не понимаю, почему ты сейчас вообще разговариваешь со мной. Ты должна ненавидеть меня.
У нее перехватило дыхание от его слов и мрачного взгляда, но Гермиона не могла винить его за это. Воспоминания о войне все еще были свежи в их памяти. Даже после диалогов с целителями разума, терапии и медитации оставалось слишком много психологических травм, которые нужно было проработать самостоятельно.
— Я не ненавижу тебя, — Гермиона нахмурила брови, сделав очередной глоток огневиски, чтобы показать Драко, что она по-прежнему говорит ему правду. — Я простила тебя давным-давно.
— Почему ты решила стать профессором трансфигурации? — Он прочистил горло, неожиданно сменив тему. — Я думал, что ты будешь работать в Министерстве. В Отделе магического правопорядка, как Поттер и Уизли. И в будущем станешь министром.
— Я размышляла об этом, — усмехнулась она. — Довольно долго. Но Хогвартс был моим домом много лет, поэтому не вернуться в него стало бы предательством. А после первого года стажировки у Макгонагалл я всей душой прониклась этой профессией.
— Неисправимая ведьма, — усмехнулся Драко, отчего его грудь завибрировала под ее пальцами. — Только ты могла настолько привязаться к школе. Странно, что ты не сказала, что вернулась из-за библиотеки.
— Ну, неограниченный доступ к редким книгам действительно имел большой вес при принятии решения, — усмехнулась Гермиона, даже не борясь с Сывороткой, чтобы признаться в этом.
Открытое выражение лица Драко и веселое общение с ним невероятно нравились Грейнджер. Его привлекательность (в чем она бесстыдно призналась ранее) в сочетании с язвительными шутками во время трапез в Большом зале не оставляли ее равнодушной. Но они в первый раз находились наедине с тех пор, как стали работать в Хогвартсе, и Гермионе становилось все труднее скрывать, как сильно она его хотела.
И возможно, из-за воздействия Сыворотки правды, а может быть, из-за алкоголя, Гермиона наконец решилась задать вопрос, который мучал ее уже долгое время.
— Почему у тебя на руке вытатуирована выдра?
Словно вызванное упоминанием, нарисованное животное появилось из-под закатанного рукава Малфоя и спустилось вниз к его запястью, привлекая к себе внимание.
— Что ж. — На его губах заиграла широкая и очень искренняя улыбка. Она делала его еще более красивым, по скромному признанию Гермионы. — Это мой телесный патронус. В первый год преподавания ЗОТИ я с ужасом понял, что большая часть моих студентов способна вызывать его под моим руководством, а я — нет. И после года упорных тренировок мне это удалось.
