Сначала я подумал, что отец просто не изменил завещание, уверенный в том, что проживет еще лет сто. Но нет, младший брат был вписан в число наследников. А как иначе? Вавилов-старший обеспечил Артема и его мать деньгами на три жизни вперед. Но не оставил им доли в компании. Вторая жена отца даже пыталась судиться, и я чуть не психанул. В девятнадцать мне меньше всего хотелось подобных разборок и такой громадной ответственности. Но мама убедила меня в том, чтобы я собрался и отстоял волю отца. Так я и сделал, приумножив за последние четырнадцать лет активы компании отца втрое.

А теперь я смотрел на молоденькую девушку, сидящую в моей машине, и опять не знал, что мне делать.

Хотя для начала нужно было подтвердить факт беременности. Затем факт отцовства и лишь потом принимать решения. А все это самокопание выкинуть из своей головы на хрен.

– Ну что, пойдем? – отстегнул ремень безопасности и посмотрел на Олесю.

– Это частная клиника? – тихо спросила она, прищурив глаза.

– Да, пойдем делать тебе УЗИ, как ты и собиралась.

облизала губы и улыбнулась, впервые становясь похожей на ту самую девушку, чьему обаянию я поддался с такой легкостью два с половиной месяца назад.

– Спасибо тебе, – приглушенно добавила она. А у меня опять как-то странно заныло в груди.

Не тормозя у стойки регистратора, я отвел Олесю к тому кабинету, номер которого мне отправила в сообщении мама.

Постучал в дверь и, услышав приглашение, заглянул.

– Тамара Васильевна? – имя тоже значилось в сообщении.

– Да. Вы от Оксаны Борисовны? Проходите.

Я подхватил Лесю за локоть и завел в кабинет, уже собирался отступить назад, как услышал голос врача:

– Молодой человек, если вы собираетесь проходить, то наденьте бахилы.

Что же они меня все в кабинет-то зазывают?

Олеся напряглась настолько, что казалось, еще мгновение – и завитки ее волос в хвосте выпрямятся от испуга. Мисс-Кучеряшка, блин.

– Нет, спасибо, – кивнул врачу, но так и не смог сделать шаг к выходу. Олеся сжала своими тонкими пальчиками мое запястье, да так крепко, словно моя рука была карнизом, а девушка по чистой случайности сорвалась с окна и сейчас от силы этой хватки зависела вся ее жизнь.

– Все в порядке?

– Не уходи, – тихо произнесла она, смотря в этот момент на кушетку.

– Ты что, боишься? – спросил шёпотом, но все же потянулся к корзине с бахилами.

– Нет, – замотала Леся головой, – просто… просто… Я не знаю, как это объяснить, – ее голос задрожал, и я, кое-как одной рукой быстро расправившись с бахилами, повернул Олесю к себе. Она по-прежнему сжимала мое запястье, а в больших зеленых глазах стояли слезы.

– Так, давай только плакать не будем? Хорошо?

Мисс-Кучеряшка кивнула и прикусила губу, а затем выдала сто пятисотое за этот день “Спасибо”.

Когда Олеся легла на кушетку и ее попросили поднять подол платья, чтобы оголить живот, я сразу же отвернулся и уставился в большущий монитор, висевший под потолком. На черно-белом экране загорелось смазанное непонятное изображение, картинка постоянно дергалась и менялась, а врач диктовала своей ассистентке какие-то цифры. Пару раз женщина нажимала на кнопки, и из динамика начинал доноситься звук, похожий на бешеные удары сердца. Это же не могло быть оно? Или могло?

А потом картинка в очередной раз поменялась и на пару секунд зависла.

– Сделала вам фотографию, – ласково произнесла женщина, – так удачно малыш лег.

И да, там действительно был малыш. Не зародыш, который недавно был белым головастиком, не непонятный плод, как все его называли. На экране был самый настоящий маленький человечек, лежащий боком. Картинка пришла в движение, и стало видно, как ребенок задергал подогнутыми ножками. Бедолаге было там тесно. Однозначно. Он был так сильно согнут, одной его ручки я не смог разглядеть, а вторая была у рта. Он там что?

– Пальчик сосет, – рассмеялась Леся сквозь слезы, это было слышно по голосу. А потом так и вообще добавила нечто странное: – Как сестренка.

– Он действительно сосет палец? – переспросил я у врача, не веря увиденному.

– Да, а почему нет? – Женщина удивленно посмотрела на меня, приподняв тонкие черные брови. – Сосательный рефлекс развивается еще в утробе матери. В общем, все у вас хорошо. Но вот пола пока еще не видно. Я там ничего не разглядела, поэтому можно было бы предположить, что у вас девочка, но видно плохо.

Она еще что-то говорила, а я перестал ее слушать и воспринимать. Вновь повернулся к экрану, перед этим бросив короткий взгляд на оголенный живот Олеси. Меня словно оглушили, я пытался уложить в голове, что тот маленький карапуз, сосущий палец, живет в девушке, лежащей рядом на кушетке, и не мог. Это открытие было самым странным в моей жизни, самым тяжелым и одновременно простым. Воздух выходил из легких толчками, пульсация сердца отбивалась в ушах, а ладони вспотели, тогда как малыш продолжал безмятежно сосать свой пальчик.

Наверное, увидев, как моя крошка пыталась сосать свой пальчик, я наконец-то осознала, что опять беременна. Мариша тоже так делала, только не на первом скрининге, а на втором, а еще она постоянно икала, это было так хорошо заметно на экране и чувствовалось изнутри. Правда, в муниципальной поликлинике экран был в два раза меньше да и видимость не настолько четкая. А может быть, я просто забыла. Ведь это было чуть больше года назад.

После того как врач-узист закончила меня смотреть, мы с Глебом спустились на первый этаж, как позже выяснилось, в процедурную, где кровь взяли не только у меня, но и Вавилова.

– Устала? – слабо улыбнувшись, спросил он, выйдя следом за мной из кабинета и придерживая на сгибе локтя ватку.

– Нет-нет, – замотала я головой и растянула губы в улыбке. Надо было прекращать его бояться. Ничего плохого Глеб мне не сделает, это стало очевидно после его поддержки и после того, как он пошел со мной на процедуру УЗИ. – Знаешь, я уверена, что до сих пор стояла бы в очереди или только-только вышла бы из кабинета, – усмехнулась и попыталась вложить во взгляд и в улыбку всю свою благодарность.

Я прекрасно понимала, что мужчина мог отреагировать иначе… Совершенно иначе. Например, как Артем. Ведь я и его звала когда-то на УЗИ. По собственной глупости и наивности я надеялась, что он растрогается и изменит свое отношение. Я надеялась, что он пожалеет о том, что хотел избавиться от ребенка, и в какой-то момент своей жизни, наверное, была готова простить ему и это, лишь бы у моей крошки был любящий папа. Тогда же я и спустилась с небес на землю окончательно. Артем обозвал меня безмозглой дурой, узнав, что ребенок все еще во мне, и пригрозил, что ни копейкой не поможет.

«Больно надо», – решила я тогда и ни разу не передумала. Лучше я откажу себе в чем-то, чем возьму деньги у этого недомужчины. Только вот когда у Мариши резался первый зубик, я сильно испугалась и смалодушничала, не нужно было ему звонить. Никогда-никогда.

Глеб другой.

И, возможно, это было подло с моей стороны, но я радовалась, что попала в такую ситуацию именно с ним, что хотя бы моему второму ребенку повезло с отцом. Надеюсь.

У Вавилова шумно завибрировал телефон, и мужчина, хмуро посмотрев на экран, легонько приобнял меня за талию.

– Пойдем на улицу уже. Мне ответить нужно, – сказал он сухо, хотя и вовсе не должен был оправдываться передо мной.

На этот раз я села в большой черный внедорожник намного смелее и не сжимала ладонями колени от страха. Глеб даже не представлял, насколько важный и неоценимый поступок он сделал, пройдя вместе со мной в кабинет УЗИ.

Водительская дверь распахнулась, и мужчина залез внутрь, наполняя салон ароматом своего парфюма. Сейчас запах цитрусов и морской свежести действовал на меня расслабляюще. Я вдохнула глубже и на секунду прикрыла глаза. Это надо же было настолько накрутить себя, что даже не обратила внимания на запах мужчины прежде.

– Олеся, продиктуй мне свой номер, – хрипло проговорил Глеб, и я тут же вернула внимание к нему, выплывая из бесконечного вороха своих мыслей.