Десмонд – мой источник боли, и по всем законам самосохранения мне нужно держаться от него подальше.

Но почему-то я не убегаю от него, сломя голову. Почему-то я стою и внимательно всматриваюсь в его лицо, отмечая тени под глазами и взгляд, похожий на… Уставший? Измотанный? Тоскливый?

Вдруг мое обеспокоенное разыгравшееся воображение выдат картинку, как Десмонд в таком состоянии сегодня ночью садится за руль и разгоняется. А на следующее утро я смотрю за завтраком новости, где показывают его искореженную машину. И до конца дней я буду винить себя в том, что не выслушала его.

– Десмонд, – мой голос неестественно высокий. – Что ты хотел мне сказать?

Грудь Десмонда высоко поднимается от глубокого вдоха.

– Я, правда, извиняюсь за все плохое, что сделал тебе. Я не поверил и изводил тебя.

– И ты меня извини. Я врала тебе, заставляя усомниться в своей… невинности.

– Мы оба ошибались, но я облажался сильнее, – Десмонд глядит на меня крайне серьезно. – Ты теперь все время будешь меня избегать?

Теперь моя очередь делать глубокий вдох. Я не хочу признаваться Десмонду, что находиться рядом с ним для меня опасно. Что мои чувства к нему разрушают меня и делают слабой.

Например, как сейчас. Десмонд неотрывно на меня смотрит, и его пронзительный взгляд буквально убивает меня. Между нами минимальное расстояние, его парфюм кружит голову, а тело реагирует на его близкое присутствие изнывающей жаждой.

– Я не знаю, – только и могу выдавить я.

– Тогда сделай за меня выбор, – внезапно требует он.

Мои глаза округляются.

– Что это значит?

– У тебя есть возможность сделать за меня выбор, – бесстрастным тоном повторяет Десмонд. – Если ты дальше планируешь меня избегать – тогда я переведусь в другую школу, и ты больше меня не увидишь.

От мысли, что я больше не увижу Десмонда, мне до смерти грустно. Хочется поднять свои руки и обнять его. Хочется прижаться к нему и никуда не отпускать.

Даже несмотря на то, что Десмонд причинял мне боль, я уверена: мне будет еще невыносимее, если он исчезнет из моей жизни.

– Какой второй вариант? – мои брови сводятся к переносице.

Позади меня раздаются шаги и женские голоса. Из ванной комнаты выходят две старшеклассницы и, увидев меня и Десмонда, замолкают. Переглянувшись между собой, они идут дальше по коридору.

– Я остаюсь в «Дирфилде», – Десмонд пристально глядит на меня, и я улавливаю в его голубых глазах что-то похожее на надежду. – И ты дашь мне шанс. Что ты выберешь?

Я выдерживаю его взгляд, и внезапно в голове проносится один момент за другим: как Десмонд швырнул в меня толстовкой, когда я впервые оказалась в его доме… Как загородил меня собой во время пейнтбола… Как подарил книгу, которую я не могла найти в библиотеке… Как пытался успокоить меня в ресторане, когда я расплакалась…

В гостиной начинает играть «My worst» Blackbear, и сердце стучит по ребрам отчаянным молотом.

Именно эта песня звучала на вечеринке в честь возвращения Десмонда. Тогда я впервые увидела его и не смогла оторвать глаз.

– Что ты выберешь? – Десмонд повторяет свой вопрос.

Поднимаю руку и кладу ее на его грудь, чувствуя через футболку дикое биение его сердца. Десмонд прикрывает веки, а когда открывает их, мои коленки подкашиваются.

– Я… Я не в праве сделать за тебя выбор, – шепчу я. – Ты не должен уезжать только из-за того, что между нами было.

«Ты должен остаться со мной», – я не говорю этого вслух, хотя умираю от желания в этом признаться. Убираю руку с его груди и опускаю взгляд, чтобы Десмонд не заметил, какая я жалкая трусиха.

Вдруг он наклоняет голову, и его теплое дыхание овевает лицо. Я практически ощущаю, как вокруг нас электризуется воздух.

– Тогда ответь мне на простой вопрос, – вкрадчиво произносит Десмонд. – Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

От его слов я не могу пошевелиться. Не могу даже посмотреть на него. Мое тело парализовано, и я не знаю – это хуже того, если бы я дрожала?

Десмонд берет пальцами мой подбородок и приподнимает лицо так, чтобы наши взгляды были устремлены друг на друга. Я втягиваю воздух, когда от его прикосновения кожа начинает пылать.

– Десмонд, я… – бормочу я. – Я…

– Крис, есть только два варианта. «Да» или «Нет».

Я чувствую, как дрожь охватывает меня вплоть до костей.

– Да, – тихо признаюсь я. – Поцелуй меня.

Прежде чем я успеваю закончить говорить, нижняя мягкая губа Десмонда касается моей.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не захныкать. Всю эту мучительно долгую неделю я смотрела на него, с тоской вспоминая о его губах. Боже, как мне этого не хватало!

Вцепившись в его футболку, я притягиваю Десмонда к себе и приподнимаюсь на носочки, чтобы быть ближе. Когда я впиваюсь в его нижнюю губу, как обезумевшая, Десмонд издает низкий стон, от которого в животе все переворачивается. И по этому его звуку я жутко соскучилась!

Склонившись, Десмонд обеими руками обхватывает мои бедра и единым рывком приподнимает меня в воздух. Наши губы по-прежнему не отрываются друг от друга. Десмонд сильнее впивается пальцами в бедра, а я обнимаю его шею руками и обхватываю ногами его талию.

Не прекращая поцелуй, Десмонд делает шаг, другой. Следом за ними еще несколько шагов, и разворачивается, толкнув плечом дверь в какую-то комнату. Он заходит внутрь, захлопнув ногой за нами дверь, и полоска света, тянувшаяся из коридора, исчезает. Я абсолютно ничего не вижу.

Десмонд игнорирует выключатель и уверенно движется вглубь комнаты. Через пару секунд он плавно опускает меня на кровать и забирается сверху. На пол с глухим ударом приземляются его кроссовки.

Его твердая грудь прижимается к моей, нос касается моего, а прерывистое дыхание окутывает каждый дюйм лица и шеи. Я сжимаю его плечи в то время, как рой гремучих мыслей шипят в голове.

Почему Десмонд так хорошо ориентируется в темноте? Он приводил сюда других девушек во время вечеринок?

Я стараюсь отогнать от себя эти мысли, но их едкое шипение только усиливается. Видимо, Десмонд учуял мое напряжение, потому что отстраняется, нависая надо мной на вытянутых руках.

– В чем дело? – спрашивает он.

Глаза постепенно привыкают к темноте, и я могу разглядеть очертания мебели. Рядом с кроватью стоит комод, а противоположную стену во всю длину занимает что-то похожее на громадный шкаф.

– Ты был здесь? – мой голос дрожит. – В этой комнате?

– Да, – отвечает Десмонд. – А что?

Я отодвигаюсь от него, прислоняясь спиной к изголовью кровати.

– И что ты здесь делал?

– Это гостевая комната. Я оставался на ночь у Стива несколько раз.

«И сколько девушек было с тобой в этой постели?», – звучит едкий голосок.

Я пытаюсь заглушить его, но ничего не выходит. Понимаю, что глупо ревновать Десмонда к его прошлому, но ничего не могу с собою поделать.

– Если за два года ничего не поменялось, то в верхнем ящике комода лежат полотенца. А в шкафу в правом отделении халат для ванны, – Десмонд усмехается. – Хочешь проверить?

– Нет, – я качаю головой.

Наверное, мне лучше промолчать, но слова слетают с моего рта быстрее, чем я успеваю справиться со своей ревностью.

– Ты был здесь… с другими девушками?

В полумраке я замечаю, как уголки его губ медленно ползут.

– М-м-м, – протягивает он довольным тоном и кладет руку на мое бедро, мягко сжав его. – Кое-кто проявляет собственнические чувства.

Десмонд придвигается ближе, крепко вдавив меня своим телом в изголовье кровати. Опускает голову и оставляет в уголке моих губ целомудренный поцелуй.

– Я бы ни за что не привел тебя сюда, если бы кого-то здесь трахал.

Его ладонь продолжает двигаться вверх по бедру, постепенно поднимаясь к животу.

– Не думай об этом, ладно? – шепчет Десмонд, оставляя такой же невесомый поцелуй уже на линии подбородка. – Для меня ты особенная.

Склонив голову набок, он плавно смещает губы, прикасаясь к шее и лаская языком то место, где бьется бешеный пульс.