— Я нет.

Верхняя мантия спадает. Его туника красноватая, она не помнит, чтобы он носил такой цвет раньше. Она ничего об этом не думает, потому что её одежда встречается с его одеждой на полу.

Он почти на фут выше неё, ему приходится наклоняться, чтобы поцеловать её. Его руки держат её лицо с двух сторон. Она касается земли только носками ботинок. Её пальцы стягивают с него штаны. Он опускает руки, берёт её за бёдра. У её туники большие вырезы по бокам.

Её поднимают — прежде, чем она это осознаёт. Инстинктивно она обхватывает его ногами — прижимает бёдра к его талии и скрещивает ноги у него на пояснице. Он стонет, зарывается рукой в её волосы, пока несёт её до кровати.

Он опускает, она ударяется спиной о матрац. Алек опускает руки по бокам от её головы, нависает над ней, прижимает горячие, неистовые губы к её челюсти, к шее, к плечу. В последнее время их секс приобрёл такую остроту — всё быстро, всё собственнически. Она не позволяет ему удерживать себя после того, как они заканчивают. Она знает, что это не их время. Всё это — не их время. Она чувствует, как оно ускользает — в каждый, каждый момент.

Он выдыхает ей на ухо её имя. Она закрывает глаза. Пытается выбросить из головы все дела.

Когда он начинает двигаться, она пытается закрепиться в настоящем. В нём, в себе, в том, что это их последняя ночь перед завтрашним днём.

Она не может.

Уже не в первый раз она ненавидит тот факт, что она больше, чем просто она сама.

***

Трое выживших с Дантуина сидят за столом в столовой. Уже поздно, но каким-то образом им всем удалось проснуться и оказаться здесь.

— Скорее всего, это Малак, — вслух говорит Бастила. — Он, наверное, узнал, что мы были на Дантуине, пытался остановить нашу миссию…

— Это не про миссию, — говорит она. Её руки дрожат, сжимая кружку перед ней.

Джухани смотрит на неё, наклонив голову.

— Ты что-то знаешь.

Она медленно переводит взгляд на Бастилу. Та выглядит обеспокоенной. Она делает глоток кафа.

— Он хотел заставить нас почувствовать боль, — говорит она, не отвечая прямо на невысказанный вопрос Джухани. — Сделать ошибку. — Она пьёт. — Он думал, это единственное, что может сработать.

— Это сработало, — бормочет Бастила.

Она мысленно соглашается.

— Трус, — рычит Джухани. Её гнев становится почти осязаем в Силе. Она встаёт, начинает ходить туда-сюда. — Мы летим на Дантуин! Ищем выживших!

— Это именно то, чего он от нас хочет, — удручённо возражает Бастила. — Мы должны продолжить выполнять миссию. Неважно, какой ценой. Если Звёздная Кузница попадёт не в те руки…

— В жопу вашу миссию, — выплёвывает Джухани. Она бьёт кулаком по столу и подрывается прочь, к себе в каюту.

— А ты? — нерешительно спрашивает Бастила. — Что, ты думаешь, нам стоит сделать?

Она думает об одном полдне давным-давно. Когда они сидели у ручья, и её штаны были закатаны до колен.

Она встречает взгляд Бастилы. На этот раз она с ней согласна.

— Мы продолжаем. Мы ничего не можем сделать для Дантуина.

— Я сообщу Карту.

Дверь перед Бастилой открывается. Она смотрит, как Миссия входит в столовую. Бастила смотрит на твилечку, потом на неё. Потом выходит.

— Привет, — осторожно говорит Миссия, садясь рядом с ней. — Большой Зе рассказал мне, что случилось. С тобой всё в порядке?

Она смотрит в глаза подростка. Хочет огрызнуться, но потом вспоминает, что Миссия потеряла и свою планету. Благодаря всё тому же человеку.

— Я знаю, мы там были недолго, — продолжает Миссия, удивительно наивная — как это часто бывает. — Но знаешь, это было хорошее место. Много деревьев. Совсем непохоже на Тарис.

Слов нет, но, когда Миссия улыбается и берёт её за руку, она позволяет ей это.

***

Через несколько часов она чувствует это — до того, как ей говорят.

— У нас проблемы, — говорит Карт, задыхаясь, врываясь в её каюту.

— Я знаю.

Она медленно переводит взгляд на иллюминатор, в котором появляется Левиафан.

— И снова здравствуй, — приветствует она темноту.

***

Для этой миссии она собирает небольшой военный совет. Она, Митра, Саул, Алек и горстка других её генералов стоят вокруг стола. Она наклоняется над ним, перемещает модели, представляющие эскадрильи флота. Одинаковые, будь то джедаи или республиканцы.

— Малакор — важная планета для мандалорцев, — объясняет она. — Никто, кроме них, не ступит ногой на эту планету. Мы выкурим их одновременно наземными и воздушными ударами, которые также должны отвлечь их.

— Отвлечь зачем? — рычит Саул, не сводя глаз с республиканских кораблей.

Она поворачивает голову, зная, что он не видит выражения её лица, но зачем-то хочет, чтобы она была им недовольна.

— За Мандалором.

За столом — тишина.

— И кто идёт за Мандалором, — спрашивает Алек без вопроса в голосе, смотря только на неё.

— Небольшая ударная группа.

— Возглавляемая?

— Мной.

— Вы главный стратег всей войны! — кричит Саул, бьёт рукой по столу. — Мы не можем позволить, чтобы вы стали какой-то мученицей.

— Я не планирую умирать.

— Тогда чтобы вы линчевали его, — поправляет он с усмешкой.

— Саул, вы либо слушаете, либо уходите.

Саул смотрит на неё, плотно сжав губы. Она кивает, продолжает.

— Потери будут велики, но так мы выиграем войну.

***

Позже — так поздно, что уже рано — она возвращается в комнату совещаний. Алек крепко спит там, где она его оставила. Она больше не может спать.

Она одновременно удивлена и нет, видя, что она не одна. У стола стоит Митра. Она бледна, губы плотно сжаты, она смотрит на сферу, изображающую Малакор.

— Митра, — мягко говорит она, зная, зачем она здесь. Что она хочет у неё спросить.

Она оборачивается на звук своего имени.

— Бао-Дур сказал тебе, над чем он работал, — предполагает она.

— Да. — Её пальцы скользят по краю стола. — Он так зол… Они забрали его планету, его семью.

— И они заберут больше. — Она подходит к Митре. Митра Сурик — единственный, кроме Алека, человек в галактике, на которого ей не наплевать. — Значит, всё готово?

Она кивает.

— Он говорит, что всё работает.

— Нам это нужно, — тихо говорит она.

— Я знаю. — Митра смотрит ей в глаза. Этим утром на ней нет маски. — Он не должен отдавать этот приказ. Он никогда не простит себе этого. Это его погубит.

Она сглатывает, понимая, о чём она спрашивает.

— Он не сможет, — обещает она. — Он просто техник.

На мгновение она замечает, как вздрагивает подбородок Митры. Война сделала из неё генерала, как она и обещала Алеку.

— Когда? — лишь спрашивает она глухо.

Она ей объясняет.

***

Левиафан.

Она просыпается от тихого жужжания. Она сразу же понимает, что они в камере, и резко раскрывает глаза.

— Ты в порядке? — откуда-то сбоку спрашивает Карт.

Она поворачивается и встаёт. Она в нижнем белье, он тоже. Нет даже обуви.

— В порядке, — говорит она. В горле сухо. Она думает, что, наверное, от транквилизатора.

— Они пока никого не прислали, — добавляет Бастила, сидя в позе медитации в центре камеры.

— Чего мы можем от них ожидать? — бормочет Карт.

— Пыток, — отвечает она, не давая сказать Бастиле. — Они захотят узнать о нашей миссии.

Карт смотрит ей в глаза.

— Не думаю.

Она качает головой.

— Саул здесь, — добавляет она, зная, что Карт ненавидит этого человека. Не хуже, чем она.

— Я знаю. И это кончится, как только я выйду из этой клетки.

— Не ставьте миссию под угрозу из-за мелкой мести! — шипит Бастила.

Карт смотрит на неё.

— Мне это нужно, — говорит он, почти умоляя.

Она думает о том, что бы сделала, будь она на его месте. Думает о хнычущем адмирале, который хотел только того, чтобы она оказалась на неправильном конце виброклинка.

— Если будет шанс — он твой.

Карт, кажется, вздыхает с облегчением.

— Спасибо.