– Я уже бывал здесь, – произносит Бен. Он отчаянно припоминает видение, которое пришло к нему прошлой ночью.

Полумрак разгоняют лишь слабые зелёные огоньки, свет которых просачивается из-за старой стенной панели. Только взглянув на давным-давно обветшавшие стены, он понимает, что оказался на «Соколе».

– Было поздно.

Она полулежит на нём. Одеяло запуталось в ногах. Он позволяет себе просто смотреть на её профиль, прислушиваясь к ощущениям, проводить пальцами по её волосам. Наслаждаться редким моментом, когда она спокойна и с ним рядом…

– Ты спала. А я… – он хмурится, потому что что-то не сходится в его воспоминаниях и в испытанных чувствах. – Я скучал по тебе.

– Бен… – мягко говорит Рей.

Понемногу она просыпается. Его охватывает паника, ведь как только она проснётся, она неминуемо…

– Я не хотел, чтобы ты меня прогоняла. Но знал, что ты это сделаешь.

– Стой! – он пытается приказывать, хотя знает, что, когда дело касается её, приказы никогда не дают ему того, чего он так желает. Она снова заставила его умолять – вот он, порок его характера, во всей своей неприглядности. В нём слишком много изъянов, когда речь заходит о девчонке с Джакку. – Не двигайся.

– Ты заставляла меня чувствовать себя слабым.

Рей молчит. Её взгляд устремлён в пол.

Она закрывает глаза, чтобы не смотреть на него, – знакомое выражение лица, которое каждый раз приносит ему муку.

– Тебе нужно уйти.

Это последовательность, которую он ненавидит всем сердцем – она убегает, он гонится за ней. Она прогоняет его лишь затем, чтобы он вернулся. Всё, что у них есть – это краткие мгновения, когда их пути пересекаются, и ему их недостаточно. Больше нет. Он устал быть терпеливым, устал ждать, когда же она, наконец, поймёт, что им нельзя быть порознь – не более, чем массе, которую притягивает к поверхности планеты сила гравитации. От гнева его горло сжимается. Она должна знать. Должна понимать, что она делает с ними обоими.

– Ты знаешь, именно так всё и должно быть.

– Я ничего не знаю.

Лгунья…

– Лгунья… – выдыхает Бен. С болью во взгляде он смотрит на неё. – Той ночью ты прогнала меня. Снова.

– Да, – шепчет Рей.

– Почему.

Рей закрывает глаза, а когда открывает, Бен видит в них тщательно выверенное безразличное выражение. В их отношениях есть что угодно, но в них нет места безразличию.

– Ты никогда не давал мне шанса сделать по-другому.

Горло стискивает так сильно, что он не может сглотнуть.

– Объясни.

– Мы были врагами, – её голос чуть прерывается. – Ты попытался убить…

– Я бы ни за что не тронул тебя, – его протест мгновенный и без тени сомнения.

– Бен, ты не помнишь, как всё было…

– Я любил тебя! – рычит он.

Всё в Рей замирает, руки безвольно падают, лицо мертвенно бледнеет. Не говоря ни слова, она отступает на шаг.

– Рей.

Она настороженно глядит на него, после чего вздыхает и идёт прочь.

– Рей!

– Я иду за ещё одной тарелкой каши! – огрызается Рей.

– Не так, – коротко бросает она. Прежде, чем он понимает, что происходит, она хватает его за запястье. Её кожа тёплая, будто она несёт с собой жар своей засушливой планеты. Он глядит на неё с подозрением и беспокойством. Никто никогда не осмеливался так прямо указывать ему на недостатки. Её пальцы скользят по венам на его запястье. Ей так легко было бы убить его прямо сейчас. Лишь посильнее нажать вот тут… – Так будет меньше брызг.

Он смотрит на жирную тушу каннока и думает, размышляет ли она хотя бы изредка о чём-то менее прозаичном, чем еда.

Бен слышит, как в пищевом блоке юнит начинает готовить кашу.

***

Они сидят друг напротив друга за столом. Рей не только наполнила тарелку ещё одной порцией своей отвратительной серой каши-размазни, но и достала откуда-то наполовину полную бутылку кореллианского бренди. Каждую ложку каши она сдабривает щедрым глотком.

Бен прищуривается, прочитав название. В забегаловке Маз Лея всегда заказывала ту же марку.

– Тебе придётся поговорить со мной.

Рей припадает губами к горлышку в ещё более глубоком глотке.

– Рей.

– Прекрати, – говорит она и опускает бутылку на стол с чуть большей силой, чем это необходимо.

– Прекратить что?

– Говорить моё имя вот так, – Рей качает головой. – Ты не… не тот, кем был раньше.

– И это расстраивает тебя, – вдруг понимает Бен.

– Я не знаю, расстраивает ли, – она утыкается лбом в столешницу. – Не должно.

– Я был Кайло Реном.

Едва слова срываются с его губ, Бен осознаёт, что это правда. Осколки начинают складываться в картину; осмотрительность и медленно кипящая враждебность Финна и Кеса находят своё объяснение. Если они – члены Сопротивления, тогда он – их враг.

И если Рей – джедай…

– Если мы всё-таки будем разговаривать обо всём этом, – начинает Рей. Её голос подрагивает, выдавая изнеможение своей обладательницы, – ты можешь мне обещать кое-что?

– Что.

– Выслушай всё от начала до конца, – она замолкает, поднимает голову. Её глаза невероятно яркие. Бен вновь изумляется силе влечения, которое испытывает к ней. Оно обретает всё больше смысла с каждым фрагментом их истории, что постепенно ему открывается. – И выжди хотя бы день прежде, чем что-то предпринять.

Бен откидывается на спинку своего кресла и скрещивает руки на груди.

– Это означает, что всё это время мы не будем возвращаться к Сопротивлению.

Рей неохотно кивает.

Пальцы Бена сильнее смыкаются на предплечье.

– А если я не сделаю того, что ты хочешь?

Рука Рей лежит на ремне кобуры, в которой хранится её меч.

– Не знаю.

– Думаю, знаешь.

Рей ничего не отрицает. Вместо ответа она снова берётся за ложку. Её руки твёрдые и ничуть не дрожат. Покончив с кашей, она бросает ложку в тарелку; звонкое эхо проходится по погружённому в тишину пищевому блоку.

– Будет проще, – произносит Рей, – если ты будешь спрашивать, а я – отвечать на вопросы.

Бен смотрит на неё, мысленно оглаживая каждую чёрточку её лица, и кивает.

– Как мы встретились.

Рей делает глоток бренди.

– Ты похитил меня.

Бен супит брови и повторяет:

– Похитил.

– Чтобы заполучить карту и найти Люка Скайуокера.

– Зачем мне понадобилась карта, ведущая к моему дяде?

Рей глядит на него странно – и передаёт ему бренди.

***

Она рассказывает ему о Кайло Рене, высокопоставленном члене Первого Ордена. О том, что он сотворил с джедайским храмом. О том, что хотел сделать с дядей. И с матерью. И что сумел сделать с Ханом Соло.

Красный провод голубой провод зелёный провод…

Бен моргает, рассеянно глядя куда-то в стену.

– Мы можем поговорить об остальном завтра… – её голос тихий и мягкий, и он ненавидит её жалость.

Бен смотрит и смотрит пристально, пока глаза не начинает нестерпимо жечь.

– Нет.

***

– Откуда шрам у меня на боку?

– Это Чубакка. После того, как ты убил Хана.

Он сглатывает. Подносит ладонь к лицу.

– А этот?

Рей встречается с ним взглядом, в ней нет и тени стыда.

– Я.

***

Через несколько часов, когда они откупорили вторую бутылку бренди, Рей начинает рассказывать о том моменте, когда для них всё изменилось.

– Большинство твоих воспоминаний, в которых есть мы оба, относятся к тому времени, что мы провели на Джагомире.

Бен, уже немного рассеянный из-за бренди, роется в памяти в поисках имени этой планеты и не находит ровным счётом ничего.

– Никогда о нём не слышал.

– Потому что это настоящая дыра, – Рей отхлёбывает из бутылки. Из-за алкоголя её щёки ярко-красные. – Я подбила тебя, а ты разломал мой истребитель напополам, – она обвиняюще тыкает в него пальцем. – Как распоследний идиот.

– Зачем?

– Хотел реванша, – Рей закатывает глаза. – Сам был ногой в могиле и всё равно рвался со мной драться.

– Хотел бы я помнить, почему.

– Дай угадаю, – она немного слишком сильно клонится вбок. – Мания величия.