***

Он слышит голоса.

– Расскажи ещё раз, – раздражённо восклицает генерал.

– Он её использовал. В этом не может быть ни малейших сомнений. Он швырнул человека в стену… – это Кес.

– И спас мне жизнь, – Финн.

Кес фыркает…

– Он не был обязан делать это, – настойчиво продолжает Финн. – Я по его лицу видел, как он решается.

– А что с Сораном?

– Мы не знаем. Тела мы не видели…

Бен шипит сквозь зубы. Живот всё ещё болит, но теперь он хотя бы может глубоко дышать.

– Генерал… – шепчет Финн. – Что с ним случилось?

Тишина.

Голос Финна срывается, когда он спрашивает:

– Это значит, что Рей?..

Никто не завершает за него предложение.

Бен пытается заговорить, но горло сухое и воспалённое.

Потому он просто вновь позволяет себе соскользнуть в пустоту.

***

Во тьме, прорываясь в его мысли, звучит последний голос. Незнакомый.

Тебя забрали. Слишком долго ты довольствовался малым.

Найди свои цепи.

И уничтожь их.

***

Когда Бен просыпается в третий раз, боль в животе унимается до глухой пульсации старого ушиба. Голова проясняется, и внезапно Бен понимает, что всё это время его держали на лекарствах. В нём тотчас вспыхивает ярость – он никогда не боялся боли, и теперь, во время всех этих событий, ему как никогда раньше необходим здравый, не затуманенный препаратами рассудок.

– Впечатляющий шрам.

Бен открывает глаза на звук чужого голоса. Мгновение он оглядывается, приходя в себя, пока, наконец, не понимает, что находится в медицинской палате – немного устаревшей и видавшей и лучшие времена. Бен с трудом сосредотачивается на человеке, который с ним заговорил.

Это тот самый посетитель, сидевший у койки по соседству. У него узкое треугольное лицо, виски с проседью, холодные карие глаза и твёрдая линия рта. Бен скашивает глаза на вторую койку, но та оказывается пуста.

– Который из них, – с трудом произносит он. Голос звучит хрипло, как карканье.

Незнакомец ничего не отвечает, и Бен поворачивается к нему. Лицо мужчины напряжённое, угрюмое и злое. К этой злости в незнакомых людях Бен уже начинает привыкать. Он стоит, плечом привалившись к дверному косяку. Штатская одежда не может скрыть военную выправку.

– Говорят, ты потерял память, – говорит мужчина с очевидным неверием в каждом сказанном слове.

Бен хмурится.

– Я должен знать тебя?

Секунду незнакомец раздумывает над ответом.

– Нет, думаю, нет, – усмехается он. Его взгляд скользит от шрама, рассекающего лицо и плечо Бена, к большому безобразному рубцу на боку, который выглядывает из-под края повязки, стягивающей его поясницу. Бен не знает, как получил его. Вероятно, это результат очередного взрыва генератора, думает он неприязненно.

– Кто-то тебя подстрелил, – замечает мужчина. По глазам видно, что его посетила какая-то догадка. – Выглядит почти как арбалетная рана.

– Какая рана?

– Арбалетная. От арбалета, которые используют вуки, – незнакомец смотрит пристально, будто ожидает какой-то реакции.

Бен дёргает плечом. Его позвоночник всхрустывает.

– Ты – подчинённый генерала?

– Нет.

– Тогда зачем ты здесь.

– Нужно было кое-кого увидеть, – мужчина на мгновение с силой стискивает зубы. – А ещё, думаю, мне было любопытно.

– Увидеть меня.

– Верно.

– Почему?

– Ты вредил людям, – бесстрастно сообщает посетитель. – Людям, которые мне дороги. Возможно, я пришёл, надеясь простить.

Бен смотрит на него, на выражение его лица – далёкое от добродушного, прищуренные глаза, морщинки, собирающиеся в их уголках. На миг он видит его молодым – чёрные волосы без проседи, яркий оранжевый костюм пилота.

– Кто ты? – выговаривает Бен непослушными губами. Воспоминание бьётся о стенки черепа.

Мужчина лишь качает головой.

– Это неважно. Мы больше не встретимся.

Прежде, чем Бен успевает задать другой вопрос, он отворачивается и, не оглядываясь, уходит. Бен глядит ему вслед и переводит дух так тяжко, что всё тело его заваливается вперёд.

***

Он пытается понять, откуда взялась рана на животе.

Она идёт почти параллельно ране, о которой говорил тот незнакомец. «Арбалет», – мысленно повторяет Бен, будто пробуя слово на вкус. Он приподнимает повязку и видит неряшливую рваную линию - как от дешёвого ножа. Она оставит после себя шрам.

Он глядит на месиво с клочьями кожи, в которое превратилось её бедро от зубов тех тварей. Края раны вздутые, налившиеся желтизной. Определённо, заражение. «Отравлена», – вот что она прошептала. Он помнит.

Его взгляд поднимается к её лицу: щёки горят лихорадочным румянцем, пряди волос липнут к потному лбу, губы приоткрыты в попытке вдохнуть чуть больше воздуха.

Он мог бы ничего не делать.

Мог бы просто ждать, пока яд не свершит свою работу. Наблюдать, как медленно гаснет её жизнь.

Он обдумывает эту мысль, но вот девушка всхлипывает, и та тотчас его покидает. «Позволить ей умереть – это не то же, что победить», – оправдывает он сам себя. Такая смерть не станет для них испытанием сил. И он желает…

Он сжимает губы. Он хочет прекратить своё одиночество, даже если рядом с ним будет враг. И если Рей придётся однажды погибнуть, то пусть это случится от его руки, а не из-за каких-то жалких болотных зверей.

Он медленно стягивает перчатку. Её бедро всё изорвано, а он не имеет ни малейшего понятия, как оказывать первую помощь, – лишь что делать, чтобы кое-как убраться из зала после тренировки. Его ладонь с широко разведёнными пальцами застывает над раной. Рука у него такая большая, что может покрыть её бедро почти целиком.

– Не умирай пока, мусорщица, – бормочет он, прикрывая глаза.

Он давным-давно не пытался исцелять Силой и знает, что получится далеко не красиво.

От этого воспоминания во рту Бена становится сухо. Рей… Он…

Дверь в палату распахивается, и на пороге Бен с удивлением видит Финна.

– Привет, – с притворным спокойствием приветствует его этот лжец. Есть в нём какая-то настороженность, а на лице – утомление, связанное, как кажется Бену, с непрекращающейся тревогой.

Бен неторопливо прячет рану под повязкой.

– Что случилось?

Руки Финна напрягаются.

– Ты… хорошо себя чувствуешь?

Бен не ожидает этого вопроса. Он прислушивается к своим ощущениям: боль по-прежнему не отпускает, и каждое его движение сопровождается глухой пульсацией. Бен знает, стоит ему попытаться встать, и станет ещё хуже.

– Жить буду.

Финн глядит на него почти оскорблённо. Бен хмурится, но прежде, чем он успевает что-то сказать, Финн говорит:

– Хорошо. Я рад.

– Что.

– Никогда не думал, что скажу это, – Финн смотрит по сторонам, разглядывая медицинское оборудование. Следующие слова срываются с его губ будто бы вопреки его собственной воле: – С Рей тоже должно быть всё в порядке.

Отчего-то Бену становится очень-очень холодно. Он думает о своём сне: они лежат на земле, вспыхивает что-то красное…

– Отчего бы ей не быть в порядке.

Финн качает головой.

– Я не буду с тобой об этом говорить.

Рядом какой-то аппарат начинает пищать всё быстрее и быстрее.

– Говорить о чём.

– Это плохая тема для разговора, ясно? – голос Финна приобретает угрожающие нотки. Бен никогда бы не подумал, что он способен на подобный тон. – Плохая, и я не собираюсь быть тем, кто…

Он ощущает, когда её настигает выстрел. Когда его ранение рикошетом ударяет по ней. Рей длинно выдыхает и падает на колени. Рядом нет никого, кроме него. Рей прижимает ладонь к груди, а когда отнимает, то её пальцы оказываются выпачканы в крови…

Аппараты вокруг начинают дрожать.

– Бен! – предостерегающе выкрикивает Финн. Но Бену всё равно. Он не имеет значения.

Дроиды тотчас кидаются лечить его, но Рей одна. Одна, и он ничего не может сделать, чтобы это исправить…

Ближайшая к нему машина взрывается дождём искр и приподнимается над полом.