– Получается!

– Почти. Продолжай пытаться, Бен.

– Дядя, – монотонно говорит Бен.

– Он… – руки генерала начинают подрагивать, но она тут же стискивает в ладонях стакан. – Его нет больше.

– Он был джедаем.

– Да.

Как Финн. Как Рей.

Как…

– Расскажи мне о ней, – приказывает Бен голосом более глубоким, чем обычно. Настойчивым.

Генерал нахмуривается.

– Почему.

Её волосы, напитавшись дождём, льнут к шее.

Её макушка – под его подбородком.

Он любит её, а она даже не смотрит на него.

– Я помню её. Больше, чем кого бы то ни было ещё.

Генерал изучающе смотрит на него. Бен не может прочесть её взгляд.

– Говори.

– Она была назначена охранять твой инженерный корпус.

– Значит, я по-прежнему механик, – цедит он сквозь зубы.

– Был, – коротко откликается генерал. – На службе у Сопротивления. Ты чинил генераторы щитов. Первый Орден атаковал, и в результате ты потерял память. Рей привезла тебя к Маз.

– А до того.

– Я не знаю.

Генерал лжёт. Она делает глоток вина.

Бен думает о том, что случилось в ангаре. О пальцах, касающихся его щеки.

– Мы были вместе?

Генерал закашливается, давится, но не отрывается от стакана.

– Нет, – наконец, произносит она. – Вы едва знали друг друга.

Он любит её.

Снова ложь. Ложь каждый раз, когда речь заходит о Рей.

Должно быть, что-то в лице Бена выдаёт его чувства, и женщина неловко ёрзает.

– Бен…

– Расскажи о том, что было до несчастного случая, – обрывает он. Что бы ни произошло, всё началось тогда. А если генерал не пожелает отвечать на вопросы, Бен справится и самостоятельно.

Она поднимает взгляд от стакана. Её голос нарочито спокойный и ровный.

– Ты год работал с Люком после того, как он вернулся.

– Вернулся откуда.

– Он прятался.

– Почему он прятался.

– Давай я буду отвечать на вопросы постепенно, – карие глаза – его глаза – смотрят на него. – Хорошо? Просто… – Лея устало качает головой. – Пожалуйста. Просто позволь мне рассказать об этом в своё время и, обещаю, я отвечу на всё, что смогу.

Она уже нарушила это обещание, но Бен сдерживает язык. Генерал смолкает, ожидая новую вспышку злости, но, когда её не следует, продолжает:

– Тебя зачислили инженером-механиком в Сопротивление.

– Сколько мне лет?

Она на мгновение задумывается.

– Тридцать четыре.

Бен, помедлив, кивает.

Лея вновь наполняет стакан.

– Ты почти погиб при том взрыве. Рей привезла тебя на Такодану.

– Что она тебе сказала.

Боль на миг искажает лицо генерала.

– Ничего. Я не успела увидеться с ней прежде, чем она пропала.

Эти слова по крайней мере кажутся правдивыми.

Она продолжает:

– Поначалу мы сомневались, что ты выживешь. Но ты смог, – ладонь генерала движется, будто чтобы коснуться его руки, но останавливается на полпути. Бен не делает попыток приободрить её или заставить завершить движение. – Твоя память была, как чистый лист. Доктора, которые были против того, чтобы отправлять тебя на Мон-Каламари, считали, что постоянный монотонный труд поможет тебе, – горькая усмешка кривит её губы. – Три года монотонного труда, – отпивает вина. – Что ещё ты хочешь знать?

– Где Рей.

– Я не знаю.

– Ты ищешь её.

– Сначала мы искали, – генерал закрывает глаза. – Что ты помнишь о ней?

Бен прожигает её колючим взглядом. Он ненавидит то, с каким знанием и мудростью она смотрит на него. Жестокое и достойное лишь отвращения мелочное чувство разгорается в его разуме, и Бен говорит с намерением причинить боль.

– Как ты могла? – он складывает руки на груди. – Как могла задавать без конца все те вопросы на Такодане, когда знала, кто я такой?

– Бен…

– И знала, что я – твой сын. Как.

Голос женщины подрагивает, когда она отвечает:

– Потому что я любила тебя слишком сильно, чтобы помочь вспомнить.

Бен хмурится.

– И что это значит.

– Я приняла решение, – она откидывается на спинку стула. – Возможно, неправильное. Но я лишь пыталась помочь.

– Помочь с чем? – рычит Бен.

– С самим тобой.

Бен изумлённо глядит на Лею.

– С самим тобой, – эхом повторяет он. И вновь его голос звучит низко и мрачно. – И чего же, генерал, я должен бояться?

Она медлит прежде, чем ответить. Её мысли для него тайна, но он нисколько не сомневается, что генерал напряжённо обдумывает свои слова. Она вздыхает.

– Хорошо, Бен. Раз ты так хочешь знать…

Он не слышит её. Внезапно взгляд его заволакивает темнота. Бен ощущает резкий укол в живот, а затем глухую ноющую боль.

– Бен? – генерал привстаёт.

Боль резко нарастает, и Бен со стоном сгибается над столом. Он зажмуривается и прижимает ладонь к животу. Тот кажется влажным.

– Бен! – издалека до него доносится грохот опрокинутого стула.

Бен открывает глаза и отнимает от живота руку.

Красное пятнает его ладонь, его пальцы.

Кровь. Его кровь. Но как?

Боль вновь вгрызается в него – на сей раз взрываясь под веками ослепительной белой вспышкой.

– БЕН!

Его голова кивает, качнувшись, и, наконец, Бен заваливается вперёд и падает грудью на стол.

========== Глава 11: Лея (часть 2.1) ==========

Бен

***

Он лежит на земле, щекой прижавшись к раскисшей от дождя грязи. Кажется, каждый нерв в его теле надрывается от боли. Беспомощно.

И он не один.

Напротив на боку скорчилась Рей. Они дышат в унисон, одинаково неровно и судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Рука Рей простёрта вперёд и безвольно лежит ладонью вверх.

Бен из последних сил тянется к ней. Его пальцы задевают её ладонь легко, легче пёрышка, пока, наконец, не хватают отчаянно. Пальцы Рей холодные и влажные на ощупь, и Бен прижимает их к груди.

– Стой, – с мольбой в голосе произносит он.

Губы Рей вздрагивают и складываются в бледное подобие улыбки.

– Ты всегда так говоришь, – шепчет она.

Позади неё Бен видит вспышку красного света.

Глаза Рей закрываются.

И Бен погружается в темноту.

***

Он приходит в себя медленно; мало-помалу его тело выныривает из сна. Руки и ноги кажутся вялыми и слабыми, а живот от бока до бока пронзает такая боль, что невозможно вздохнуть, – как от рваной раны, вгрызающейся глубоко внутрь.

Бен сглатывает. Во рту сухо, в воздухе, кажется, реют мириады мельчайших песчинок. Мгновение он пытается приспособиться к ноющему телу и лишь после открывает глаза.

В голове будто молот бьёт о наковальню. Бен косится вбок. У его постели медицинский дроид. Длинные и тонкие металлические конечности чуть позвякивают, когда он движется между аппаратами, обступающими Бена со всех сторон. Взгляд затуманивается, скользит в сторону, но Бен усилием воли заставляет себя вновь сосредоточиться.

Он морщится от гула в голове и глядит вглубь комнаты.

Там стоит ещё одна койка, так же сжатая в кольце медицинских приборов. У Бена определённо есть компания. Другой пациент.

Это мужчина старше Бена. У него седые непослушные волосы, почти достигающие плеч, и густая борода, скрывающая щёки и подбородок. Его лицо нахмурено, будто и во сне он не сумел обрести покой. Рядом с пациентом спиной к Бену, так, что видны лишь чёрные волосы с проседью, сидит посетитель – другой мужчина. Он что-то говорит, но Бен не может понять ни слова.

Медицинский дроид звякает, и голова Бена откидывается назад, погружаясь в подушку.

***

Сыро. После непереносимого татуинского жара нет ничего лучше этого прохладного влажного воздуха. Бен поднимается на ноги и медленно оборачивается, обозревая окрестности.

Он на вершине скалы. На фоне свинцового неба и синего моря ярко выделяется зелень.

На краю скалы, отвесно срывающейся в пустоту, замерла фигура, закутанная в белый плащ с глубоким капюшоном.

– На этот раз будь осторожнее, – произносит незнакомец.

Бен открывает рот, намереваясь спросить, с чем ему нужно быть осторожнее, но вдруг пространство между ними разрывает вспышка света – белая, слепящая, – и Бен зажмуривается.