Она не знает, почему от этих слов внутри у неё всё переворачивается. Ветер воет, солнце пылает. Зубчатые горы тянутся вдоль горизонта. За одно это Рей готова возненавидеть Морабанд.

– Красиво, – шепчет Аалто, вставая рядом с ней. – И весь в нашем распоряжении.

Девушка искоса смотрит на него.

– Да чтоб ему провалиться, – бормочет она и, глубоко вздохнув, идёт вперёд.

Едва ступив на песок, Рей уже знает, что перед ней то самое место, где в видении падает Люк. Тревога и страх вспыхивают в ней мгновенно, заставляя обернуться к учителю. Тот ловит её взгляд, и между его бровей появляется маленькая морщинка. Сердце Рей торопливо бухает в груди – она снова видит белую фигуру на красном песке. Одна мысль об этом…

Ладонь Аалто ложится на её плечо.

– Всего лишь дорога, Рей, – тихо напоминает он. Лицо рыцаря скривляется в гримасу, когда завывания ветра, прокатывающегося над мёртвой долиной, становятся громче.

Рей смотрит на него, лишь теперь понимая, что на глазах у неё выступили слёзы. Она зло вытирает их рукавом, а потом встречается с Аалто взглядом. Её захлёстывают решимость и яростное желание защитить.

– Что мне нужно делать.

Аалто улыбается и указывает на горизонт – на скалы, чернеющие вдали.

– Твоя судьба ждёт тебя там.

– В горах?

Он качает головой.

– Там старая академия и… – Рей хмурится. Он продолжает: – пещера.

Она уже сыта пещерами по горло. Девушка поправляет ремень, удерживающий кобуру для меча, и склоняется ближе к Аалто – чтобы Люк не услышал их разговор.

– И что в пещере?

Рыцарь моргает. Его взгляд подёргивается дымкой.

– Кое-кто, с кем тебе суждено встретиться.

Рей вздыхает, барабаня пальцами по кожаному ремню, и, не замечая того, крепко стискивает зубы. Наконец, она расправляет плечи.

– Хорошо. Идём.

– Нет. Только ты.

– Почему?

– Твоя судьба, – произносит Аалто. – Не моя. Не Люка.

Рей подозрительно суживает глаза.

– И я, значит, должна оставить тебя здесь, в долине мёртвых ситхов, одного с Люком?

Он безмятежно смотрит в ответ.

– Это способ изменить путь. Выбор твой.

Рей хмурится, но Аалто лишь невозмутимо глядит на неё.

– Люк не имеет для меня значения, – говорит он, и она чувствует правду в его словах. – Только ты важна.

– А что если Люк отправится со мной?

– Путь остаётся тем же.

– Если я остаюсь?

– Ничего не изменяется.

Рей закусывает щёку и закрывает глаза, пытаясь ощутить поток так, как её научил Аалто. Без погружения в медитацию ей это не удаётся в полной мере, однако она улавливает достаточно, чтобы понять: в сказанном есть хотя бы крохи правды. Что бы ни готовило для неё это дурное, проклятое место, его дары предназначены лишь для одной Рей.

Это игра на доверие, думает она. Можно верить Аалто и его видениям. Можно доверить Люку его собственную защиту против относительно слабого рыцаря Рен. Можно доверять себе – и позволить себе сделать то, что необходимо для спасения учителя, который стал для неё семьёй.

– Если я пойду одна, я вернусь?

– Да, – бормочет Аалто. – Каждый раз ты возвращаешься с победой.

И вновь через Силу она чувствует правду в его словах.

Пальцы Рей соскальзывают с ремня.

– Если ты навредишь Люку, – угрюмо и зло шепчет она, – я убью тебя.

– Иногда, – тихо соглашается Аалто, сложив руки за спиной.

***

Поселения, существовавшие некогда на Морабанде, уже давным-давно исчезли, и потому они остаются на борту «Сокола». Рей стоит перед дверью в каюту Люка, подняв руку, чтобы постучать. Внутри она ощущает его присутствие – ясное, спокойное и печальное – такое же, как и всегда. На ней ночная одежда, но Рей знает, что вскоре ей предстоит переодеться.

– Входи, – приглушённо звучит голос с той стороны.

Она вдыхает и переступает порог.

Люк, одетый в простые штаны и футболку, сидит у рабочего стола. На столешнице лежит его разобранная искусственная рука – кибернетические и механические детали.

– Песок её совсем забил, – улыбнувшись, говорит он, берёт тряпку и принимается чистить их.

– Лишние руки не помешают? – спрашивает Рей и съёживается, когда понимает, что сказала.

Люк коротко и весело усмехается: «Конечно», пересаживается на край скамейки и шлёпает по свободному месту рядом.

Рей опускается на сидение, берёт другую тряпку и тоже приступает к чистке. Она проводит её краем по наиболее хрупким и уязвимым участкам; смазка, пропитывающая ткань, собирает мельчайшие песчинки, попавшие в провода. Люк делает то же самое. Они погружаются в нетрудную и успокаивающую работу. Рей пытается понять, почему столь простое дело, как чистка протеза, заставляет слёзы подступать к глазам.

– Хочешь поговорить? – в конце концов спрашивает джедай, начиная собирать мизинец.

Пальцы Рей вздрагивают; угол тряпки соскальзывает с миниатюрного зубчатого колеса. Она хочет. Более всего на свете. О предыдущей ночи, или об Аалто, или о потоке. О том, как Люк упал на землю, и что происходило в её сердце, когда она увидела это. Рей передаёт учителю шестерню. Он аккуратно берёт её и вставляет на место, закрепляя стержень.

– Я не уверена, что могу, – говорит она.

Люк хмыкает себе под нос и маленькими клещами прилаживает часть большого пальца.

– Есть какие-то причины?

– Я боюсь, что это уничтожит пространственно-временной континуум.

Он искоса смотрит на девушку.

– Это серьёзно.

Та кивает, рассеянно играя с тряпкой.

– Да…

Мгновение спустя Люк, тихо посвистывая, встаёт и уходит в другую часть каюты. Рей сидит, не сводя глаз с тряпки, и оборачивается только когда слышит знакомое шипение бутылки, с которой сняли крышку.

– Держи, – произносит Люк, протягивая пиво.

Она берёт бутылку. Холодная испарина, покрывающая стекло, помогает отрешиться от натяжения в разуме и тревоги, которая, будто ком, застряла в её лёгких. Джедай объясняет предназначение каждой отдельной детали – одной за другой, – и Рей ненавидит себя за то, что не может сосредоточиться на его рассказе. Сейчас словно бы только её половина сидит на скамейке рядом с человеком, который стал для неё отцом, – другая её половина смотрит, как в красном песке исчезает изумрудно-зелёный свет, а красный меч вспыхивает над фигурой в белом…

– Люк, – тихо говорит Рей, когда они собирают запястье. – Мне скоро придётся уйти.

– Знаю, – мягко откликается тот.

Она с трудом сглатывает. От чувства вины и стыда за собственную глупость к глазам подступают слёзы.

– Я думаю… Думаю, что я, возможно, совершаю ошибку.

Люк молчит. Его пальцы машинально прилаживают последние детали. Механическая рука соединяется, и он с лёгкостью прикрепляет её к своей культе. Согнув и разогнув суставы, джедай кладёт ладонь на предплечье Рей и притягивает её в объятия. Она кладёт голову ему на плечо и закрывает глаза. По её щекам текут слёзы.

– Я горжусь тобой, – говорит Люк, утыкаясь подбородком в макушку ученицы. – И мы все совершаем ошибки.

Она вздыхает, пытаясь проглотить всхлип.

– Я не знаю, смогу ли сделать то, что должна.

– С Беном?

Рей зажмуривается.

– Да, – в конце концов признаётся она чуть слышно.

Люк задумчиво хмыкает, и звук отдаётся в его груди гулом. Помедлив, он произносит:

– Любить – непростое дело.

Живот Рей скручивает.

– Я не…

– Сложно любить человека, – продолжает Люк. – Потому что это значит, что ты по своей воле становишься уязвимым. Для джедая любить значит хотеть отпустить, осознавать, когда необходимо разорвать связь.

Рей заставляет слова протеста замереть на своих губах. Что бы ни происходило между ней и Кайло Реном, едва ли это было любовью и сможет когда-нибудь ею стать. Но что-то между ними есть – нечто, вынуждающее его раз за разом спасать её жизнь, хотя гораздо проще было бы позволить ей умереть.

– Как ты это делаешь?

Голос Люка наполняется невыносимой печалью.