Какой же я бюрократ, – сказал Фан Инда. – Продолжай.

И если понимать его теперешнее горе, – сказала Фан И, – то думаю, что он твёрдо решил уйти. Он не пришёл на встречу с тобой, потому что ты не из его округа. Когда учения закончились, он сразу же уехал к матери.

Фан Инда поднялся и серьёзно посмотрел на Фан И.

Сяо Сань, когда это у тебя появился интерес к Чжу Хайпэну? Кажется, у вас отношения…– Он потянул на себя дверь. – Недопустимо…

Папа, – сказала Фан И, – ты не переживай. Нет у нас любовных отношений. Он мне интересен не день и не два. Если ситуация резко не изменится в ближайшее время, то твой любимый командир Чжу Хайпэн станет главным экономистом в нашей компании «Чанда». Правление компании уже изучило особый доклад о привлечении Чжу Хайпэна.

Фан Инда покачал головой.

Папа, ты сомневаешься в моей дальновидности или в способностях Чжу Хайпэна? А я вот думаю, что это дело уже решено.

То, что Чжу Хайпэн станет главным экономистом компании с активами на двести-триста миллионов – это просто растрата его талантов. Если снова случится война, то он намного превзойдёт меня. Я тебе своего согласия не даю. Я не отпущу Чжу Хайпэна.

Я промолчу о том, уместно ли тебе, генерал-лейтенанту, расхваливать полковника, – самодовольно улыбнулась Фан И. – Сейчас мирное время, тебе не пробудить Чжу Хайпэна от спячки. Так что победа будет за мной. Ты можешь сколько угодно обещаний бросать в воздух, но ты не можешь заплатить Чжу Хайпэну деньги, которые ему сейчас так нужны.

Сяо Сань, – снова покачал головой Фан Инда, – ты всё-таки не мужчина, ты недооцениваешь своего отца.

Папа, – нежно улыбнулась Фан И, – мы с тобой не воюем. Кто бы ни выиграл – всё пойдёт на пользу нашей семье. Иди отдохни. И не забудь, что на этой неделе тебе нужно найти полдня, чтобы пройти обследование. Если не сдержишь слово, то я тебе месяц не дам видеться с Лунлуном, так и знай.

Договорив, она вышла из кабинета и спустилась на первый этаж. Фань Инмин надел пальто, взял в руки пакет с грязным бельём и собирался вернуться в часть, как столкнулся с вышедшим

из спальни Фан Инда, одетым в пижаму, который шёл мыться.

Ложись не поздно, – попросил Фан Инда, – я хочу завтра утром с тобой кое о чём поговорить.

Открыв дверь, он вошёл в ванную комнату. Фань Инмину пришлось вернуться в спальню. Он долго смотрел на кровать, потом взял с тумбочки фотографию сына и поцеловал. Затем он открыл шкаф, вытащил постельное бельё и соорудил себе на полу лежанку. Только он взял простыню, чтобы сделать перегородку, в спальню вошла Фан И, затворила дверь, прислонившись к ней спиной, скрестила руки на груди и с издёвкой сказала:

А что сразу стену не построил? Даже смотреть противно.

Хватит! Довольно! – швырнув простыню на пол, выкатил глаза Фань Инмин. – Насмотрелся я на твой спектакль. Ты разве не этого добивалась?

Фан И закусила палец, её глаза увлажнились.

Сколько лет ругаемся, – пробормотала она, – а всё ни конца, ни края. Мы с тобой любили друг друга, тысячу дней были мужем и женой, а ты только плохое помнишь?

Фань Инмин сокрушённо вздохнул и присел на краешек кровати.

Неужели я настолько тебе опротивела? – сквозь слёзы спросила Фан И. – Мы столько лет так хорошо жили, как можно это начисто забыть? Я не понимаю, зачем мы в конце делаем больно друг другу?

Фан Инмин потеребил волосы и принялся готовить себе подстилку.

Подскочив, она отобрала у Фань Инмана одеяло, схватила его за руку, и, обратив к нему неукротимое лицо, сквозь слёзы прошептала:

Эта кровать… Ты забыл всё то прекрасное, что было на этой кровати. Тебе даже… даже моё тело противно?

Она развернулась, бросилась на кровать и зарыдала.

Фань Инмин просто смотрел какое-то время, порываясь вытянуть правую руку. Наконец он вытянул руку с растопыренными пальцами и, как гребнем, провёл по чёрному водопаду волос Фан И.

Собрание, посвящённое критике дивизии «А», погрязло в порочном кругу фактов. Собрание за столом сократило расстояние между людьми настолько, что все нахмуренные брови, насмешки, недружелюбные взгляды были у всех на виду, конфликт нарастал. Командующий армией Чэнь Хаожо в одиночку восседал во главе стола, по бокам от него сидели Хуан Синъань и Лю Дунсюй, каждый занял своё место в соответствии с должностью. Заместитель командира дивизии как раз уехал учиться в Академию НОАК, и ещё присутствовал Чжао Чжунжун, так что все разделились на два равных лагеря. Слева сидели Хуан Синъань, Гао Цзяньи, Чжао Чжунжун, Цзянь Фань и другие, а справа – Лю Дунсюй, начальник политотдела Тянь, Фань Инмин, командир третьего полка Фан Чжунминь.

Командир второго полка Цзянь Фань взял на себя инициативу и ударил сразу по больному:

Дивизия «А» была унижена, а всё потому, что первый полк, гонясь за подвигами, пошёл напролом. Штаб уже отправлял людей на место. Маршрут, по которому в тот вечер совершили манёвр «синие», по плану учений полностью должен был охраняться первым полком. Если поймём главное противоречие, то и цель исправления станет ясна.

Первый полк вырвался вперёд слишком быстро, – присоединился к нападкам Гао Цзюньи, – штаб заметил и сделал два предупреждения, но первый полк не изменил своего плана действия. Проблема тут совершенно ясна.

Чжао Чжунжун, будучи связующим, опустив голову, сказал:

Если бы это были манёвры между полками, то ловкость в передвижении была бы поощрена, но ведь это учения между дивизиями.

А раз это учения между дивизиями, – подхватил командир третьего полка Фан Чжунминь, – то неправильно возлагать всю ответственность на первый полк. Если бы второй и третий полки были хорошо скоординированы, то смогли бы выполнить задание учений. И если критиковать, то начинать нужно с плана учений. Местоположение нашего резервного полка было слишком далеко от основного места учений.

Нужно не увиливать от ответа, а найти главное противоречие, – сказал Хуан Синъань.

У меня есть сомнения, – снова пошёл в атаку Цзянь Фань, – и я хочу попросить командира полка Фаня их разрешить. Немного необычно то, что первый полк рванул вперёд, а как раз в это время в дивизии «С» наладили микроволновую систему наблюдения. Совпадение ли это?

Командир полка Цзянь, – строго сказал Лю Дунсюй, – хотя это и собрание, посвящённое критике, не нужно нарушать его принципы. Если у вас нет оснований, то не выходите за рамки. Цель разбора – сделать войска лучше. Цель критики – сплочение.

Конечно, у меня есть основания, – сказал Цзянь Фань. – Когда второй полк прорвался к речной долине, командир полка Фань находился там с Чжу Хайпэном. Появление Чжу Хайпэна – тоже слишком большое совпадение. Тогда ещё я понял, что это заговор, и попросил скоординировать наши действия, но командир полка Фань категорически отказался. Эти странности непременно нужно обсудить всем вместе.

За поражение на этих учениях всю ответственность несёт первый полк, – наконец заговорил Фань Инмин, – и за весь первый полк ответственность несу я один. Что же касается сомнений командира полка Цзяня, то их я не могу разрешить. Со стороны организации можно провести расследование. Если же цель устранения ошибок – найти причину поражения, то не нужно возлагать напрасную вину на второй и третий полк, это только моя вина. Армия может понизить меня в звании или отстранить от службы.

На лице Чжао Чжунжуна появилась еле заметная улыбка.

Кажется, командир полка Фань как-то недружелюбно настроен. Не нужно так уже сильно расхваливать свой промах. Если бы это был серьёзный проступок, то заместитель командующего Фан давно бы тебя отстранил от должности.

Ну хорошо, – сказал Фань Инмин, – я помогу найти ошибки второго полка. Если бы второй полк в спешке не бросился спасать командование дивизии, то и основные силы Чу Тяньшу не нашли бы командование.

Что за ерунда? – вышел из себя Цзянь Фань. – Бросивший товарищей на произвол судьбы обвиняет того, кто жертвовал собой, спасая командование. Второй полк потерял один батальон, а первый полк взял в плен полроты.