Литмир - Электронная Библиотека

Прочтя телеграмму, комиссар дивизии Лю Дунсюй воодушевился так, как не воодушевлялся с самого начала учений. За каких-то полгода он прошёл путь от помощника секретаря отдела пропаганды до комиссара дивизии «А», и эти учения были для него первыми. За двадцать с лишним лет работы в политаппарате он набрался опыта и осторожности, и только-только войдя в роль комиссара «красных», почувствовал себя на сцене. В душе он сомневался в эффективности учений, но ни словом об этом не обмолвился, опасаясь быть принятым за профана. В последние дни его глаза и мозг не знали ни минуты отдыха – он смотрел, думал, колебался и несколько раз чуть не дал волю чувствам. Прочтя телеграмму Фань Инмина, Люн Дунсюй в тот же миг решил, что и это своего рода сомнение в эффективности учений, и в душе уже уселся в одну лодку с Фань Инмином.

Лю Дунсюй щёлкнул пальцем по телеграмме и пошёл к Хуан Синъаню.

Командир Хуан, – заговорил он на ходу, – пришла телеграмма из первого полка, запрашивают преждевременное генеральное наступление. Я думаю, это хорошая мысль, ведь у войска нет неизменных принципов, у воды нет неизменной формы.

Хуан Синъань взял телеграмму и внимательно её прочитал, затем красным карандашом провёл линию под словами «первый полк выполнит самостоятельно». И, подняв голову, улыбнулся.

Комиссар Лю, часто ли ты в своей окружной конторе бывал на масштабных учениях?

Лю Дунсюй тоже улыбнулся и поправил дужку очков.

Совсем не часто и то просто глазел. Конечно, решение за вами, но просто в мыслях командира Фаня есть резон. Может, не нужно сразу отказывать?

Хуан Синъань жизнерадостно рассмеялся.

Комиссар Лю, комиссар Лю, мы с тобой уже больше полугода помощник командира отделения и командир отделения, а ты всё ещё не понял, что я за человек? Люди гибнут не только на войне, но и на плохо организованных учениях. Цель этих учений – посмотреть, насколько прочны основные навыки дивизии уровня «Альфа», а Фань Инмин считает, что, если он бросится на «синих» без предупреждения, то не разобьёт несколько сотен голов.

Лю Дунсюй никак не сдавался.

Ведь на учениях нет боевых патронов, ничего не случится, – вырвалось у него.

Хуан Синъань снова указал красным карандашом на бумагу.

В общем-то, верно. Фань Инмин не бахвалится: если первый полк рванёт вперёд, то просто разгромит полк Чан Шаолэ. Могу с тобой поспорить, если сегодня вечером без предупреждения подтянется усиленный батальон, то и он может разобраться с

«синими».

Как же так? – изумился Лю Дунсюй. – На этот раз у дивизии «С» наш усиленный батальон. В начале учений было потеряно всего две полуроты. Усиленный батальон им не по зубам.

Это учения, – снова расхохотался Хуан Синъань, тыча в Лю Дунсюя, – а ты говоришь так, будто мы на войне. А ты бы на месте

«синих» не хотел бы побыстрее сдаться в плен и жить спокойно? Видел бы ты, что однажды Чан Шаолэ устроил в штабе, чтобы хоть раз побыть «красным», ты бы тогда понял, что одного усиленного батальона предостаточно.

Если «синие» совершенно не сопротивляются, то в чём тогда смысл учений? – наивно спросил Лю Дунсюй.

Если бы это было тактическим противостоянием, «синие» бы расстарались. В этих учениях проверяется боеспособность нашей дивизии, а дивизия «С», так, статисты. Они нам служат мишенями, а как нам их атаковать – наш выбор. Они не больше, чем движущиеся мишени, – растолковал Хуан Синъань.

Кажется, я понимаю, – сказал Лю Дунсюй, рассматривая телеграмму. – Фань Инмин хочет изменить цель учений и показать боеспособность первого полка.

Именно, – стукнув по столу, серьёзно отозвался Хуан Синъань, – в этом вся соль. Фань Инмин всё никак не угомонится. Уже полком командует, а всё ему мало, всё накручивает себя. Отправив первый полк, мы, несомненно, и проблему решим, и сами довольны останемся. Но как потом мы будем смотреть в глаза командирам полка Цзяню и Вану? Несколько тысяч их людей стали тренировочными манекенами? Если есть только одна груша, то есть её нужно всем вместе. И потом, Чан Шаолэ при встрече нас живьём сожрёт. Одна наша дивизия разбила его первый полк, и он сдался, или наш первый полк разбил его первый полк? Это уже перебор.

Военному делу мне ещё учиться и учиться, – горько усмехнулся Лю Дунсюй. – Вот же я бестолковый и не сообразил, что учения – как шахматы. Ладья ходит напрямик, против батареи почти нет защиты2, конь ходит прямоугольником, а слон по диагонали. Неужели Фань Инмин не понимает, что без ног конь ходить не будет, и нужно ему об этом напомнить.

Хорошо, что ты так думаешь, комиссар Лю, – хлопнул в ладоши Хуан Синъань, – энтузиазм Фань Инмина заслуживает поощрения. На смотр учений приедет заместитель командующего Фан. Вполне понятно, что Сяо Фань не хочет упустить столь редкий шанс показать себя. Старина Лю, как думаешь, отправим в первый полк такую телеграмму: «Продолжайте учения по первоначальному плану. Ваш план очень конструктивный, о нём уже сообщено в штаб учений»?

Годится, – сказал Лю Дунсюй, – однако будь то настоящая война, то было бы два штаба учений. Разбить один полк легче на словах, чем на деле.

Старина Лю, ты мне не чужой. Сказанное тобой здесь, пусть здесь и останется. Заместитель командующего Фань в конце года уйдёт на покой. Дивизия «А» – это его родная дивизия, он был там восьмым командиром. Положа руку на сердце, от этих учений вреда больше, чем пользы. В таких играх в кошки-мышки невозможно воплотить яростное противостояние войны. Но этот план разработали в штабе, утвердили в военном округе, и нам остаётся только выполнять его. И хорошо, что мы кошки. Заместитель командующего Фан звонил перед поездкой на собрание в Пекин и сказал, что приедет на смотр. В такое время беспорядок совсем не к месту. Старый командир дивизии привык к тому, что, как ты сам сказал: «у войска нет неизменной мощи». Сказал приедет – значит приедет. Характер у него дурной, а кто знает, чтó ему взбредёт в голову перед выходом в отставку.

Выслушав анализ Хуан Синъаня, Лю Дунсюй почувствовал щекотливость ситуации. За полгода в дивизии «А» он встречался с Фань Инмином только на собраниях, тут нечего говорить о дружбе. Он не решился делать скоропалительные выводы о том, какие помыслы скрываются за телеграммой Фань Инмина. И если Фань Инмин и в самом деле задумал в одиночку съесть грушу, то его ждёт бессчётное множество идеологической и политической работы.

Старина Хуан, – помолчав, внезапно сказал он, – ты тут останься на страже, а я поеду в часть, напомню о дисциплине и о том, что наша игра не должна потревожить соседей.

Что ж, это предусмотрительно. —Хуан Синъань поднялся. – Я буду с тобой на связи. Если заместитель командующего Фан соберётся на смотр, ты махом вернёшься. Так что вряд ли вы столкнётесь.

Подойдя, он дружелюбно похлопал Лю Дунсюя по плечу.

Странные действия первого полка дивизии «А» на втором этапе учений уже давно привлекли внимание члена штаба учений и начальника штаба дивизии «А» Гао Цзюньи. Возраст этого сына желтозёмных склонов Шэнбэя уже достиг опасной для заместителя начальника дивизии отметки. Если за год он не займёт должность командира, то плакала его мечта стать генералом. Упорный труд в дивизии «А» капля за каплей выточил из Гао Цзюньи высокого крепкого мужчину. Мудрость его была не видна за фигурой, и только в его маленьких длинных глазах можно было разглядеть то, что таилось у него на сердце: надежда на ещё более блестящее будущее, а также покладистость от исполнившихся желаний. Он прикинулся, что не знает о том, что первый полк Фань Инмина совершил форсированный бросок, но, когда получил телеграмму с запросом указаний, он не преминул высказаться. Первый полк превратил учения в интенсивные тренировки, совершенно не заботясь об интересах людей вне полка. К тому же преждевременная атака обязательно внесёт неразбериху. Этого Гао Цзюньи совершенно не желал.

Увидев, что начальник штаба первого полка дивизии «С» вышел из штаба учений, Гао Цзюньи подошёл и сдавленным голосом сообщил заместителю начальника руководства учениями и начальнику оперативного управления армейской группы Чжао Чжунжуну:

вернуться

2

Батарея в шахматах – сочетание двух или более дальнобойных фигур на одной линии, усиливающее потенциал атаки по этой линии.

3
{"b":"795807","o":1}