Есть! – Ли Те бегом пробежал вдоль линию палаток, просвистев экстренный сбор. Вспрыгнул на мотоцикл и крикнул: – Первый и второй взвод за мной!

Звук его голоса только затих, а колонна уже выдвинулась.

Чу Тяньшу скомандовал частям пересечь первое шоссе и поторопиться к роще. Глядя на медленно приближающуюся вереницу огней, он похлопал лейтенанта по голове.

После учений полк наградит тебя орденом второй степени. – Он снова взглянул на часы и вздохнул: – Куда мне до Хайпэна. Раз мы кашу уже заварили, то нужно довести дело до конца. Фан Инда полулежал на кровати с пружинным матрасом. Как только врач вышел из комнаты, он открыл крышку склянки и высыпал все таблетки в плевательницу у изголовья, потом сказал сидящему рядом Чэнь Хаожо:

Он подозревает, что у меня проблемы с печенью. Вот уж глупости.

Чэнь Хаожо поднялся.

Скажи честно, Хаожо, как думаешь, была ли необходимость в этих учениях?

Армия приняла такой аргумент: в дивизии «А» полгода проходили закрытые тренировки, а на этих учениях можно всесторонне продемонстрировать результаты, – промямлил Чэнь Хаожо. – Так что необходимость была.

Значит, учения не для того, чтобы угодить мне, уходящему в отставку старому командующему?

Фан Инда попал в самую точку. Чэнь Хаожо и Лян Пин остолбенели.

Думаете, раз я был командиром дивизии «А», то перед уходом посмотрю какие мои родные войска потрясающие, какие грозные и ни о чём больше в жизни жалеть не буду. Ты не прав. Во всём округе среди четырёх командующих армиями ты, Чэнь Хаожо, самый разносторонний. Только вот с недостатком – иногда ты такой бесхребетный, мякоть да мягкость.

Лян Пин, увидев неловкость Чэнь Хаожо, улыбнулся, чтобы разрядить атмосферу.

Начальник, у вы немного предвзято смотрите на эти учения. Мне не по чину это говорить, но если даже и так, то это не вина командующего армией Чэня. Рим не в один день и не в одиночку строился.

Но Рим был разрушен в один день одним человеком, – упорствовал Фан Инда. – Ладно, не будем сейчас об этом. Завтра при свете дня всё встанет на свои места.

Выпейте молоко, товарищ командующий, – сказал Чэнь Хаожо.

Фан Инда взял молоко и кивнул.

Я верно сказал, что ты разносторонний. Когда я ругаю командующего армией Вана, он нервничает; когда ругаю командующего армией Циня, он с ума сходит, а командующей Чжан пышет злобой. А ты напоминаешь мне выпить молока. Садись, поговорим. Садись.

Но разве в тот решающий момент командующий армией Чэнь не был в Пекине? – Лян Пин пододвинул стул Чэнь Хаожо.

Вы в то время были в других армиях, там, пожалуй, это глубже чувствуется.

Поэтому я и считаю, что курс качественного строительства армии, разработанный военный комиссией, весьма мудр и своевременен, – махнул рукой Фан Инда. – Качество – это корень, а наука и техника – фундамент. Мы не можем ждать, пока случится

«Буря в пустыне», и только тогда отказаться от всего ненужного. Это большой контраст между собранием в Пекине и реальностью, от этого я нервничаю.

Товарищ командующий, – заговорил так всё время и стоявший Чэнь Хаожо, – я тоже как-нибудь выберусь послушать идеи военного совета. Время уже позднее, вам нужно отдохнуть, чтобы завтра смотреть учения. Учения уже организованы, так что вы смотрите, анализируйте и критикуйте в соответствии с идеями военного совета.

Эти слова оказались очень уместными. Фан Инда взглянул на Чэнь Хаожо и кивнул.

Тебе тоже за пятьдесят перевалило, и тебе хорошо бы отдохнуть.

Наконец в штабе учений остался только оранжевый свет из окна оперативного отдела, льющийся в глубокую тёмную ночь.

К рассвету в командовании дивизии «А» было уже всё готово, включая тщательно сваренную пшённую кашу.

Хуан Синъань некоторое время постоял в дверях, глядя в небо, затем крикнул офицеру:

Стой здесь, а как увидишь вертолёт – немедленно зови меня.

Вернувшись в оперативный отдел, он окликнул другого офицера, развернулся к карте, повернувшись спиной к офицеру и со всей строгостью отчеканил:

Приказ: всем участвующим войскам, второй этап операции начнётся ровно в 8:00 утра. Надеюсь, что все части будут продолжать прилагать усилия по уничтожению всех «синих» войск и успешно завершат славные учения, возложенные на нашу дивизию военным округом и армейской группой.

«Красная» и «синяя» армия начали ожидать результатов от своих планов.

Чжу Хайпэн приказал дюжине рядовых запаковать дисплей и осторожно погрузить его на грузовик марки «Освобождение».

Командир роты Чжао, – проходя мимо, сказал он, – будьте очень осторожны по дороге. Эта штука больше всего боится тряски. Выйдет из строя всего один сантиметр, и это может привести к неверной оценке ситуации на поле боя.

Командир роты Чжао вскочил на подножку, одной рукой похлопал по борту кузова и прокричал:

Первый класс!

В кузове виднелась дюжина солдат: четверо сидели спереди, четверо сзади и ещё по двое на каждой стороне, огораживая двухметровый дисплей.

Чжу Хайпэн довольно улыбнулся.

Вот смекалка! – похвалил он. – На живой подложке везти дисплей! Да такая во всём мире одна.

Это не моя смекалка, – сказал командир роты Чжао, – это сестрица Цзян придумала. Начальник Чжу, не хотите ли ей что-нибудь передать?

А ну не груби старшим, – с напускной строгостью ответил Чжу Хайпэн.

Командир роты Чжао вскарабкался на дверь и скорчил гримасу.

Так передать или нет? Если нет, а меня сестрица Цзян спросит, я так и передам, что вы ничего не сказали.

Не трать время, – сказал Чжу Хайпэн, – вот-вот учения начнутся. Если она ещё там, то скажи, что пока всё хорошо. Пусть возвращается к маленькой Иньян.

Грузовик медленно тронулся.

Чжу Хайпэн подошёл к броневику и сказал водителю с пулемётчиком:

Кроме полуроты на передовой в дивизии «C» остался только один броневик, и вы двое. Отправляйтесь и проверьте, что там впереди.

Примчался красный внедорожник, из окна выглянул младший сержант и крикнул:

Подождите!

Младший сержант протянул Чжу Хайпэну два многоярусных пищевых контейнера с подогревом.

Командир дивизии Чан и сестрица Цзян велели мне передать вам сегодняшнюю еду.

У нас с собой сухой паёк, но мы проголодались, – сказал Чжу Хайпэн.

Он откинул крышку с первого отсека.

Вы, должно быть, больше часа сюда ехали из дивизии. Это вчера готовили?

Говорят, наша побеждённая дивизия станет победителем, – ответил младший сержант, – никто и глаз не сомкнул. В четыре– пять часов уже все на ногах были. Сестрица Цзян предложила отделению поваров приготовить всем, а особенно вам, несколько блюд, от каждого по одному. Командир дивизии Чан приготовил свинину с арахисом, сестрица Цзян приготовила два – рисовые шарики и капусту с креветками. А вот эту тушёную с перцем свинину я готовил.

подошёл, прихрамывая пулемётчик.

Начальник Чжу, как думаете, мне вернуться обратно с этой машиной? Еды здесь на троих не хватит, а сейчас не война, пулемётчики тут не требуются.

Хорошо, хорошо, – ответил Чжу Хайпэн, – нечего внутри жариться.

Кажется, я тут точно пленник, – вздохнул водитель, – у этой машины даже заслонки нет. Зачем командир полка назначил меня на неё? Если бы не Чжао У из деревни, который пошёл в контратаку с командиром полка Чу, никто бы и не узнал, что я в плену. А теперь он вернётся и будет выпендриваться. Чжао У куда лучше живётся, чем мне.

Чжу Хайпэн, поняв, что он не шутит, тут же ответил:

Товарищ ефрейтор, тогда и ты возвращайся с машиной, а броневик я сам поведу. А вы поторопитесь, до атаки осталось всего полчаса.

Как хорошо, что я не в плену! – запрыгал водитель. Чжу открыл дверь джипа и толкнул шофёра.

Отдохни, я поведу.

Чжу Хайпэн проводил взглядом покидающих район действий солдат и сам повёл броневик на передовую. Огненное солнце разбрызгивало миллионы лучей на необъятную землю. Непрерывная цепь холмов – это сплошная тишина и только тишина. Безмолвие.

Время доставать козыри из рукава.