Если Десмонд решил, что я шлюха, я не собираюсь его в этом переубеждать. Даже если бы это было правдой, кто он такой, чтобы меня осуждать?

– Как жаль, а я уже успела обменяться номерами с парочкой твоих богатеньких друзей, – язвлю я. – Так не хочется отказываться от их огро-о-о-много… кошелька.

Я вижу, как на челюсти Десмонда дергается мускул. Его зрачки расширяются. Все это выглядит весьма привлекательно, отчего мне хочется позлить его еще больше.

– Даже не знаю, что мне теперь делать, – я перехожу на дразнящий шепот. – Может быть, ты дашь мне последний раз с ними покувыркаться?

Хватка его пальцев на моем локте усиливается, но через мгновение Десмонд резко отталкивает меня. Я ударяюсь в стену затылком, но не свожу с него взгляда.

– Трахайся с кем хочешь, – угрожающе рычит он. – Но за пределами моего дома, понятно?

Десмонд делает шаг навстречу, и меня снова прошибает насквозь от одной мысли, что скоро он окажется рядом. Моя нездоровая реакция на него меня откровенно пугает. Я не должна вестись на его внешность. Успокойся, Кристи! Он просто придурок в красивой обертке.

Десмонд проходит вблизи меня и открывает дверь, которую я до этого не замечала. Его высокая фигура исчезает в комнате, и раздается девичий визг.

– Кэш, – после секундного молчания говорит Десмонд. – Я же просил не занимать мою спальню.

– Это мой подарок в честь твоего возращения, – отвечает ему мужской голос.

Любопытство заставляет меня заглянуть в комнату, и я замираю на пороге.

На огромной кровати, застеленной черным покрывалом из шелка, сидит девушка. На ней красная расклешенная короткая юбка и такого же цвета майка с крупной цифрой пять на груди и логотипом Ferrari. Рядом с ней стоит парень, которого я видела на балконе в холле, только теперь его джинсы приспущены.

– У нее такой же номер, как у мудака, который тебя подрезал, – говорит он Десмонду, одновременно застегивая пряжку ремня. Затем он поворачивает голову в мою сторону и оценивающе рассматривает меня снизу вверх. – Но я вижу, что ты не теряешь зря времени и нашел на ночь Жасмин.

Жасмин?

Я не успеваю открыть рот, чтобы что-то произнести вслух, как передо мной встает Десмонд с каменным выражением лица.

– Она уже уходит, – отстраненно говорит он, будто бы меня здесь нет.

Десмонд бросает в меня что-то светло-серое и бесформенное, и я машинально ловлю это на лету. Развернув перед собой огромную толстовку с капюшоном, я читаю белую надпись «Givenchy».

– Надевай ее и уходи из моего дома, – небрежно рявкает Десмонд.

– А что будет, если не надену? – с вызовом спрашиваю я.

Его голубые глаза вспыхивают, а на шее отчаянно пульсирует вена. Только бы слепой не заметил, что Десмонд сдерживается, чтобы не зарычать на меня.

– Тогда мне придется самому это сделать. И поверь, ты не получишь от этого удовольствия.

– Откуда ты знаешь? Может, я люблю, когда жестко?

Ноздри Десмонда раздуваются, а губы сжаты в единую линию. Кажется, он на грани нервного срыва, и я не могу сдержать самодовольной ухмылки.

– Не хочется вмешиваться в ваш диалог, – рядом с Десмондом встает Кэш. – Но вы немного перепутали последовательность. Нужно сначала раздеться, затем доставить друг другу удовольствие, можно и жестко, – он подмигивает мне. – А уже потом одеваться.

– Я скорее трахну свою руку, чем пересплю с ней, – заявляет Десмонд, и моя зыбкая невозмутимость окончательно катится в пропасть.

Мне хочется наградить его хорошей пощечиной, но вместо этого я натягиваю толстовку и разворачиваюсь. Мышцы на моих ногах предельно натянуты, когда я чуть ли не бегом несусь по коридору и спускаюсь на первый этаж. Желание убраться отсюда, как можно скорее, возрастает с каждой чертовой секундой. С колотящимся сердцем в груди я иду через холл, затем прохожу по лабиринтам коридоров и поворотов, и наконец оказываюсь на парковке для персонала.

Нажимаю на сигнал автомобиля, открываю дверь Toyota и занимаю водительское сиденье. Мой пульс медленно падает, когда я завожу машину и вместе с ней включается стереосистема.

«Ненавидишь меня, ненавидишь и до сих пор пытаешься меня заменить.

Гонишься за мной, преследуешь, чтобы сказать, как ты меня ненавидишь.

Выброси меня из головы, выбрось, ведь лучше бы ты со мной никогда не встречался.

Соври, скажи мне, детка, как сильно ты меня ненавидишь.»

Пространство в салоне заполняется женским вокалом, когда я от злости едва не путаю педали. Включив музыку на полную громкость, я позволяю Ellie Goulding поглотить все мои чувства.

Набрав скорость, я с визгом выезжаю с подъездной круговой дороги поместья Аматорио. Как только я оказываюсь среди соснового леса, мой телефон пищит, уведомляя о новом сообщении. Стараясь не отвлекаться от дороги, я достаю телефон из кармана.

Неизвестный номер: Хорошие девочки после смерти попадают в рай, а куда попадешь ты, детка, когда мои руки сожмут твою хрупкую шею?

Бросаю телефон на пассажирское сиденье и смотрю в зеркало заднего вида. В чернильной темноте леса мигают фары дальнего света, и на моем лбу появляется капелька пота. Она стекает к виску, и я смахиваю ее, концентрируясь на том, чтобы поскорее добраться до дома.

Мой взгляд возвращается к зеркалу. Машина, следовавшая за мной, сокращает дистанцию. Меня охватывает паника, и я вздрагиваю, когда телефон вновь пищит. Я тянусь за мобильным, читая последнее сообщение:

Неизвестный номер: Твое место в аду, детка.

Десмонд

Ее грудь резко поднимается и опускается, с лица пропадает насмешка, а огромные темные глаза блестят, готовые наполниться слезами. На мгновение меня охватывает чувство горечи, но потом я беру себя в руки. Она не достойна, чтобы я с ней нормально разговаривал. Меня не одурачишь. В отличии от моего отца, я не верю, что она воспользуется шансом и перестанет быть той, кем является на самом деле.

Кристиана Лазарро – лживая дрянь. Днем она искусно играла роль прилежной ученицы обычной государственной школы Портсмута. А ночью продавала себя за деньги туристам. Кристиана врала родному брату, друзьям и одноклассникам, что работает официанткой в местной закусочной в вечерние смены. Я уверен, что она и здесь, в Бостоне продолжит заниматься тем, чем привыкла: будет посещать академию и заодно искать богатых клиентов.

Расправив плечи, Кристиана смотрит мне в глаза и решительно натягивает мою толстовку. Моя одежда скрывает ее идеально округлую грудь и плоский живот, а края толстовки доходят до середины бедра. Ее ноги длинные и прямые с загаром после летнего южного солнца. Кристиана стремительно разворачивается, отчего ее темные густые пряди раскидываются по плечам и поднимаются в воздух. Она быстро идет по коридору в сторону лестницы, и я на мгновение прикрываю глаза, усмиряя внезапно проснувшееся желание.

Беги. Беги, как можно скорее, или я догоню и сделаю с тобой то, за что сам себя возненавижу.

Я с силой хлопаю дверью. Мне нужна передышка. Раздражение переплетает каждую клетку моего тела.

Я бы мог списать это на ужасный долгий перелет. Или на авиакомпанию, потерявшую мой багаж. Или на слишком навязчивого репортера, встретившего меня возле аэропорта. А может быть на Грейс, которая устроила сюрприз, зная, как я их ненавижу.

Но причина была в другом.

Мне двадцать лет, в прошлом году моя команда заняла второе место на гонках в Ле-Мане, и я сотрудничал с известным брендом спортивных автомобилей. Утомительные перелеты, вездесущие журналисты и шумные вечеринки стали неотъемлемой частью моей жизни. Но мне пришлось бросить все, ради отца.

Два года назад он видел, насколько меня поглотил автоспорт, и отпустил во Францию, чтобы я подготовился и принял участие в гонках. Но перед этим взял с меня обещание, что я должен вернуться домой и окончить учебу в «Дирфилде».

Я редко даю обещания, но всегда исполняю их. Только по этой причине я вернулся в Бостон. И от этого мои челюсти сжимаются так, что болезненно ноют зубы.