Было холодно, страшно, до мурашек пусто внутри. Девушка представляла себе, словно в замедленной съемке, как пустая ваза падает с полки и разбивается на миллион черепков. Вот бы также…

Трудно – невозможно – было понять, что стало последней каплей в ее жизни. Безразличие родителей? Нелюбимая, бессмысленная работа? Переезд близкой подруги в другую страну? Разрыв единственных значимых отношений? Или причина, по которой любимый мужчина ушел к другой: бесплодие? Наверное, последнее…

Таня давно сбилась со счета, сколько неудач было на ее пути к материнству. Если оглянуться, вся дорожка была залита слезами и усыпана разбитыми надеждами. Вспоминая одну потерю за другой, девушка, кажется, наполнилась болью до самых краев и уже готова была сделать последнее усилие и полететь вниз, как из небытия ее вдруг выдернул детский голосок:

– Тетя, осторожно, так можно упасть и больше никогда не подняться!

Таня вздрогнула и резко обернулась. Через слезы с трудом увидела малышку лет пяти на вид. Головка вместо шапки была замотана каким-то тряпьем. А одета девочка была в огромную черную куртку, из-под которой торчали две комично тонкие ножки. Таня против воли улыбнулась и выдохнула – прыжок сорвался.

– Привет, девочка. Ты откуда тут в такой поздний час?

Девочка присела рядом – точь-в-точь воробушек на ветке – и полушепотом поведала:

– Мы живем тут, под мостом. С братиком. Только вы никому не говорите, а то нас заберут!

Таня мигом забыла про свои беды и вся обратилась во внимание.

– А где ваши мама и папа?

– А у нас нет мамы и папы. Давно уже. Нас с братиком пытались один раз разлучить, но мы сбежали и теперь тут живем. Летом хорошо жили, даже рыбу ловили и купались! А сейчас холодно стало. Но ничего, зато вместе!

– А сколько лет твоему брату?

– Восемь! Он уже совсем большой.

Да уж, большой… Таня не успела даже подумать, как сказала:

– А давайте лучше у меня жить? У меня как раз тепло и еда в холодильнике лежит. А есть некому.

– Еда-а-а? – девочка мечтательно зажмурилась. – А вы нас с братом разлучать не будете?

– Не буду. Сестричек и братиков разлучать никак нельзя, я точно знаю. Пойдем братика твоего искать, а то ночь скоро.

Таня взяла девочку за руку и медленно пошла прочь с моста. Маленькую ледяную ручку в своей теплой ладони она сжимала крепко-крепко, чтобы не потерять эту последнюю ниточку к жизни.

А то можно упасть и больше никогда не подняться.

Мои дети знают, что родила их не я.

Боялась ли я об этом рассказывать? Ничуть. В усыновлении или удочерении вообще нет ничего страшного. У ребенка появляется мама, а у мамы – долгожданный малыш. Все ужасное, что было, случилось до принятия ребенка в семью. Это не ошибка детей, и не им ее исправлять. Так вышло, что аист промахнулся. И вот тогда действительно было страшно…

Мне очень страшно было узнать, что я никогда не смогу родить малыша. Не смогу быть рядом с момента его зачатия, не смогу носить его под сердцем, не смогу кормить грудью. Никогда, только вдумайтесь! Страшно.

Страшно было и моим детям, когда мамы не стало рядом. Когда совершенно неясно было, зачем, для кого и как жить. Очень страшно, невероятно. Но все это уже произошло. И – увы – нам прошлого не отменить.

Страшно прыгать с большой высоты и погружаться в темную глубину. А выныривать и плыть к берегу совсем не страшно. Мне не страшно рассказывать детям, как я мечтала о них и как ждала и искала. Не страшно признаться, что не смогла их родить из своего животика, хотя очень бы этого хотела. Мне не страшно принять и разделить боль их потери, ведь я взрослая и я теперь рядом.

И мне не страшно, что дети вырастут, найдут своих кровных родителей и уйдут к ним. Потому что точно знаю, что для своих детей я – родная мама. Мы уже прыгнули, вынырнули и встретились. Дальше уж как-нибудь доплывем до берега вместе.

Хотя, сказать честно, я не помню, зачем хотела стать мамой.

Казалось бы, вполне можно принять бесплодие как данность и жить бездетной, но от этого не менее полной жизнью. У меня десятки хобби, в мире сотни мест, где я еще не была. Для всех, у кого «тикают часики», есть веская отговорка: «я не могу родить ребенка».

Но всю свою жизнь я шла к материнству. Зачем?

Передать свои гены? Это не про меня. Выполнить детородную функцию? Тоже мимо.

Зачем?..

Конечно, я хотела слышать тот самый топот ножек в пустом доме. Увидеть в чьем-то лице отражение своей мимики. Смотреть день за днем, как растет мой малыш и становится взрослым человеком. Поделиться тем, что знаю, и научить тому, что умею.

Конечно, я хотела дать семью малышу-сироте, ведь у меня есть такая возможность. Хотела, чтобы малышей без мам и мам без малышей стало меньше.

Но это не все. Прозвучит эгоистично, но я все же скажу. Мне кажется, я всегда хотела стать для кого-то центром вселенной, хотя бы на время. Да, с малышами этот миг мимолетен, но от того не менее ценен.

Помню, как впервые почувствовала это с Линой. Ей было примерно девять месяцев. К нам, как и каждый четверг, пришла инструктор по плаванию: дочке прописали упражнения в ванне. В прошлые четверги Ангелина радостно переходила с моих рук на чужие и отправлялась купаться. А на этот раз вдруг вздрогнула, крепко обняла меня и заплакала. Именно в тот день она неожиданно для всех научилась отличать свою маму от остальных теть мира. Я пережила космические чувства.

А с Никитой я ощутила их не так давно. Оставила его в садике в первый раз на час. Приехала забирать. Он увидел меня и с радостным криком «Мама!» запрыгнул на руки, как крошка-коала, крепко обнял ручками и ножками и погрузил ладони в мои волосы. Сын несколько секунд сжимал меня изо всех сил, потом оторвал личико от моей груди, заглянул в глаза и с нежностью сказал: «Ма-а-а-а-ма».

Вот так, просто. Я могла бы не стать мамой, а мои дети могли бы не стать дочкой и сыном. Трудно бывает – ох как трудно. Но какое же счастье, что бывает! Настоящее счастье, что все сложилось именно так.

Расскажи мне еще раз о том дне, когда я появился.

О том, как ты была вся погружена в работу, когда зазвонил телефон.

Расскажи о том, как тебе сказали, что я родился.

Расскажи, как ты улыбалась, а потом плакала, а потом снова улыбалась. Как рассказала всем вокруг обо мне.

Как забыла обо всех своих делах.

Расскажи мне снова о том, как прыгнула в машину и помчала на всех парах на встречу со мной. И как проклинала пробки на дорогах!

Расскажи, как вы с папой волновались, стоя в смешных бахилах и масках на все лицо в тесной комнатке в больнице.

Расскажи, как ты вздрогнула, когда первый раз увидела меня.

Расскажи мне еще раз, какой я был крохотный, как сердито хмурил брови и как сладко уснул, когда ты первый раз держала меня на руках.

Расскажи мне о том, как ты впервые распеленала меня и рассмотрела каждый пальчик на ручках и ножках, как аккуратно трогала мои мягкие ушки и как поцеловала в животик. Как ты нашла ямочку на моей щеке, а радовалась так, словно нашла клад.

Расскажи мне о том, как отправляла папе миллион моих фотографий, и они все были одинаковые. И как папа был рад каждой из них.

Расскажи, как прыгала до потолка, когда тебе разрешили забрать меня домой. Расскажи, как ты одела меня как капусту, чтобы я не замерз, и как несла, словно сокровище, до машины.

Расскажи, как я смешно зевал беззубым ртом и как проспал всю дорогу домой.

Расскажи еще раз, как я уснул в своей новой кроватке и вы с папой до поздней ночи любовались, как сладенько я сплю. Расскажи о том, как я проснулся и остальную ночь мы не спали все вместе.

Расскажи мне о том, как папа подкидывал меня до потолка, я смеялся, а ты боялась.