– Согрелась? – спросил Ник, он совершенно точно улыбается.

– Да, немного, – я нехотя открыла глаза. Церковь уже пуста. Ник переоделся, на нём всё та же черная куртка, джинсы и толстовка с капюшоном. Обычный человек.

– Тогда пойдем, если не хочешь остаться ночевать здесь.

– Да я, в принципе, не против. Всё лучше, чем дома на чемоданах, – я накинула куртку, от неё неприятно повеяло холодом.

– Переезжаешь?

– Да, придётся. Хозяин задрал цену, теперь мне это жилье не по карману, – мы вышли на улицу. К счастью, дождь закончился.

– Уже нашла что-нибудь?

– Нет ещё, только сегодня узнала. Может, займусь этим завтра, – неуверенно протянула я. Совсем не хочется обсуждать свои проблемы со священником. Это и звучит как-то странно.

– У меня есть идея. В моем доме сдается квартира, этажом выше, могу узнать, какие условия, – Ник быстро взглянул на меня, да так пронзительно, что дыхание перехватило. – Я мог бы тебе предложить и другой вариант, но, боюсь, ты не согласишься.

– Что за вариант? – я насторожилась. Друг моих друзей – мой друг, но всё же.

– Мы с товарищами снимаем квартиру на троих, буквально на днях один друг съехал. Его комната пустует. Чужих людей мы не хотим подселять. Так что, если тебя не смущают двое мужчин в доме, то…

– О… Я даже не знаю, – предложение, конечно, заманчивое. И, наверняка, не так сильно ударит по моему карману. Но… Хотя, чего мне опасаться? Если товарищ Ника тоже какой-нибудь священнослужитель, то я могу вообще ни о чем не тревожиться.

– Если ты сейчас не занята, то можем сразу доехать до меня и посмотреть оба варианта, чтобы не терять время. Как тебе?

– Ну… – от моей обычной решительности ничего не осталось. Надо согласиться или отказаться? Я даже остановилась, чтобы подумать. Ник тоже стоит и смотрит на меня внимательно, словно изучает под микроскопом. В его глазах я вижу то, что не так часто встречаю среди окружения, – добро. Он поймал мой взгляд и отвел глаза, смутился что ли? – Ладно, думаю, стоит посмотреть.

Мне показалось, или Ник вздохнул с облегчением? Мы добрались до метро и, болтая ни о чем, проехали ровно десять станций по прямой. На улице похолодало, снова стал накрапывать дождь. Только сейчас я поняла, что время слишком позднее для просмотра квартир. Но деваться уже некуда, нужно идти до конца. Квартира, которую сдавали соседи Ника, оказалось просторной, даже несколько большой для одного человека, а для меня – дороговатой. Мы спустились на этаж ниже, и священник пустил меня внутрь своего пристанища. Меня встретил небольшой коридор, чистый и уютный, насколько коридор вообще может таким быть. Нам навстречу вышел долговязый парень, на несколько лет младше Ника, он тащил за собой сумку и рюкзак. Как оказалось, это Иван, геодезист. И сейчас он отправляется в очередную командировку. Я не стала задавать вопросов о том, что может быть общего у геодезиста и священника, только лишь пожала руку Ивану и пожелала счастливого пути. Он оглядел меня с ног до головы, согласно кивнул, давая понять, что не против того, чтобы я заняла свободную комнату, а потом зачем-то похлопал Ника по плечу и скрылся за входной дверью.

Мы остались одни. Я осмотрела квартиру: здесь два санузла, балкон в моей комнате (да-да, я уже почти смирилась с тем, что буду здесь жить) и огромная кухня. Только из-за одной этой невероятной комнаты можно было бы согласиться переехать сюда. Большое окно почти во всю стену, невероятных размеров тёмный деревянный стол, такой же гарнитур. Я уже представляю, как здесь приятно пить чай зимними вечерами.

Пока я осматривалась, Ник сварил кофе, разлил его по чашкам и поставил на стол:

– Кофе будешь? Не спросил раньше, совершенно забыл, что не все люди пьют кофе поздним вечером.

– Я пью. Спасибо, – я села за стол и подвинула чашку к себе. Пахло чудесно, как же давно мне не приходилось пить нормальный кофе.

– Ну, значит, тебе будет здесь хорошо. Мы иногда и ночами кофе пьем, – улыбнулся Ник, опускаясь на стул напротив меня.

– Я пока что не соглашалась на переезд, – чувствую, как щеки мои краснеют. И когда мысли перестанут читаться на моем лице? Ник от чего-то тоже старается смотреть в стол или в чашку с кофе.

– Мне кажется, этот вариант самый лучший. Здесь и район спокойнее…

– Ты меня уговариваешь?

– Если только самую малость, – он всё же поднял на меня глаза, и я не могу отвести взгляда. Душу бы отдала за возможность каждый день видеть эти глаза. Брось, Гата, вы знакомы от силы месяц. Он – священник. А ты о дьявольских штучках думаешь, душу отдать…

– Ладно… Сдаюсь, – почему-то шёпотом ответила я, усилием воли опустила глаза, и опустошила чашку.

С того дня, вернее со следующего, мы стали жить под одной крышей. Странно, всё это очень странно. Но я даже не переживаю о том, как это может выглядеть со стороны. Зато жить стало не то, чтобы веселее, а как-то уютнее. Ник встает очень рано, гораздо раньше меня, но ещё ни разу не разбудил шумом. Он тихо принимает душ, кутается в длиннющий халат (поначалу я смущалась при виде священника в домашнем халате, но через пару дней привыкла – я тоже по утрам выползаю из комнаты в смешной пижаме, забывая о том, что теперь живу не одна), варит кофе обязательно на двоих, готовит завтрак. Мне ужасно неудобно, что я ничего из этого не делаю, просто не успеваю! Чтобы опередить священника, мне нужно подняться часов в пять утра, наверное, но это слишком тяжело. И, если быть честной перед собой, мне ужасно нравятся эти утренние ритуалы. Мы сидим на кухне, Ник иногда уже собранный и довольно бодрый, а я сонная и лохматая, пьем кофе в тишине. Изредка завязывается какой-нибудь спокойный разговор. В эти минуты меня не покидает ощущение странной, таинственной близости между нами. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Пожалуй, никогда ещё никто не заботился обо мне вот так легко и ненавязчиво, не оставляя после чувство долга. Часть пути до работы иногда мы тоже проводим вместе, наверное, нас можно назвать друзьями.

Ник за эти две недели, что мы живем вдвоем, каким-то образом научился чувствовать моё состояние. Иногда я прихожу с работы в полнейшем раздрае и готова даже ничего не есть и не пить. Тогда он молча тащит меня на кухню и ставит на стол тарелку с ужином, садится напротив и ждёт, пока я всё съем. И я не могу ему отказать, не хочется обижать этого странного, но доброго человека.

Я привыкла к терпкому запаху сигарет Ника, аромату ладана, что он приносит с собой со службы, к легким шагам в коридоре. А ещё мне нравится наблюдать, как он готовит. Вообще, у Ника удивительно красивые мужские руки, ему бы стоило их чаще показывать, смотреть на них – отдельный вид эстетического удовольствия. Когда есть время, я помогаю ему по дому, но не могу сказать, что от меня много толку.

Самое лучшее, что сложилось между нами – это бесконечные разговоры. Иногда мы ложимся спать далеко за полночь, потому что спорим о чем-то несущественном, или Ник рассказывает о том, как жил до поступления в семинарию. А ещё я часто стою в коридоре и слушаю, как он молится в своей комнате перед сном. Монотонное чтение молитв навевает на меня успокоение. Пожалуй, решение перебраться к нему – одно из лучших, которые я принимала в последнее время.

Единственное, с чем я пока не могу совладать, так это со своей реакцией на его пронзительные взгляды. Не знаю, происходит ли это потому, что Ник – священник, и умеет заглядывать сквозь глаза в человеческие души, то ли из-за его выразительного взгляда; но когда он смотрит на меня, я чувствую смущение и наверняка краснею. Даже вспоминать спокойно эти моменты не могу. Если бы не наша особенная дружба, я бы уже давно позволила своим чувствам проявить себя. Хоть самую малость.

Темное осеннее утро. У меня выходной. Я открыла глаза и поняла, что проспала всё на свете. Приятно, конечно, завтракать почти в обед, но мне хотелось столько всего успеть сделать. В квартире тишина, оно и понятно, – Ник ушёл ещё утром в церковь, Иван должен вернуться из командировки только к концу недели. Никак не пойму, зачем ему снимать жилье в постоянном режиме, если он тут бывает от силы раз в месяц несколько дней. Но это не моё дело. Я умылась, переоделась и отправилась на кухню. Сегодня хочу приготовить что-нибудь вкусное, не могу избавиться от чувства стыда за то, что постоянно готовит Ник. Иногда мы что-нибудь заказываем или я приношу готовое. Месяц на работе выдался очень трудным, я вымоталась до предела, что даже страшно было подумать о готовке. Но сегодня другое дело.