— Что-то увидела? — Я взмахом заткнул воспрявшие кости.
— Много стекла…
— И?
— Дорогое место.
Логика запредельного уровня. Здравое зерно я по наитию ощутил — мусорщица подала голосок, разметав наметки бойцовских навыков. Дотянулся и пнул мелкую по щиколотке. Она возмущенно раздулась… подумала и приступила к изучению котловины.
С командой на выступление я пока медлил. Место открытое, надо уходить в глубинку дворов, но, если за нами наблюдают, здесь легче заметить потенциальных преследователей. Инстинкты притихли — общий фон угрозы отдалился вместе с лагерем туземцев. И порадоваться бы… да нет веры этим кривым урбанистическим наносам былого величия. Дерьмо непременно проявится, дай только время — так говорил Годри… А я стал забывать лицо старика, новая реальность уверенно форматировала мозг.
Вдоль набережной легко скользила поземка… Движения воздуха столь редки, что неосознанно начинаешь задыхаться — ведь локация открыта ветрам, а кожа чувствует лишь сухость и грязь…
— Ищем укрытие, — объявил, распрямляясь. Махнул за дома: — Ищем там.
— А было красиво, — пробормотала мелкая, отрываясь от треснутой корки бывшего дна. — Наверное…
— Если ищешь красоту, у меня… — Шест многообещающе округлил глаза.
— По любому сцежу, — прищурилась мелкая. — Командир, я тощего сцежу…
— Отставить.
В первом дворе мне не понравилось. Мешанина сварных конструкций средь типовой площадки напрягала необъяснимостью. Пересекли пару проулков, выбрались на смежный проспект… Шест, сука бронированная, врезался в фонарный столб. Сверху посылалась ржавая труха. Загудело.
— Как? — спросил лаконично.
— Зачесалось.
Вопросов больше нет. А патрона жалко. В итоге место на постой нашла Крыса — двухэтажное заведение с заколоченными окнами и уцелевшей дверью. На фронтоне несколько истершихся надписей, сбоку от двери болтается наполовину оторванная вывеска, заляпанная черным. Соседние здания оставляли достаточно проходов на технические задворки… Я бы предположил типовой вариант линейки административных строений, перемежавшихся магазинчиками и питейными заведениями. Главное, есть укрытие от враждебных глаз… которые с удовольствием бы натянул с присущим старанием. Чего ж давит-то…
— Располагаемся. Костер не палить. Грызем концентраты и радуемся.
Дождавшись, когда бойцы с шумом втиснулись внутрь, отправился в обход — через узкие щели меж зданий, в тыловые развалы, смердящие затхлым гнильем. Нужен маршрут определенного плана — обломки стен, что можно преодолеть, проходы сквозь первые этажи… Удовлетворенный осмотром, вошел в заведение с черного хода — через выбитую дверь с пожелтевшим холодильником на пороге. Композиция от лукавого…
Загаженный коридор привел в центральный и единственный зал, где уже хозяйничали бойцы. Небольшие размеры помещения при остатках пластиковой мебели не располагали к уюту. На стенах безликий декор… Как погляжу, мародерка в Рытвине поставлена так себе. Или же у ребят есть чем потешиться в темные ночи без необходимости ползать по развалинам.
— Встали надолго или так… послюнявить? — уточнил Шест, держа перед глазами стол. Держал за ножку — одной рукой. Вот прям хочется узнать, о чем тощий думает в такой момент. О сучности бытия или как вьеб… столом командиру?
— Ждем перемен, — ответил уклончиво. Наживка заброшена. Не привык я оставлять непонятное за спиной… Вспомнилась Черная Хваталка. А я говорю — не привык… Диалог в голове зашел в тупик.
— Тогда закинемся. — Тощий довольно пристроился за установленным столом и взялся за рюкзак. А башка пусть болит у командования… Ну че, уважаю, конечно.
Переменам понадобился час. Когда свет в щелях меж досок пошел на убыль, перед заведением наметился шум — там душевно подпустили пердячего газа. За секундной тишиной уверенный мужской голос досадливо спросил:
— И нахера мы крались?
Справедливости ради отмечу, крались ушлепки на удивление достойно. Услышал их только на подходах — перед непосредственным театром действа. Накину бал на выучку…
Крыса замерла с ложкой, Шест добавил красок в обычную серость щек. Бесплатный урок — не расслабляйте булки пока не в могиле. К моему удовольствию бойцы мобилизовались через пару секунд; страха на лицах — в разумных контролируемых пределах. Улыбнулся, заставив их вздрогнуть… Привыкайте кадеты, привыкайте.
Пора осмотреться. Я осторожно приник к щели у края рамы. На улочке перед домом пятеро — выстроились широким клином в пароксизме готовности. Две подтянутых женщины в кожаных куртках и красных банданах — похожи, точно близнецы. Одна с луком, вторая, без шуток, с катаной. Меч держала странно — поперек живота. Трое мужчин — двое на отшибе с арбалетами и пиками с длинным листовидным лезвием. Вот какого, спрашивается — тут что, сбор удивительных людей? Третий мужик, возглавлявший строй, превзошел коллег на порядок — одет в цветастое пончо, штаны «хаки», на длинных волосах фетровая шляпа. Стоит вальяжно-уверенно, с ногами на ширине плеч. Рука характерно заведена под пончо на бедро, где пристроен не иначе как огнестрел. Я почти уверен — револьвер подавляющего калибра.
— Эй, гости, — «пончо» сделал шаг вперед. — Бояться не надо.
Я помотал головой — ведь не снится… Кинул взгляд на зал, где мысленно достроил разрушенный дизайн — столы, полки, проход в служебные помещения… а рядом стойка, так и есть. Забыл даже удивиться…
— Это ж, сука, бар… — прошептал одними губами. Шест, жавшийся неподалеку, услышал и кивнул:
— Сам не видел, но Ворон описывал похоже.
— Салун… — Я еще раз изучил человека в пончо, затем зал…
— А что? — Крыса с надеждой приподнялась. — Нам поможет, да, поможет…
— В жопу классику. — Закрыл глаза, чтоб вернуться из памяти. Знаете, как водится — стояла теплая июльская ночь, ржали лошади…
— Я вас чувствую, — гнул мужик. — Выходите, поговорим. Сами понимаете, если придется заходить мне, начнется нехорошее…
— А выйдем? — Мелкая теребила арбалет, не зная куда пристроить.
Я прикинул варианты, осмотрел улицу… Щель сужала обзор, но ничего из неожиданного не заметил. Немного времени есть… Отступил к центру залы, багор и нож при мне. Достал ТТ… патроны, патроны…Пометка особой важности — достать любой ценой. Задумчиво ткнул мелкую в плечо:
— Подумай, человек уверенный в своих силах и четко знающий цель, не стал бы тратить времени на разговоры, а просто взял; человек не уверенный, но понимающий свои слабости, тупо не обозначил бы себя противнику, а ждал, пока ситуация не переломится в его пользу. А вот ушлепок уверенный, что крут, но сомневающийся в результате и способе — поет, чтоб определиться, сорвать ситуацию… А с говном не надо разговаривать, да?
— Не поняла, — честно призналась мелкая, но вроде взбодрилась.
— Слышь, уроды, я ведь красного пущу… Задымлю и жахну… — не унимались на улице.
— Крыса, в тот угол за стол, держи под прицелом дверь. Стреляй, не думай. По коже, роже. Шест, за тот прилавок… Надо же, стойка… Ладно, встань там и на раз-два бей обухом по доскам, чтоб только звук, без «развалю все нахрен». Отсчитал, ударил, отсчитал, ударил… Когда попрут, метай в них все тяжелое. Кончатся снаряды, порадуй колун… Выполнять.
Как и ожидал, при четких командах бойцы дистанцировались от общей хреновости расклада и почти уверено засеменили на позиции. Хороший рефлекс, постараюсь закрепить…
— Сука, чего тут непонятного?! Когда подойдет Конго, разговоров не случится… А со мной есть шанс, перетрем, поделимся… Просто, бл… тащите жопы на улицу! — льется туземная песня.
— Кинг, может уже… — вступила женщина с катаной.
— Заткнула отверстие! Я решаю!
— Начали! — отдел команду.
Шест тюкнул — звук удара враз пресек голоса. Через две секунды, когда вновь грохнуло, «пончо» удивленно мякнул:
— А чего это?
Как по нотам. Я отступил в коридорчик, прислушался… Шуршало ровно там, где требовалось. Успеваю без напряга… Проскользнул к задней двери и припал к стене, изучая зачатки теней на дверце холодильника. Лежит удачно…
